Путями тьмы (СИ) - Шелинс Елена

Резко захотелось затянуться сигаретой, но это бы уже пахло дешевой драмой.

— Возможно, повлияло то, что к тому моменту я оборвала долгую связь с демоном, который столетиями пудрил мне голову и, что закономерно, проявил себя как мерзавец. Знаешь, есть вещи, которые даже нам кажутся чудовищны, Адриан. К тому же, дело было на самом севере Европы, а там чертовски холодно и так хочется тепла… — позволила себе ухмылку, которая, надеюсь, не выглядела слишком жалкой. — Я могу назвать еще сотню вероятных причин, но в действительности, я не знаю. Я втерлась ему в доверие, забрала его сердце, но душу забрать не смогла, хотя он, сам о том не подозревая, готов был подать мне ее на блюде… А потом кто-то донес Матери, что я отказалась выполнить свой долг. Я потеряла милость, а смертному в назидании глупой демонице открыли мою истинная сущность. Он покинул меня. И его сложно в этом винить, в конце концов, как можно винить кого-то за разумность?

— Трусость, а не разумность.

— Давай начистоту, мало кого не оттолкнет тот факт, что его возлюбленная рождена в геенне огненной со всеми вытекающими последствиями. Особенно человека.

— Не все люди трусы, Хелла.

Из меня вырвался хриплый смех. Нервы действительно уже ни к черту.

Пальцы Адриана водили по грани ободка пустого бокала, и ухо чутко улавливало таящий стеклянный звон.

* * *

Мы вернулись в номер, когда небо налилось сиреневой, готовой принять первые лучи солнца.

Бар закрылся пару часов назад, но хозяин пожелал пройтись. Пошатываясь, мы обошли весь местный пригород, некоторое время забавляясь мутной пьяной головой и ватным телом. Когда надоело, протрезвели и молча посидели на перилах моста, бездумно перекинув ноги над пустотой. Я без спешки курила одну за одной сигарету, впитывая с никотином блаженное спокойствие. Внизу журчала мутно-жемчужная от пенистых порогов вода. Ранние птахи уже проснулись и, предчувствуя утро, без устали упражнялись в трелях.

Когда мы с Адрианом перешагнули порог номера, Стив, уже почти задремавший на кресле у входа, вздрогнул.

— Долго вы, — проворчал он. — Одри уже уснула.

— Рано засыпает и рано встает, — заметила я.

— Для молодняка хороший знак, — сказал Адриан.

Мы обменялись взглядами, как люди, которых сблизила тайна, и в выражении лица вампира смешались в равных долях надежда и опасение. Лишь бы новообращенная взялась за ум. Лишь бы не повторила судьбы первой ученицы хозяина.

Я направилась в комнату, где планировала разместиться со Стивом, когда Адриан перехватил меня за локоть.

— Номер мотеля — не самое безопасное место для дневки. Хелла, останься со мной и Одри, пока мы будем спать.

Предложение застало меня врасплох, но я кивнула. Внутри шевельнулось любопытство, — за все время службы Адриан не разу не просил ни о чем подобном, и я никогда не имела возможность понаблюдать за глубоким сном вампира.

Мы вошли в полумрак комнаты и плотно прикрыли дверь. Шкаф стоял на прежнем месте, заслоняя окно. Это наспех придуманное решение беспокоило, днем сюда проникнет слабый рассеянный солнечный свет, но, впрочем, вампирам опасны лишь его прямые лучи.

Две кровати Стив предусмотрительно отодвинул в дальние углы. На одной навзничь вытянулась Одри, натянув одеяло под самый подбородок. Лицо девушки напоминало восковую маску, жестко контрастирующую с роскошными блестящими рыжими локонами, а грудь казалось пугающе неподвижна. Размазанные по лицу остатки слез лежали бурой крошкой, едва различимой на пятнах плохо смытой туши.

Отмахнувшись от галантного предложения хозяина воспользоваться второй кроватью, я подобрала сброшенный Одри плед и, скинув обувь, с ногами забралась на кресло, стоящего неподалеку от шкафа. Адриан не стал утруждать себя раздеванием, что вызвало как мое разочарование, так отчасти и облегчение, и лег поверх покрывала прямо в одежде.

— Спокойного дня, — заторможено растягивая слова, с ощутимым трудом выговорил он.

Я открыла рот для зеркального пожелания, но моего ответа уже не требовалось. Глаза вампира были плотно закрыты. Он отрубился с повернутой набок головой, его светлые, почти белые в темноте локоны каким-то волшебным образом покоились на подушке в самом художественном беспорядке, словно их специально поправили для съемок в рекламе очередного бренда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Некоторое время я разглядывала вампиров, но оказалось, что наблюдение за ними — не самое увлекательное занятие, и с таким же успехом можно было пялится на два мертвых тела. Они абсолютно не меняли позы, а дышали столь редко, что заметить это представлялось практически невозможным, отчего сходство с трупами только росло.

Я со вздохом расплела косу и расчесала волосы пальцами. Зябко закуталась в плед и, свернувшись калачиком, положила тяжелую голову на потертый подлокотник.

Казалось, я лишь моргнула, но возникший желтоватый свет, каймой обрамляющей шкаф, говорил о том, что рассвет давно позади, а солнце вошло в полную силу. Его рассеянные лучи цепляли дешевенькие обои и пустоту, что прежде занимали кровати, но та часть помещения, где покоились вампиры, тонула в полумраке.

Видимой причины для беспокойства не было. Хозяин и его ученица предсказуемо лежали в тех же позах, в которых их сморил сон. За дверью с присвистом похрапывал Стив, с улицы доносились приглушенные голоса других постояльцев и тихий звук работающего мотора.

Но нечто незримое в воздухе заставило отложить плед и встать.

Приблизившись к Адриану и Одри, я поняла, что именно привлекло мое внимание. Кровать девушки темным покрывалом укрывала беспокойная энергия. Она была мне знакома, — подобная сопутствует всем плохим снам. Я не видела ее взглядом, но так явственно ощущала внутренним чутьем, что мозг с легкостью дорисовал картинку.

Веки девушки едва различимо дрожали. Для мертвого сна даже это — перебор.

Я протянула руку, и кожу приятно защекотало. Чернота закрутилась вдоль кончиков пальцев и я вобрала все, без остатка, едва не замурчав от удовольствия. Но стоило остановиться, как воздух вновь потемнел.

Дневные видения Одри не навеяли извне, они даже не были продуктом разума молодой вампирши. Их источник шел лежал в тех глубинах, на которые сейчас не мог повлиять ни один демон. Кошмары шли от поглощенных душ, попавших в бессмертную ловушку.

Я коснулась лба бедняги. Когда еще выпадет подобный шанс?.. Разум вампиров демону не открывался так легко, как открывался человеческий, но то, что смогло в меня просочиться, заставило отдернуть руку и отшатнуться.

На грудь словно опустилась каменная плита, а в горле застрял огромный комок игл. Я смахнула проступившие слезы и с трудом втянула воздух. Если негативная энергия для таких как я сладка и приятна, решиться прочувствовать эмоции, являющиеся ее источником, оказалось идиотской затеей.

Великая Мать, как же переживает такие дни Адриан с его немалой коллекцией душ?..

Челюсть Одри неожиданно дрогнула, и белый острый клык с размаху вонзился в ее пухлую губку. Красная струйка потекла по подбородку.

Я остолбенела и несколько секунд разглядывала, как кровь впитывается в ткань одеяла. Обретя власть над собственным телом, заметалась по комнате, и с большим трудом нашла пачку запечатанных салфеток. Когда я вытирала кровь с ледяной кожи девушки, мои руки дрожали.

Сколько же успел поглотить душ убитый Одри вампир? В любом случае, их оказалось слишком много для маленькой дечонки.

Если она сейчас придет в себя, то под влиянием увиденного во снах, может натворить глупостей. Что Одри стоит, например, в порыве накатившего отчаяния сдвинуть шкаф и попытаться погубить и себя, и Адриана? Недоразумение из дсп — единственное, что отделяло вампиров от их главного природного врага, и острое осознание этого сводило с ума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но боли от пронзенной клыком плоти, хвала нечистивой, оказалось недостаточно, чтобы вывести вампиршу из коматозного состояния, в котором она пребывала. Кровь продолжала идти, словно вообще не планировала останавливаться. Собственная слюна Одри, поняла вдруг я, не дает ей свернуться. Как долго так может продолжаться? Не проснется ли от этого девочка?