Джеймс Хэрриот. Биография - Джим Уайт

— Альфред, отправляйтесь в Глазго и заберите машину. Возьмите пару выходных, повидайтесь с родителями, а на обратном пути, пожалуйста, захватите моего брата из ветеринарного колледжа, — он едет сюда на рождественские каникулы. Этот негодник сейчас на третьем курсе и наверняка снова завалил экзамены! Да поможет ему Бог, если это так!

Альфу Уайту предстояло познакомиться с Брайаном Синклером, который станет его близким другом на всю жизнь. Много лет спустя весь мир узнает его под именем Тристана Фарнона.

Глава 9

Брайан Синклер вошел в жизнь Альфа Уайта словно дуновение легкого ветерка. С фотографий 1940-х годов смотрит живое, веселое лицо человека, который действовал как тонизирующее средство на загруженного работой, бедствующего молодого ветеринара. Альф провел в Тирске всего несколько месяцев, но чувствовал себя ветераном; приезд Брайана внес свежую струю в однообразные дни.

Внешне Брайан совсем не походил на старшего брата. Он был ниже ростом и более плотного телосложения, с овальным лицом, готовым в любую минуту растянуться в улыбке. На его открытом и честном лице отражался истинный характер этого человека; большую часть жизни Брайан Синклер смеялся, и Альф провел много часов, смеясь вместе с ним.

Описание Брайана и его проделок в ранних книгах Джеймса Хэрриота дает яркое представление о жизни на Киркгейт, 23. Альф, Дональд и Брайан — когда приезжал на каникулы из ветеринарного колледжа, — жили все вместе в доме на Киркгейт, и Альф оказался в компании двух незаурядных личностей. Братья то любили, то ненавидели друг друга, их отношения дали Альфу превосходный материал для книг, и забавные выходки этой парочки стали сюжетной канвой его ранних произведений.

Комизм ситуации заключался в том, что Дональд чаще всего не видел ничего смешного в перепалках с Брайаном — и не без причины. Он чувствовал ответственность за благополучие младшего брата. Он оплачивал его учебу, но Брайан не был самым прилежным студентом на свете. Он регулярно проваливался на экзаменах, оставляя Дональда практически без гроша в кармане. Вспышки гнева разочарованного Дональда, в большинстве своем обоснованные, подробно описаны в ранних произведениях Хэрриота.

Когда в 1960-х годах Альф писал первую книгу, он много консультировался с Брайаном: ему хотелось воспроизвести их стычки с максимальной точностью. В черновой машинописной рукописи первой книги «Если бы они умели говорить» я заметил несколько вставок и надписей, сделанных от руки. Одна глава привлекла мое внимание.

В ней описывается эпизод, когда Тристан разбил машину брата, несмотря на строгие предупреждения Зигфрида, лежавшего в постели с гриппом. В конце концов Тристан набрался храбрости и рассказал Зигфриду, что его любимый «Бентли» попал в «небольшую» аварию, итогом которой стали помятое крыло и две оторванные двери. В жуткой тишине старший брат переваривал дурные новости. Внезапно каким-то нечеловеческим усилием он заставил себя сесть в кровати и диким голосом заорал на Тристана, потом без чувств рухнул на подушку.

На соответствующей странице рукописи рядом с описанием этого случая стоит надпись, сделанная, несомненно, рукой Брайана: «Он сказал: „Идиот чертов! Ты уволен!“».

Когда в декабре 1940 года Брайан приехал из Глазго и сообщил брату, что провалил патологию, а с паразитологией «все в порядке», Дональд устроил ему взбучку, которую тот ожидал. Брайан не утратил любовь к шуткам и легкомысленное отношение к жизни, несмотря на постоянные упреки Дональда, который временами обращался с ним крайне пренебрежительно.

Альф вспоминал, как однажды увидел на каминной доске короткое послание: «Брайан! Езжай домой! Дональд». В другой раз Альф с Брайаном зашли на кухню, где Дональд жарил три яйца на завтрак. Он повернулся к брату и небрежно бросил:

— Твое яйцо растеклось!

Через некоторое время после знакомства с Брайаном Синклером Альф стал задаваться вопросом, в чем заключается помощь Брайана в управлении клиникой. Дональд постоянно и безуспешно пытался вдолбить в голову брата правила трудовой этики и вымещал на Брайане свою злость, поручая ему самую черную работу. Вскоре стало ясно, что Брайан — фактотум, то есть человек, обязанный готовить и доставлять лекарства, мыть машины, копать в саду, отвечать по телефону, вести бухгалтерию и даже, в крайних случаях, выезжать на вызов.

Во всяком случае, Дональд видел его именно в таком качестве, но у Брайана были другие идеи. Все свое время он посвящал удовольствиям, испытывая отвращение к любым видам физической активности; в сущности, целью всей его жизни было как можно меньше работать. И Брайан в этом преуспел: он провел много долгих и счастливых часов сидя в кресле, решал кроссворды, курил одну за другой сигареты «Вудбайнс» или просто мирно дремал. Старший брат от случая к случаю вытаскивал его из кресла и заставлял работать, но в целом Брайану неплохо жилось в старом доме. Если он не сидел в любимом кресле, значит, беззаботно болтал в местном пабе или устраивал розыгрыши любому, кому в тот момент не посчастливилось оказаться поблизости. Альф часто попадался на розыгрыши Брайана, и редкая неделя проходила без того, чтобы он не стал жертвой парочки озорных проделок друга.

Брайан умел подражать разным голосам, — сколько раз Альф покрывался холодным потом, услышав в трубке голос «фермера», которому он срочно потребовался по какому-нибудь ужасному делу, и разумеется, темной промозглой ночью. Альф часто вспоминал один классический случай. Зазвонил телефон, и в трубке раздался голос фермера с характерным йоркширским выговором:

— Это ветеринарщик? Говорит Кил из Хескет-Гранжа. У меня тут здоровенного коня надо бы зашить. Он сильно порезал заднюю ногу. Характер у него отвратительный, и все такое!

Промучив Альфа несколько минут, Брайан со смехом признался в розыгрыше.

Альф много раз пытался отплатить Брайану той же монетой. Он изо всех сил старался изменить голос, звонил другу в любое время дня и ночи, но молодой шутник всегда его переигрывал. Однажды, поздно вернувшись домой после ночного вызова, Альф пережил настоящий шок. В окно его спальни светила полная луна. Он начал раздеваться и вдруг, к своему ужасу, увидел в окне силуэт обнаженного мужчины. Лунный свет придавал видению зловещий вид.

— Кто тут, во имя всего святого? — прохрипел Альф с колотящимся сердцем.

Фигура молчала, казалось, целую вечность. Наконец жуткий загробный голос произнес:

— Бра-а-й-а-а-н!

Удивительно, как Альф Уайт умудрялся работать, имея под боком такого озорника, но он был не единственным, кто испытал на себе острое жало шуток Брайана. Несмотря на уникальную способность жить легко и счастливо, ничего не делая, Брайан, тем не менее, мог вложить всю душу в выполнение какого-нибудь замысла, и он, безусловно, приложил немало сил для создания «Паннальского привидения».