Золотой грех - Кирилл Казанцев

— Меня удивляет, что нас здесь с Веней кормят, как в ресторане.

— Почему? — первым отреагировал Волохов. — По-моему, кормят, как и всех в этом доме. Они и сами так едят.

— Я не согласен, — рассмеялся Халов. — Судя по рекламе, которую гонят по телику, люди, которые живут в огромных, хорошо и дорого обставленных квартирах и домах, питаются исключительно лапшой «Ролтон». Не замечали? Не семью слесаря дяди Васи показывают, а именно семьи с доходами.

— Полезно время проводишь, — проворчал Борисов.

— А еще, — проигнорировал Халов замечание, — если верить рекламе, то каждая девушка в ярком платье носит с собой в сумочке двухлитровый флакон Vanish. И при первом же удобном случае демонстрирует его всем окружающим. Даже когда не к ней обращаются. А еще, судя по тенденции заманивать покупателей, пора создавать купюру номиналом 99 рублей. А у хорошей хозяйки в доме всегда грязный кафель в ванной, ржавые краны, кухонные плиты и унитазы. И они постоянно и безуспешно борются с этой проблемой.

— Ага, — включился в игру Веня, — а бобры, которые неизвестно как попали в Альпы, катаются на медведях. И в морозильнике у каждого может поселиться огромный говорящий пельмень. И главная проблема современности — это перхоть. И мозг периодически ходит в гости к желудку, а люди могут разговаривать с маргарином. А иммунитет — это комок шерсти, бегающий рядом с каждым человеком. Его даже на мотоцикле можно катать.

— Точно, — завелся довольный Халов. — А еще есть ощущение, что у нас в каждом супермаркете дежурит стоматолог. А под ободком унитаза живут агрессивные монстры, готовящие военный поход против людей. И все женщины, встретившись в кафе, тут же начинают обсуждать месячные и климакс.

— Закончили? — осведомился Борисов. — Лучше бы подумали, почему перестал работать маячок на Димкиной «Мазде»? Что будем Боссу докладывать?

— Маячок мог элементарно отвалиться, — первым предложил Моргунов. — Я ведь говорил уже. Он как должен был машину гнать! Да по такой дороге.

— Отвалился, значит, лежал бы на дороге и давал сигнал. А его нет. Чип под кожей тоже отвалился? — зло спросил Борисов.

— А что с чипом? — удивился Веня, машинально потрогав кожу на внутренней стороне плеча, где у него был вживлен, как и у всех, опознавательный чип.

— Он пропал с экрана навигатора сразу, как только мы закончили бой на дороге — ответил Моргунов. — Мы хотели посмотреть, где Димка с Глебом, а его метки нет на экране. Мы стали звонить, а он недоступен. Глеб изначально был без телефона.

— Такие вот дела, парни, — вздохнул Борисов. — Все время у нас кто-то теряется. То Давыдов, теперь Димка с Глебом. Кажется, придется докладывать. И связываться с Андреем Борисовичем. Может, он объяснит это явление. Может, прибор сломался, может, у чипов такое бывает иногда.

— А что с прибором? — не понял Веня.

— Мы потом, когда бой закончился, вызвали через Коваля полицию на место. А когда приехали первые машины, то с экипажем ДПС проскочили по дороге на поиски машины Иванова. На карте района есть заброшенный карьер, затопленный. Мы решили прочесать эти места, может, машина туда свалилась. Но только мы съехали с шоссе, экран приемника залило однотонным цветом. Вообще ничего не показывал, как будто его зашкалило. Мы все-таки до карьера доехали, а там внизу стекло битое и дверь от машины. Кстати, от «Мазды». Вот и думай!

— Димка вывернется, — не очень уверенно пробурчал Моргунов. — Он мог специально машину в карьер сбросить.

— Подождите, — перебил Веня, — я про прибор хочу уточнить. Он совсем сломался, он и сейчас зашкаливает?

— Нет… Кстати, потом он работал нормально. — Борисов достал прибор размером с автомобильный навигатор, включил его и стал смотреть. — Я еще смотрел, где Веня у нас находится. И сейчас он нас всех показывает. Метки все на месте, а Димкиной нет.

— Вообще-то, — напомнил Веня, — чип работает, даже если обладатель умер. Мне ведь, как и вам, в лаборатории объясняли принцип работы, когда вживляли. Значит, дело не в том, что с Димкой что-то случилось, а почему чип не работает.

— А разница… — начал было Борисов, но его перебил Моргунов.

— Ну-ка… Ты к чему?

— Да, давай, — поддержал товарища Халов. — Ты же физик!

— Вот я и хочу порассуждать. — кивнул Веня. — Принцип работы чипа простой. Он излучает с определенной длиной волны. А волна не будет проходить, если его экранировать отражающим материалом или если препятствие условно проходимое. Ну, типа «клетки Фарадея», понимаете?

— Напомни, — пробасил заинтересовавшийся Моргунов.

— Видели когда-нибудь мощные трансформаторы, отгороженные железной сеткой? Это не для того, чтобы туда пасущиеся неподалеку козы не проходили. А в микроволновках рисунок на стеклянной дверке видели. Рисунок в виде сетки. Если подобрать размер ячейки в определенном соотношении с длиной волны излучения, в приведенных случаях с излучением электромагнитного поля, то поле не будет выходить за пределы этого экрана. А видеть внутренне содержание мы через стекло можем. Через стальную сетку тоже. Или в какой-то книге я читал, что человек прятался от инопланетян, которые его искали по излучению человеческого тела, знаете где? В трансформаторной будке.

— Так, — заулыбался Моргунов, — значит, нам надо искать, что искажает излучение чипа. Например, были ли там у нас высоковольтные линии электропередачи?

— Тоже вариант, — кивнул Веня. — Давайте смотреть по карте этого района в Интернете.

С полчаса вся группа, уткнувшись в экран монитора, изучала район, в котором пропали Иванов и Глеб. Линий электропередачи там не было. Те, что в этом районе проходили, располагались гораздо южнее. Леса, степные прогалины, две речушки, болотистые низинки, слабо изрезанная местность. Даже высоких сопок поблизости не было, которые могли бы помешать приему сигнала. Настроение у всех стало портиться. Получалось, что Дима Иванов мог находиться глубоко под водой. Это не противоречило гипотезе Вени Волохова. Толща воды вполне могла ослабить излучение чипа и вообще сделать его неопределяемым. Верить в гибель товарища не хотелось, но все говорило за то, что его с Глебом убили и сбросили машину с телами в затопленный карьер.

— Надо вызывать водолазов, — хмуро заключил Борисов.

— Подождите-ка, — вдруг прервал общее молчание Веня. — А собственно, что это у нас за карьер?

— А какая разница? — вяло поинтересовался Моргунов.

— Большая, — загадочно ответил Веня. — Ну-ка, пустите меня за компьютер.

Борисов нехотя поднялся и пересел на кровать Волохова. Остальные тоже разбрелись молча по комнате. Веня сидел и щелкал клавишами, выискивая доступные в Интернете геологические карты, потом исторические карты, сведения из прошлого и позапрошлого века. Он что-то бормотал себе под нос, удовлетворенно тер руки. Все члены группы молчали и ждали, демонстрируя стальную выдержку. Явно Веня что-то нашел утешительное, но скажет он, когда будет готов. Значит, не надо мешать, а надо ждать. В конце концов, именно Веня среди них — единственный ученый-физик.

— Смотрите, ребята, — наконец позвал Веня и стал выводить на экран сделанные закладки. — Вот старая топографическая карта этого района 1970 года. Карьер… вот эти цифры показывают диаметр искусственной котловины и ее глубину.

— Сколько-сколько? — опешил Халов. — двадцать пять метров?

— Прилично, — согласился Веня. — Теперь смотрите, вот карта 1932 года. Карьер есть, глубина пятнадцать метров и диаметр намного меньше. Видите вот эти изолинии? Я думаю, что карьер не расширялся, что на более поздней топокарте естественные границы приняли за рукотворные. А еще видите вот эти линии — это узкоколейная железная дорога. Думаю, что поезда по ней не ходили, а вручную вагонетки катали.

— И что? — угрюмо спросил Борисов. — Ну, карьер, ну, разрабатывали его еще в прошлом веке до войны. Нам это что дает?

— Во-первых, разрабатывали его слабенько, — ответил Веня. — Я вот тут нашел в трудах местного краеведа И. П. Любшинского описание рудного дела в этом районе. Он пишет, что как минимум до 1930 года в железорудных карьерах вблизи Байкала действовали наземные узкоколейные дороги. Разработки велись почти повсеместно, но часть карьеров и шахт бросались в самом начале работ. Обширные рудные пространства в этом районе, пишет он, не имели достаточной мощности залегающих железорудных пластов. И промышленная разработка их сделалась неэффективной. Поняли?

— Не совсем, — покачал головой Борисов, глядя на светящееся лицо Вени Волохова.

— Выходы руды очень близки к поверхности, зачастую бери кайло и начинай выбивать породу прямо под ногами. Но мощность пласта невелика. А разрабатывают более мощные пласты, где породу черпать можно экскаватором, а не собирать, как грибы в лукошко, бродя по лесу. Ну, это то, что я назвал «во-первых». А теперь то, что следует «во-вторых». Руда-то железная!