Тщательная работа - Пьер Леметр

— Глупо, но еще одно убийство, и нам бы добавили окна, — заметил он Ле-Гуэну, с которым совершал первый обзорный визит.

— Может быть, — ответил Ле-Гуэн, — но одним трупом меньше, и у тебя не было бы компьютеров.

Уже устанавливали пять компьютерных точек, рабочие прилаживали пробковые доски для оперативной информации, подключали кулеры, расставляли рабочее оборудование, стулья, тянули телефонные линии. Судья позвонила Камилю на мобильник, чтобы договориться о времени первого брифинга. Сошлись на 8.30 завтра.

В 18.30 команда была в полном сборе. Не хватало только пары стульев. В любом случае Камиль, верный традиции, провел первое собрание стоя.

— Как положено, для начала представимся. Я майор Верховен. Здесь меня называют просто Камилем, не будем усложнять. Вот Луи. Он будет координировать действия группы. Все полученные вами результаты должны прежде всего поступать к нему. Он же отвечает за распределение задач.

Четверо новеньких молча посмотрели на Луи и кивнули.

— Это Мальваль. Теоретически он Жан Клод, но практически Мальваль. Ему поручена вся материальная часть. Компьютеры, машины, оборудование и так далее — со всем этим обращайтесь к нему.

Взгляды устремились в другой угол комнаты, к Мальвалю, который в знак приветствия поднял руку.

— И наконец, вот Арман. Не считая меня, он здесь дольше всех. В технической области никого лучше вы не найдете. Если возникли сомнения в данных, можете на него рассчитывать. Он поможет без проблем. Это человек большой щедрости.

Арман клюнул носом и порозовел.

— Так, теперь новенькие. — Камиль достал из кармана листок и развернул его: — Элизабет…

Женщина лет сорока, крупная, со светлым лицом, одетая в костюм, не имеющий возраста.

— Здравствуйте, — сказала она, поднимая руку. — Я из третьей бригады. Рада оказаться с вами.

Она Камилю понравилась. Ее манера говорить, простая непринужденность.

— Добро пожаловать, Элизабет. Вы работали над крупными делами?

— Да, Ангел Версини…

Все в уголовке помнили этого парижского корсиканца, который задушил одного за другим двоих детей, умудрился ускользать от всех на протяжении более чем восьми недель и был убит практически в упор на бульваре Мажента после погони, следствием которой оказался крупный ущерб. И не менее крупные заголовки.

— Браво… Надеюсь, наше сотрудничество добавит вам лавров.

— Я тоже…

Казалось, ей не терпится приступить к работе. Она быстро глянула на Луи и ограничилась дружеской улыбкой и кивком.

— Фернан? — спросил Камиль, сверившись со списком.

— Это я, — отозвался мужчина лет пятидесяти.

Камиль мгновенно оценил его. Серьезный вид, немного потерянный взгляд, гноящиеся глаза, землистая кожа алкоголика. Прагматичный Ле-Гуэн предупредил: «Советую задействовать его в первой половине дня. Потом это пустое место…»

— Вы из «нравов», да?

— Да, в уголовных делах я не очень разбираюсь.

— Уверен, вы будете нам полезны… — добавил Камиль, стараясь внушить доверие, которого сам в действительности не питал. — Вы работаете с Арманом.

— Следуя дедукции, вы, полагаю, Мехди?.. — обратился он в заключение к молодому человеку, которому было не больше двадцати четырех — двадцати пяти лет.

Синие джинсы, облегающая майка, не без доли бахвальства подчеркивающая мускулатуру, которая, безусловно, является результатом регулярного посещения спортзалов, наушники МР3-плеера, небрежно висящие на шее, и темный живой взгляд, который Камиль нашел привлекательным.

— Именно так. Восьмая бригада… Ну… не так давно.

— Это будет хорошим опытом. Так что добро пожаловать. Ты будешь работать с Мальвалем.

Мужчины обменялись понимающими взглядами еще до того, как Камиль успел задуматься над правилом, увы, вполне тривиальным, согласно которому он вдруг обратился на «ты» к молодому человеку, хотя остальных называл на «вы». Возраст дает о себе знать, подумал он без сожаления.

— И последний — это Коб, — сказал Камиль, пряча листок в карман. — Мы знакомы, хотя никогда еще не работали вместе.

Коб поднял на Камиля невыразительный взгляд:

— Пока нет, верно.

— Он будет нашим компьютерщиком.

Коб не шелохнулся, когда по группе прошла волна перешептываний, и в знак приветствия ограничился легким поднятием бровей. Люди уже были наслышаны о некоторых его подвигах.

— Посмотри вместе с Мальвалем, чего тебе недостает, дело первостепенной важности.

Четверг, 17 апреля 2003 г.

1

— На данный момент ничто не противоречит первым выводам. Этот человек ненавидит женщин.

Судья Дешам приступила к подведению итогов в назначенный час, с точностью до секунды. Доктор Кресс положил плашмя портфель на стол и сверялся только с некоторыми заметками на листочке в крупную клетку. Почерк был вытянутый и наклонный.

— Его письмо дополняет клиническую картину, которую я попытался набросать. По сути, оно ей не противоречит. Мы имеем дело с человеком образованным и претенциозным. Он много читал, и не только детективы. Получил высшее образование. Без всякого сомнения, в области литературы или философии, истории, что-то в этом роде. Возможно, гуманитарные науки. Претенциозный, потому что хочет продемонстрировать вам уровень своей культуры. Разумеется, нельзя не отметить очень теплый тон, которым он обращается к вам, майор. Он хочет вызвать в вас симпатию. Вы ему нравитесь. И он вас знает.

— Лично? — спросил Камиль.

— Разумеется, нет. Хотя… все возможно. Но я думаю, скорее, знает так, как могут знать те, кто видел вас по телевизору или читал о вас в газетах…

— Честно говоря, меня это больше устраивает, — пробормотал Камиль.

Мужчины улыбнулись друг другу. Впервые они обменялись такой улыбкой. А первая улыбка между двумя мужчинами — это начало признания или бед.

— Ваше объявление было очень ловким ходом, — продолжил доктор Кресс.

— А…

— Да. Вы задали правильный вопрос. Короткий и не касающийся его личности. Вы попросили рассказать о «его работе». И вот это ему понравилось. Хуже всего было бы спросить, что им движет, как если бы вы сами не понимали. Своим вопросом вы позволили предположить, что вы это и так знаете, что вы его поняли, и он немедленно почувствовал себя, как бы сказать, в своей тарелке.

— На самом деле я особо не размышлял.

Кресс на несколько мгновений оставил замечание Камиля повисеть в воздухе, потом продолжил:

— Что-то в вас как следует поразмыслило, верно? Вот что главное. Однако я не уверен, что мы узнали намного больше о его мотивациях. Письмо показывает, что он выполняет то, что называет своим «делом», что он хочет подняться, с подобием ложной скромности, до высот великих образцов, выбранных им в детективной литературе.

— Почему? — спросила Элизабет.

— А вот это уже другой вопрос.

— Неудавшийся писатель? — спросила она, озвучив гипотезу, невольно пришедшую в голову каждому из присутствующих.

— Можно предположить, разумеется. Я бы даже сказал, это наиболее вероятная гипотеза.

— Если это неудавшийся писатель, он должен был написать какие-нибудь книги, — подхватил Мехди. — Надо поискать у издателей!

Наивность молодого человека никого не покоробила. Камиль испустил легкий вздох, сдержанно массируя себе веки.

— Мехди… Каждый второй француз пишет. Каждый первый рисует. Издатели получают каждый год тысячи рукописей, а самих издателей сотни. Если взять только последние пять лет…

— Ладно-ладно, — прервал его Мехди, словно для защиты поднимая обе руки.

— Его возраст? — спросила Элизабет, выручая молодого человека.

— Сорок — пятьдесят лет.

— Уровень культуры? — спросил Луи.

— Я определил бы его как верхушку среднего класса. Он хочет показать, что является носителем высокой культуры. И перегибает палку.

— Как с отсылкой письма из Курбевуа… — сказал Луи.

— Именно! — кивнул Кресс, удивленный этим замечанием. — Совершенно справедливо. В театре сказали бы, что он «переигрывает». Это немного… демонстративно. Возможно, в этом наш шанс. Он осторожен, но так убежден в собственной значимости, что может допустить оплошность. Его ведет идея, о которой ему нравится думать, что она превосходит его самого. Он явно жаждет восхищения. Зациклен на самом себе. Возможно, это и есть суть его противоречия. И не единственного, разумеется.

— Что вы хотите сказать? — не понял Камиль.

— Осталось немало теневых зон, естественно, но должен сказать, что одна из них меня беспокоит. Я задал себе вопрос, почему он отправился в Глазго, чтобы осуществить убийство, описанное Макилвенни.

— Потому что именно там преступление и должно было совершиться! — тут же откликнулся Камиль.