Двойная сдача - Джеймс Чейз

Мы постояли, глядя на сад и низкие, неухоженные, бесплодные апельсиновые деревья. Потом дверь распахнулась, и перед нами возникла высокая сухопарая женщина лет семидесяти пяти. Ее худое лицо было морщинистым и грязным, седые волосы выбивались из-под соломенной шляпы и прядями падали на лицо, взгляд глубоко посаженных глаз был отсутствующим. На ней было надето латаное-перелатаное темно-зеленое бархатное платье.

— Вы что-то хотели? — спросила она, повернув голову к Элен и с детской непосредственностью разглядывая ее нарядное льняное платье.

— Моя фамилия Хармас, а это моя жена. По-моему, несколько лет назад у вас был многоквартирный дом в Сан-Бернардино.

Она нахмурила лоб:

— Да? Не помню. А что вам за дело до этого?

— Я расспрашиваю людей про Сьюзен Джеллерт. Мне кажется, она когда-то у вас жила.

В рассеянном взгляде появилась заинтересованность.

— С ней что-то случилось?

Мне показалось, что ей будет приятно, если я отвечу утвердительно. Я решил ее порадовать:

— Мне кажется, ее убили.

— Да что вы? — Она вытаращила глаза. — Мой муж предупреждал ее, что она плохо кончит. Заходите-ка в дом, он захочет про это послушать. Он много раз мне говорил, что она достукается и ее убьют. Он здорово разбирается в таких вещах. Я всегда его слушаю. Он еще ни разу не ошибся.

Она повернулась и пошла по темному коридору к комнате в задней части дома.

— Вот оно, — шепнул я Элен.

Комната оказалась наполовину кухней, наполовину гостиной, ее освещала керосиновая лампа. У холодного камина стояло большое кресло, перед ним — стоптанные ковровые тапочки. Когда мы вошли, миссис Пейсли стояла у кресла и говорила:

— Проснись, Хорас, к тебе пришел какой-то господин. Эту девчонку Джеллерт убили, как ты и предупреждал. — Она повернулась ко мне и сказала:

— Извините, что мой муж не встает. Он очень болел, чуть не умер. — Придвинувшись ко мне, она зашептала:

— У него больное сердце, только он про это не знает. Мне приходится много о нем заботиться.

— Сочувствую, — сказал я, покрываясь холодным потом. — Может, не станем его тревожить?

— Садитесь, он вас выслушает. Он хочет послушать, что вы будете говорить, но не беспокойте его вопросами. Я сама на них отвечу.

— Благодарю вас, — сказал я и сел на стул с прямой спинкой. — Считается, что мисс Джеллерт погибла в результате несчастного случая. Как говорят, она мыла окно, стремянка упала, и она порезала себе артерии на запястьях. Я — следователь страховой компании. Она была у нас застрахована, и мы совершенно уверены в том, что ее убили. Мы ищем информацию, любую, которая может пригодиться.

— Ты слышал, Хорас? — сказала старуха, обращаясь к пустому креслу, и разразилась громким, похожим на кудахтанье смехом, от которого волосы у меня встали дыбом. — Мыла окна! Эта маленькая потаскушка мыла окна! Да в жизни этому не поверю. Она и пальцем не шевельнула бы, чтобы что-то вымыть. Они обе ленивы до мозга костей. Мистеру Пейсли все время приходилось делать им замечания о том, в каком состоянии у них комнаты.

— Когда это случилось, она гостила у Джека Конна, — сказал я. — Он недавно женился на Коррин Джеллерт. Вы его знали?

— Недавно женился? Да они женаты уже несколько лет! Знаю ли я его? Вряд ли я его когда-нибудь забуду: грязный уголовник! Помню, перед тем как его забрали, он пришел к нам в дом и поймал Коррин с тем парнем, агентом. Я забыла, как его звали. — Она снова обратилась к пустому креслу:

— Как звали того парня, который все время увивался за Коррин? Ну тот, что был так хорошо одет и ездил на большом «кадиллаке»?

— Перри Райс? — предположил я. Она повернулась ко мне:

— Точно, он. Мистер Пейсли бы мне сам сказал. У него прекрасная память на имена. Да, это тот самый парень. Никогда не забуду той сцены. Мистер Пейсли поднялся к ним и велел прекратить шум. Этот тип Конн выкинул его из комнаты. Я все видела. Коррин была совершенно голая, Райс прижался к стене, белый как привидение. У Конна в руке был револьвер. Не понимаю, как у мистера Пейсли хватило смелости туда войти. Потом приехали копы и забрали Конна. Была стрельба. Копы сломали Конну руку, и все равно он отбивался всю дорогу, пока его тащили вниз по лестнице. Никогда не забуду ту ночь.

Я жадно слушал, Элен тоже.

— Значит, Конн тогда был женат на Коррин?

— Конечно! Он был грабителем, обчищал станции обслуживания автомобилей и магазины. Копы уже много недель за ним гонялись. Когда его уводили, он кричал, что Коррин выдала его полиции. Не удивлюсь, если и так. Он все время отбирал у нее деньги, и когда она сошлась с этим парнем, Райсом, то рада была от него избавиться.

— Было ли доказано, что она его выдала?

— Не знаю, как насчет доказательств, но я слышала, как Сьюзен с ней ругалась по этому поводу. Тогда-то они и расстались. Я думала, Сьюзен ее убьет, и мне пришлось послать к ним мистера Пейсли, чтобы он прекратил драку.

— Почему они дрались? — спросил я, чувствуя, что в первый раз за все время своего расследования узнаю что-то важное.

— Ну как же, ведь у Сьюзен была связь с этим Конном. Она бы вступила в связь с любым, кто в брюках. Коррин не знала, а я знала. Мне было известно, что Конн приходит в их квартиру, когда Коррин нет. Он часами торчал там с этой шлюшкой.

— Значит, она знала, что ее сестра выдала Конна полиции?

— Она так говорила. Она сказала, что убьет Коррин. Мне было слышно, как она визжит. Мистер Пейсли поднялся к ним и велел прекратить это. Где-то через час Коррин спустилась с чемоданами и ушла, и больше я ее не видела. Сьюзен осталась еще недели на две, потом тоже съехала. И прекрасно, зато мы избавились от этого сброда!

— А что с ними было дальше?

— Про Коррин я не знаю. Я слышала, что она уехала в Буэнос-Айрес. Сьюзен отправилась в Лос-Анджелес. Кто-то мне говорил, что она занялась стриптизом или чем-то в этом духе. Я была рада, что они убрались из моего дома.

— Они были близнецами, только одна — блондинка, а вторая — брюнетка. Когда-то, по-моему, Сьюзен надевала темный парик, и никто не мог сказать, кто из них кто. Когда она была в парике, вы могли как-то их отличить друг от друга?

— В любой момент, — ответила миссис Пейсли и ухмыльнулась, обнажив пустые десны. — У них обеих не было стыда, расхаживали в чем мать родила. Мистер Пейсли много раз заставал их в таком виде. Это был непорядок, и я им говорила, но они не слушали. У Коррин была родинка, по ней я всегда отличала ее от сестрицы. Маленькое пятнышко в форме полумесяца, вот тут. — Она ткнула костлявым пальцем себе в плоскую грудь.

— Вы хотите сказать, родинка была у Сьюзен?

— У Коррин. Что вы об этом знаете?

— Я слышал, что родинка была у Сьюзен.

— Нет, вас обманули. Я видела ее много раз. Маленькое пятнышко в форме полумесяца, и она почему-то им гордилась. Она сама мне его показала, хоть и показывать-то не надо было, ее было видно не хуже, чем нос на лице.

Охваченные возбуждением, мы отъехали от дома, машину на этот раз вела Элен. Я битых полчаса пытался поколебать уверенность миссис Пейсли в том, что родинка была у Коррин, а не у Сьюзен, но она была тверда. Если она знала, о чем говорит, а чем больше я ее расспрашивал, тем крепче становилась моя уверенность в том, что она говорит правду, значит, в нашем деле появилась первая крупная трещина.

Если покойница была Коррин Конн, претензия не имела силы и мы могли возбудить иск о мошенничестве.

— Мы должны найти более надежного свидетеля, чем эта несчастная старуха, — сказал я Элен, пустившей машину вскачь по грунтовой дороге. — Поставив ее на место свидетеля, мы только потеряем время. Любой защитник разобьет ее показания вдребезги. Должен быть кто-то еще, кто знает, что у Коррин была эта родинка.

— Нам еще нужно решить проблему с отпечатком большого пальца на полисе, — напомнила Элен. — У нас есть отпечаток пальца Коррин, и он не подходит.

— Давай порассуждаем немножко, — предложил я. — Нам все время казалось, что с этими отпечатками что-то неладно. Ты предположила, что Коррин выдает себя за Сьюзен и заставила ее поставить свой отпечаток на полисы. Помнишь?

— Помню, и в благодарность за мою версию мне было заявлено, что я пьяна, — с негодованием ответила Элен.

— Ладно, все мы ошибаемся. Приношу свои извинения. Но я не говорю, что ты права. Я считаю, что твоя мысль в принципе была верной, но не совсем. А что, если предположить, что все оказалось как раз наоборот? Что это Сьюзен выдавала себя за Коррин? По-моему, в этом что-то есть. Когда мы видели Сьюзен в Виллингтоне, ее не пришлось уговаривать, чтобы она дала нам адрес Коррин. Должно быть, она знала, что мы собираемся ее навестить. Разве не просто было ей поехать на Мертвое озеро ночью, пока мы спали в Виллингтоне, надеть темный парик, намазаться темным гримом «под загар» и встретить нас в качестве Коррин Конн, когда мы на следующее утро так доверчиво прибыли на остров? Ты ведь тогда сказала, что она вела себя так, будто сама стремилась дать нам свои отпечатки.