Джеймс Хэрриот. Биография - Джим Уайт

Все произошло в считаные секунды. Джо пружинистым шагом подошел к открытым дверям, шерсть на его спине и загривке встала дыбом. Оскалив зубы, он с оглушительным лаем бросился в сад. Следом за ним, одним сплошным клубком, выскочили остальные пять собак. Могу себе представить, что почувствовали эти несчастные, когда в мирном, залитом солнцем саду откуда ни возьмись появилась орущая орда и понеслась прямо на них. Должен сказать: они не проявили ни малейших признаков колебания или нерешительности в этот критический момент. В долю секунды они отшвырнули пустой бак и со всех ног бросились по дорожке, словно олимпийские бегуны.

Это неожиданное превращение произвело на нас эффект взорвавшейся бомбы, и мы, не в силах шевельнуться, с отвисшими челюстями наблюдали за происходящим. Высокий худой мусорщик взял хороший старт и улепетывал, размахивая руками, как поршнями. Однако вскоре стало очевидно, что он тратит слишком много сил, так как неправильно работает ногами. Он бежал, высоко задирая длинные ноги, доставая коленями чуть не до подбородка. Коротышка несся как вихрь, обхватив тело руками, мотая головой и делая маленькие быстрые шажки, отчего его ноги мелькали, как спицы в колесе. Но настоящим мастером бега оказался толстяк. Он сорвался с места и побежал красивыми, слегка скользящими скачками, держа тело прямо и двигая руками в классическом стиле. Первые двадцать метров он продержался на впечатляющей скорости, но ему явно не хватало выносливости, движения стали затрудненными, и он начал отставать. Тут он проявил завидную смекалку, потому что, оглянувшись назад и увидев, что лающая свора вот-вот его настигнет, он с легкостью взлетел на ветку яблони.

Рывок был восхитительный, заслуживающий высочайшей похвалы, к тому же тем самым он не только спас свою шкуру, но отвлек на время внимание преследователей от своих приятелей. Джо резко затормозил, и остальные собаки, мчавшиеся с ужасающей скоростью, налетели на него. Секунды три по земле катался лохматый рычащий клубок, потом они распутались и бросились в погоню за двумя другими мусорщиками. Последние еще держались; они ни разу не оглянулись, все их силы были направлены на достижение одной цели — маленькой зеленой калитки в конце сада. Казалось, им ни за что не успеть. Собаки с Джо во главе и маленьким Скотти с тыла стремительно сокращали разрыв.

Но на последних метрах два бегуна с нечеловеческим усилием прибавили скорость и на всех парах помчались к спасительной калитке. На какое-то ужасное мгновение показалось, что мусорщики застрянут, но они вылетели на улицу, с шумом захлопнув за собой калитку, на которую с яростным лаем набросились собаки.

Я выбежал в сад на помощь сидящему на дереве толстяку. Генри не смог пойти со мной; он лежал на полу, дергая ворот рубашки и издавая странные всхлипывающие звуки. Громко крича и швыряя камнями, я сумел загнать собак в дом и запер их за стеклянными дверями.

Потом я нерешительно подошел к яблоне. Толстяк медленно спускался вниз. Он тяжело дышал и стонал, а когда оказался на земле, прислонился к стволу дерева, хватая ртом воздух. Он ни слова не сказал в ответ на мои невнятные извинения. Через минуту он еще глубже натянул свой берет на уши и заковылял по дорожке к калитке. От недавнего легкого и проворного спортсмена не осталось и следа.

После этой забавной маленькой сценки возникла проблема, которую они не могли решить в течение нескольких недель. Мусорщики не желали больше заходить в сад (и их можно понять!), и вскоре на заднем дворе скопились горы мусора. В конце концов Дональд решил проблему. Встретив одного из мусорщиков около «Черного быка» в Тирске, он сунул ему в руку фунт и заверил, что собаки впредь будут находиться под строгим контролем.

Брайан Синклер приезжал в Тирск не только на каникулы, но и когда дел в практике было невпроворот. В этих случаях он «отпрашивался» из колледжа и, вернувшись в Тирск, ездил по вызовам на фермы, готовил лекарства, сидел в приемной или выполнял другие задания Дональда. Благодаря столь гибкому расписанию занятий Брайан проучился в ветеринарном колледже больше десяти лет. Начал он свое образование в семнадцать лет в Эдинбургском Королевском ветеринарном колледже имени Уильяма Дика, но из-за регулярных провалов на экзаменах руководство колледжа предложило Дональду перевести брата в другое учебное заведение.

Брайан перешел в Ветеринарный колледж Глазго всего на один год: его выгнали за смех на занятиях великого и ужасного профессора Эмзли (что не укладывалось у Альфа в голове), и Дональд от безысходности снова перевел его в Эдинбург.

Дональд строго предупредил брата, что перестанет платить за обучение, и страшные угрозы возымели свое действие: молодой человек взял себя в руки и в конце концов получил диплом ветеринара в декабре 1943 года.

Всякий раз, когда Альф вспоминал те далекие дни в обществе Дональда и Брайана, на его лице появлялась улыбка. Это было время тяжелого труда и лишений, но его дни были наполнены весельем и радостью, и он проводил их в компании самых удивительных людей, которых ему посчастливилось знать. Много лет спустя, благодаря книгам Джеймса Хэрриота, смех, разносившийся по каменным коридорам «Скелдейл-хауса», зазвучал в домах миллионов читателей.

Глава 10

В 1941 году Брайан Синклер стал участником очень важного события в жизни Альфреда Уайта. Молодые люди были на дружеской ноге с тирским скототорговцем Малкольмом Джонсоном, видной фигурой в городе, с которым они часто встречались за кружкой пива. Этот общительный малый, кладезь информации о местном населении, вращался не только в мужской компании, — он был знаком со многими девушками, в том числе с Джоан Дэнбери.

Однажды Малкольм подошел к ней и сказал:

— Завтра вечером в сельском клубе в Сэндхаттоне будут танцы. Я собираюсь пойти и взять с собой пару приятелей. Вот я и подумал, может, ты с подругами к нам присоединишься?

В то время у Джоан уже сложились довольно серьезные отношения, но она всегда с удовольствием ходила на танцы.

— Что за друзья? Я их знаю? — поинтересовалась она.

— Ребята-ветеринары — Альф Уайт и Брайан Синклер. Они веселые парни, и у них есть машина, так что мы все сможем поехать на танцы.

Малкольм благоразумно опустил подробности; он слишком хорошо знал, что это за машина. Типичная машина Синклера — с дырами в полу, какофонией звуков и густым, легко узнаваемым ароматом фермы.

Джоан согласилась. Дождливым вечером в марте 1941 года Альф, Брайан, Малкольм, Джоан, ее подруга Дорин Гарбат и еще одна молодая женщина выехали с Киркгейт на деревенские танцы в Сэндхаттон.