Главные вещи - Юрий Серов

Скоро его перевели в обычную палату. Потихоньку он начал ходить, держась за стеночку и качаясь из стороны в сторону, раны заживали и затягивались коркой, и сам собой поднялся вопрос о дальнейшем распределении молодого цыганёнка.

Однажды, когда Цыган лежал в процедурном кабинете, принимая через вену лекарство, в комнату вошли двое в милицейской форме, сопровождаемые доктором, и парень нутром почуял неладное.

Люди в форме по-хозяйски взяли стулья, сели около него и стали спрашивать о случившемся. Цыган мялся и отнекивался, мечтая, чтобы следователи ушли и оставили в покое, однако те никуда не торопились. Записывали показания, цеплялись, стараясь выудить из парня нужную информацию, но Цыганок держался стойко, пока не попался на удочку.

– А родственники у тебя есть? – неожиданно спросил один из гостей.

– Есть. Но они уехали, – ответил парень, не подозревая, что его слова окажутся роковыми и вынесут приговор.

– Значит, уехали, да?

На этот раз Цыган промолчал, не понимая, почему так ехидно улыбаются эти двое.

В день выписки всё выяснилось. Получая на руки документы, парень снова столкнулся со старыми знакомыми.

– Одевайся. Ты определён в детский дом, – сказали они тоном, не терпящим нареканий. – Мы доставим тебя.

– Но у меня же есть родня, – запротестовал Цыган. – Дядя и тётя! Зачем в детдом? Не надо!

– Когда они приедут за тобой, тогда тебя и отпустят. Пока поживёшь в приюте.

– Вы врёте. – По щекам Цыгана потекли слёзы. – Они далеко отсюда и даже не знают, что я попал в приют. Они не придут. Никогда…

У Рима всё всегда было в порядке. Родители заведовали мясоконсервным комбинатом, который работал на полную мощность и кормил едва ли не всю Россию. Холодильник ломился от еды и заморских деликатесов, шикарный евроремонт дополняли дорогостоящая аппаратура и последние новинки, а любимый сын всегда получал в подарок игровые приставки, компьютеры и ноутбуки.

В редкие вечера, когда отец бывал дома, а в основном он мотался по командировкам и заключал договора, семья собиралась за столом, и пока все ужинали, глава семьи наставлял сына на истинный путь:

– Пойми, сын. Мужик должен пахать с утра и до вечера, а если и надо, то круглосуточно, чтобы его семья ни в чём не нуждалась. Вот ты нуждаешься в чём-нибудь? Нет. Значит, я всё делаю правильно. В доме есть пища, уют, тепло. Это хорошо, но надо стремиться к большему: сделать так, чтобы стало не просто хорошо, а великолепно. Понимаешь меня?

Рим деликатно кивал, жуя вкусный ужин, хотя иногда мудрёные высказывания отца не доходили до него, но расстраивать родителя не хотелось. Единственное, что усвоилось крепко-накрепко: ничего нельзя забирать из дома. Приносить пожалуйста, а забирать ни-ни.

Рим и приносил. Целыми днями после уроков пропадал на свалках, в пунктах металлолома, разыскивая и меняя на деньги запчасти, дабы смастерить себе автомобиль.

Отец не противился странному увлечению сына. Не мусор ведь домой приносит. А потом пошёл ещё дальше: разрешил таскать железки в гараж. За три летних месяца Рим насобирал целую кучу различных деталей, а осень и зиму посвятил теории: читал об устройстве двигателя, чертил в тетради свои детали и пытался подогнать с чертежа на практике. Весенние дни паренёк проторчал в гараже: собирал, разрабатывал, соединял, и к концу мая двигатель был готов. Рим, волнуясь, попробовал его завести и радостно закричал, когда аппарат встрепенулся и заработал, издавая ровный урчащий рокот.

Отец обрадовался первому изобретению сына. Риму стукнуло всего десять, а он уже пробивал дорогу в конструкторы.

– Дерзай, сын! – подбадривал он младшего. – Продолжай в том же духе.

И Рим не сдавался. Бился с чертежами, доводил до ума двигатель, стараясь выжать из него максимум, и в самый разгар купального сезона подошёл к отцу и протянул бумаги.

– Пап, теперь мне нужна твоя помощь. Ты говорил, что у тебя есть знакомый на металлургическом заводе, и он сможет выполнить любой заказ. Я понимаю, что это накладно и сильно ударит по карману, но знаю, что ты не откажешь.

– Я постараюсь, – ответил отец, мысленно прощаясь с отпуском в следующем году.

Шесть месяцев ждал Рим свой кузов. И эти шесть месяцев он не бездельничал: по капле собирал шасси, искал в журналах технические новинки, подрабатывал в автосервисе, а на заработанные деньги приобрёл низкопрофильную резину и спортивные литые диски. В семье удивлялись трудоспособности и необычным увлечениям сына, но никто в дела младшего не лез и с советами не совался. Рим успевал прекрасно сам.

С первыми снегами погнали подготовленное шасси на сварку. Рим сам руководил процессом, и многие рабочие удивлялись маленькому самородку, знающему все тонкости сложного дела. Отец, скромно стоящий в сторонке, улыбался, глядя, как серьёзен его наследник.

Последний год Рим ставил автомобиль на ноги. Возился с проводами, музыкой, сигнализацией, присоединял кожаные сиденья, автоматическую коробку передач, кондиционер.

Наконец трёхлетний труд гения-подростка был готов. Купе цвета серебристый металлик манило сесть за руль, и Рим не удержался. Уселся в кресло, погладил рулевую колонку, повернул ключ зажигания, несколько минут слушал звук мотора, а потом уверенно дал задний ход и выехал из гаража. Намотав пару километров по полям, он остался доволен творением и поставил автомобиль на место.

Вечером в торжественной обстановке Рим вручил отцу ключи и предложил прокатиться. Спустя несколько минут они мчались по сумеречному городу, гордились, замечая изумлённые взгляды прохожих и водителей, изучающих необычную машину.

– Ага, им нравится! – веселился конструктор. – Привыкли к тазикам, а тут что-то новое! Вот так-то!

Всё шло великолепно. Отец понимал, что из сына вырастает технический гуру, и во всём старался ему помочь. Однако человек предполагает, а Бог располагает. Мечтам не суждено было сбыться. Отца подставили с деньгами, и он задолжал государству круглую сумму.

– Я уеду, – сказал он, спешно бросая вещи в чемодан. – Мне нужно года два, пока всё не утихнет. Я вернусь и найду хорошего адвоката.

Обняв Рима и жену, отец ушёл. На следующий день его тело нашли недалеко от аэропорта.

После смерти отца Рим избаловался: начал курить, распивать с друзьями домашние запасы коньяка и вин, баловаться травкой. Мать пыталась воздействовать на сорванца, лупила ремнём, пробовала ласку и внушение, но попавший в переходный возраст сын не слушался, и она от греха подальше определила его в детский дом, откуда Рим сбежал в первый же день, предпочтя уличную свободу и неприкосновенность.

Они оказались вчетвером неожиданно. На вокзале красные устроили облаву, и ребята, убегая от погони, спрятались в мусорном контейнере.

– Стоять! Семёнов, огрей его дубиной! Того, того, в сапогах! – слышались вокруг крики людей в погонах. Один из них вопил где-то поблизости, они даже слышали его сиплое прокуренное дыхание. Все сидели не шелохнувшись, боясь выдать себя малейшим шорохом, но никто в бак заглянуть так и не догадался. Шум постепенно затих, виновных и невиновных увезли в отделение. Ребята облегченно вздохнули, слушая звук удаляющихся сирен.

– Фу. – Лёлик смахнул пот с лица. – Я думал хана мне, загребут. Со всех сторон обложили, черти краснопёрые!

Они осмотрелись вокруг и один за другим вылезли наружу. Поглядели на чумазые лица и испачканную одежду, и Пашка предложил скинуться и сходить в баню. Никто не отказался.

После бани выпили пива и разговорились. Рассказали о жизни, поделились воспоминаниями и пришли к общему выводу, что одному на вокзале каши не сваришь.

– Нынче шайки по три-четыре человека процветают, – поделился мнением Цыган. – Стоишь один, деньги зарабатываешь, набегут стаей, как шакалы, кепку сорвут, на гитаре струны порвут. Поэтому нужно сплотиться и дела вместе делать, объединиться, так сказать в группу.

Здесь тоже никто спорить не стал. Закивали оживлённо головами, хлопнули по кружке за добрые начинания и пообещали никогда не расставаться.

С той поры друзья жили, словно четыре брата. Переносили невзгоды, выбирались из передряг и поставили на конвейер криминальные дела. Первую кражу бравая бригада совершила из магазина аудиоаппаратуры. Ребята срезали сигнализацию, связали охранника и быстренько покидали технику в мешки. Работали аккуратно, в перчатках, без шума, следов и ненужных свидетелей. Награбленное свезли на радиорынок, в народе прозванный Горбушкой, продали в полцены спекулянтам, а кое-что оставили себе: новые плееры, телефоны.

В ту ночь пиво и водка лились рекой. Друзья веселились по полной программе, обмывая удачное начало.

– Признаться, братва, если бы были деньги, я бы никогда не пошёл воровать, – сказал Цыган, разоткровенничавшись. – Но они с неба не падают, поэтому приходиться идти наперекор закону.