Персона - Максим Жирардо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Свой «Рено Талисман» Фрэнк втиснул между четырьмя полицейскими автомобилями, стоявшими у дома 36 по набережной Орфевр, и поднялся на четвертый этаж в офис своей команды. Преодолевая по ступенькам главной лестницы этажи, он поймал себя на мысли, что у него так и не сформировалось решение о том, как относиться к Эльге. С одной стороны, профессионализм предписывал ему строго придерживаться процедуры и вести себя с ней как с классическим свидетелем, но с другой – терзал страх пройти мимо чего-нибудь важного. Если он не сможет ухватить верный след только потому, что будет строго следовать правилам, ему этого не пережить. Стоило ему перестать прислушиваться к себе и заглушить голос интуиции, – сопровождавшей его всегда и во всем, хотя порой надоедливой и создающей массу проблем, – как совершенно напрасно погиб ребенок. И Фрэнк знал, что если что-то подобное случится с ним еще раз, он немедленно положит на стол Ванно служебный пистолет с удостоверением личности, назначит новым шефом их команды Лоране и купит билет на край света, причем в один конец. Он всегда мечтал о Новой Зеландии. К тому же эта девушка и сама продемонстрировала удивительный инстинкт, когда вывела его на след Доу, воспользовавшись для этого приемами, в которых Фрэнк ничего не понимал. Сыграла роль проводника из гималайского народа шерп и помогла ему подняться по крутым склонам этого нового мира. Оказавшись на лестничной площадке третьего этажа, он столкнулся с Марис, которая несла в руках целую охапку дел.
– Здравствуй, Фрэнк, подожди немного, мне надо тебе кое-что отдать.
– Здравствуй, Марис.
Кипу бумаг, весившую не один килограмм, она пристроила на край стола, на котором стоял кофейный аппарат из прошлого века. Их устанавливали в стратегически важных пунктах, на каждом этаже, пересечении коридоров и открытом пространстве, где работали подразделения, отводя роль своего рода промежуточных остановок. Глоток содержащегося в них напитка был сродни удару кнутом, жизненно необходимому в измотанном человеческом коллективе, работающем на последнем дыхании.
– Лоране просила меня распечатать все имеющиеся сведения о некоей Виржини Дебассен.
– Да-да, спасибо.
Он схватил красную папку с несколькими страничками внутри. На обложке красовалась фотография Виржини, по всей видимости, с паспорта или какого-то другого удостоверения личности.
– Если других вопросов больше нет, то тебя у кабинета ждет молодая женщина.
– Знаю, я сейчас с ней поговорю.
– На вид симпатичная.
– И не только на вид.
– Хорошего тебе дня, Фрэнк.
– Тебе тоже, Марис.
Она схватила свое барахло и зашагала дальше к лифтам. Что касается Фрэнка, то он продолжил подъем по лестницам. Ему еще оставался не один этаж. С каждым годом он чувствовал, что это упражнение, каким бы незначительным оно ни казалось, его все больше утомляло. Старость вела себя как эгоистичная спутница, предъявляющая на него все права и ни дня не позволяющая ему побыть одному. Ему хотелось повернуться к ней спиной, выставить за дверь и вышвырнуть в окно все ее манатки, чтобы свободно взлетать по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бегать марафон или взбираться на скалу с помощью одних рук. Теперь, когда ему стукнуло шестьдесят, у него больше не было сил ее оттолкнуть. Немного запыхавшись, он добрался до коридора, ведущего в его кабинет, и в двадцати метрах от себя узнал силуэт Эльги, кутавшейся в черный дождевик. Плащ идеально сочетался с ее шевелюрой цвета воронова крыла.
– Здравствуйте, Эльга.
– Здравствуйте. Прошу прощения, что опять вас беспокою, но я подумала, что вы, может… Как бы это сказать…
– Что я расскажу вам о ходе расследования?
– Совершенно верно. Вас это не затруднит?
Фрэнк подумал, что иметь рядом такую вот Эльгу ему хотелось бы и при расследовании других дел. Вполне возможно, что благодаря ей он действовал бы эффективнее. А она бойчее указывала бы ему на то, чего сам он не видел.
– Нет, не затруднит.
– Вот здорово! Спасибо вам!
Эльга обрадовалась и удивилась. Она боялась, что убедить комиссара рассказать ей о подвижках в расследовании будет гораздо труднее, и даже подготовила доводы. Поэтому всю дорогу на набережную Орфевр прокручивала в голове вопросы и ответы, возражения и контраргументы. Готовилась так, будто собиралась совершить многомиллионную сделку по продаже сервисов «Гугла». И вот теперь с облегчением подумала, что в конечном счете оказалось достаточно лишь ее улыбки. Эта наивная, невероятная мысль обладала тем преимуществом, что отнюдь не мешала задавать ей другие вопросы.
– Значит, вы виделись с Калем Доу?
– Что это мы стоим в коридоре? Давайте пройдем в мой кабинет.
Фрэнк открыл дверь, на которой присутствовала табличка с его фамилией. Комната площадью около дюжины квадратных метров обеспечивала самый что ни на есть спартанский комфорт, а ее обстановку составляли лишь стол, лишенный как стиля, так и возраста, да несколько разнокалиберных стульев. На одном из них и устроилась Эльга. Фрэнк сел в свое старое кресло и положил красную папку поверх десятков других, которыми была завалена вся столешница. Потом на несколько секунд напустил на себя нерешительный вид и сказал:
– Да, виделся. Позавчера. У него в кабинете.
Глава 18
Фрэнк ждал в огромном холле, сидя на диване, выдержанном в минималистском стиле. У него в запасе было полчаса.
Ему было любопытно увидеть обитель всемирной красоты. Что могла напоминать собой штаб-квартира компании, обладающей по всему миру миллиардом клиентов?
Увиденное Фрэнка не разочаровало.
Там оказалось в точности все, что только можно было представить: роскошь, гламур, женщины, цокающие каблучки, полное отсутствие любых физических недостатков и пресловутая смесь безразличия с нарциссизмом. Девушки на ресепшене выступали первыми вдохновительницами этих ценностей, сознательных и бессознательных. По пути к кабинету Каля Фрэнку пришлось преодолеть несколько длинных коридоров. С каждым следующим этажом декор все больше терял в пышности: светлая основа, кое-где фотографии моделей, повсюду белизна и стекло.
После анфилады коридоров за ним пришла высокого полета помощница и проводила в лифт, в котором они поднялись на последний этаж. Руководство всегда занимало верхние этажи – в первую очередь, эта топорная символика
