Танинность желаний - Мария Александровна Волкова

– Что все?

– Она искала здесь ресторан!

– Лечебная голодовка, – оправдываясь, ответила я, – зато видите, как подействовало, даже прозрела!

– Ага, и координация, судя по всему, тоже к ней вернулась, – злобно заметил сотрудник.

– Ну что ж, и такое бывает, – робко объяснила я. – Спасибо, что позвали! Пойду утихомирю ее, заодно покормлю!

– Да уж, покормите! А то она тут всех туристов распугает. Ресторан на втором этаже. И еще кое-что, мадемуазель, – крикнул мне вдогонку сотрудник. – Ваш общий чек в нашем ресторане должен быть минимум на пятьдесят евро! Иначе я выпишу вам штраф за нарушение порядка в общественном месте. На выходе обязательно проверю счет, так что не забудьте его взять с собой!

* * *

Чем больше пытаюсь экономить, тем больше начинаю тратить. Ужас! Никогда не любила рестораны при музеях, цены всегда завышены, а сейчас речь идет о ресторане парижского музея Орсе! Огромный зал с хрустальными люстрами, лепниной и расписным потолком. Я прильнула к табличке с меню, расположенной у входа в зал.

– Закуска и главное блюдо либо главное блюдо и десерт стоят двадцать четыре с половиной евро! – произнесла я, изучая ценник. – Не буду есть, настроения нет, лучше выпью вина, закажу луарский шенен блан.

– Надо же, как он быстро просчитал, сколько мы должны оставить в ресторане! Интересно, что вкуснее, закуска или десерт, если брать по меню за двадцать четыре с половиной евро? – спросила Настя, и я перевела на нее недовольный взгляд:

– Могли бы вообще не тратиться!

– Сколько ты будешь на меня дуться? Говорю же, я ждала тебя, ждала, даже заснула в этом кресле, но какая-то сволочь пихнула меня сзади, и я проснулась, чуть не вывалившись из него. Вот и стала изучать, как эта хрень работает. Оказалось, что очень даже хорошо работает! Весело же было! – рассмеялась Настя, хлопнув меня рукой по спине.

– Еще бы! Всю жизнь вспоминать будешь, как самое большое веселье, которое обошлось тебе в двадцать пять евро.

– Ну, не ворчи. Откуда же мне было знать, что в этом музеи повсюду смотрители! – оправдывалась Настя. – Весь кайф мне испортили! Кстати, а что в меню означает вот это слово – manger?

– А это твое любимое словечко, – ухмыльнулась я, – «кушать» означает на французском, и вообще, пополни словарный запас! Кстати, у тебя есть наличные деньги?

– Нет, но у меня есть с собой карта!

– Вот и у меня только карта, а у них написано, что терминал сломан и они принимают только наличку! Так что у нас есть два выхода: либо присматриваем в музее места для ночлега, либо ты стоишь возле входа в ресторан и говоришь каждому проходящему мимо свою фирменную фразу про то, что не ела целых шесть дней, может, кто и смилуется, покормит тебя на пятьдесят евро.

– Почему на пятьдесят? Мне вполне хватит и на двадцать пять!

– Значит, кушать будешь дважды, за себя и за меня!

– Есть и другой выход! – произнесла она и, нырнув в близлежащее мусорное ведро около входа в ресторан, достала оттуда чек. – Два чая по пять евро каждый! – прочитала она, а затем, снова покопавшись в мусорке, достала еще пару чеков: – На двадцать пять евро, но нам не подходят – дата вчерашняя. А вот и на три евро за бутылку воды!

Я принялась выполнять те же нехитрые манипуляции, что и Настя, стараясь наскрести нужную сумму.

– Слушай, а тебе не кажется, что это будет как-то странно выглядеть, если вначале мы покажем чек на три евро за воду, затем с разницей в пять минут после того, как был произведен первый платеж, чек на десять евро за два чая, а затем пробитый еще через тридцать секунд чек в двадцать евро на два свежевыжатых сока и две стопки водки?

– Нет, не кажется, – нахмурившись, ответила Настя, перебирая охапку мусора. – Просто нас мучила жажда.

– До такой степени, что мы заказали еще и водку?

– А это, чтобы заглушить горе от потраченных пятьдесят евро!

Я снова залезла в ведро, чтобы подыскать нечто пологичнее, но в этот момент перед нами остановилась пожилая грузная американская пара и с интересом стала нас рассматривать.

– Смотри, дорогой, ты утверждал, что искусство облагораживает людей! – произнесла женщина. – Судя по всему, это происходит не всегда!

– И не говори, Пэм, куда катится этот мир!

Я удивленно посмотрела на пару:

– Почему это не всегда? Мы же возимся не в какой-нибудь безымянной мусорке возле вокзала Аустерлиц, а здесь! – спокойной ответила я. – В самом центре Парижа, в окружении работ таких известных импрессионистов, как Эдуард Мане, Огюст Ренуар, Альфред Сислей и Клод Моне!

Мужчина одобрительно закивал головой:

– Все же я был прав, Пэм! Облагораживает даже тех, кто возится в мусорных баках!

– А возимся мы, – продолжила я, – потому что очень голодны! – И тут же пихнула Настю локтем, чтобы она оторвалась от ведра.

– Да-да! Же не манж па сис жур! – с грустью в голосе и небывалой печалью в глазах произнесла Настя. – Прямо очень-очень же не манж па! А ведь так хочется. – И достала из мусорки чей-то обгрызенный круассан!

– Бедные девочки! – закудахтала дама и, покопавшись в кошельке, протянула нам купюру в двадцать евро. – Вот возьмите, купите себе по сэндвичу!

– Премного вас благодарим! Низкий вам поклон! – сказала я, радостно схватив бумажку.

Когда пара исчезла, мы тут же направились в ресторан. У нас был чек на десять евро за два чая, еще на двадцать евро за сок и водку, и в итоге мы купили два куска торта за двадцать евро. Пазл сложился, вначале вроде бы выпили, а потом чисто по-женски закусили пирожными! Самое главное то, что из музея нас все же выпустили.

Глава 15

Париж – Амстердам

Мы вышли из ночного клуба и направились в сторону улицы Риволи. Это явно был не мой день: бесплатный алкоголь в баре не подействовал, каблук на правой ноге сломался, от вечерних платьев, которые я все же решила сдать в магазин, потерялись чеки, и мне до сих пор казалось, что я благоухаю помойкой.

– От тебя ничем не воняет! Ты принимала душ три раза! – успокаивающе сказала Настя.

Она подошла к краю тротуара и снова вытянула руку в надежде остановить машину.

Я ничего не ответила и лишь злобно уставилась на колесо обозрения, расположенное в садах Тюильри. Мне хотелось забраться на самую его верхушку и заорать во все горло! Казалось, хуже уже быть не может. Возможно, в Лондоне ситуация как-то исправится в лучшую сторону, хотя