Танинность желаний - Мария Александровна Волкова

Я пошмыгала носом.

– И вижу, и чую, и даже слышу, – ответила я.

Женщины рассмеялись.

– Где я?

– Звисно же где? У Голландии!

Я издала слабый писк.

– С каких это пор у Голландии на украинском разговаривают! Значит, точно не отпустило! – проблеяла я и, схватив со стола графин с водой, принялась жадно пить.

– Да отпустило тебя! – произнесла другая. – Это вчера тебя не отпускало, когда ты требовала, чтобы тебя занесли в Красную книгу как единственную человеческую особь с крыльями, и долго переживала, что ты такая, видимо, последняя на Земле и размножаться тебе не с кем, ведь такую людину, как ты, с крыльями еще поискать надо, хотя периодически вспоминала какого-то Адриана. Затем ты требовала аудиенции с Елизаветой, так как старушка живет очень давно на этом свете и много чего повидала, авось подыщет тебе какое-нибудь чмо крылатое.

– Какая еще Елизавета? – удивленно спросила я.

– Как какая? Вторая!

Я снова оглянулась по сторонам:

– Так где же я нахожусь?

– У Голландии ты! – повторила мне первая дама. – В Гронингене!

В этот момент я почувствовала, как у меня похолодело все, что только могло похолодеть. Я прильнула к окну, на улице типичные голландские домики, знакомые велосипеды и дождь. Схватив сумку, стоявшую на прикроватной тумбочке, я принялась активно копошиться в ней, в то время как дамы продолжили мне рассказывать про мои подвиги. Оказывается, я приехала поздно ночью, долго не хотела выходить из поезда. Затем меня вывели на перрон, где я стала петь русские песни, любимой в моем репертуаре оказалась композиция Долиной «Главней всего погода в доме». Таким образом я пыталась утешить местных жителей, у которых вечно дождливая погода, а затем стала повторять какую-то странную фразу на французском с протянутой рукой.

– Какую? – поинтересовалась я.

– Шо-то вроде «же не манж па сис жур», а еще говорила, что уход за крыльями нынче дорогой, и поэтому просила мелочь на их содержание.

Я важно кивнула головой, осознав о чем идет речь, и продолжила вытряхивать все из сумки.

– Я услышала русскую речь и сказала Надежде, шо тут е русская дивчина, якая правда не в адеквате, и мы поспешили к тоби. Затем чаем, чаем так поили тебя, но не помогало!

– Ни, не помогало! – согласилась с ней вторая дама. – Мы привели тебя в нашу комнату отдыха. Оставили на ночь, кажись, сегодня тоби полегчало! – И она расплылась в улыбке.

– Денег нет! – выдавила я из себя, обнаружив, что в сумке не оказалось кошелька.

– Да ты шо?! – удивленно вымолвила дама.

Я перевела на них злобный взгляд.

– Шо ты на нас так бачишь! Мы ничего не брали! Все, шо было у тебя с собой, принесли сюда!

– А платья? – Я окинула их взглядом.

– Ты вчера сама открыла чемодан и показала нам эти платья, казав, шо теперь из-за крыльев они тебе на фиг не нужны, и добавила, шо летать хоть голой можно! Все равно никто не увидит, кроме спутников НАСА! А тебе нассать на эти НАСА!

Я упала на кровать и провела руками по лицу. Ни денег, ни карточек, ни Лондона. Затем похолодела, ведь отель в Лондоне спишет немалую сумму, а еще я точно не попаду на конгресс! Хорошо, что телефон хотя бы остался. На нем оказалось несколько пропущенных вызовов от Насти, она попала в такую же ситуацию, что и я, без денег, только на Лондонском вокзале. К счастью, у нее нашлись друзья, которые жили в пригороде города, и они забрали ее оттуда. «Ну ничего, Поля, все в порядке, выкарабкаешься! Ты ведь и не из такого выкарабкивалась!» – успокаивала я себя.

– Шо делать будешь? – поинтересовалась дама, которую звали Надеждой. – Есть к кому обратиться?

– Сейчас! – ответила я, лихорадочно ища в записной книжке телефон Адриана. – Сейчас позвоню, мне обязательно помогут! Он же не бросит меня в такой ситуации!

Я набрала его номер, но в трубке послышались короткие гудки. Либо меня до сих пор не хотят слышать, либо он просто заблокировал мой номер. В этот момент у меня возникло странное ощущение, словно я попала под холодный душ. Какая же я дура! А еще в Лондон собиралась! Зачем? Я принялась снова копаться в записной книжке, но только уже в поисках Антуана. Несмотря на то что он не заблокировал меня, помогать отказался, мотивируя тем, что я уже взрослая девочка и решать свои проблемы должна сама. Звонить Камилле и Люка я не хотела – во-первых, мне жутко стыдно, во-вторых, не хотела их расстраивать, а в-третьих, в словах Антуана было много правды. Я же взрослая девочка и действительно должна решать свои проблемы сама. Пока я соображала, что мне делать и как выбираться из этого тридевятого царства, не имея ни единого цента в кармане, дамы о чем-то бурно перешептывались.

Затем Надежда снова обратилась ко мне.

– У нас есть к тебе предложение! Мы купим у тебя эти платья!

Я удивленно на них посмотрела, хотя, может, это и впрямь неплохой выход из сложившейся ситуации.

– За сто евро! – произнесла она.

– Что? Вы хоть знаете, сколько они стоят? – негодовала я. – Какие сто евро?

– Знаем! – ответила она. – Тут ценники висят.

– Этих денег мне даже на билет до Бордо не хватит.

– Хватит! Не переживай! Мы сотрудники железной дороги, раньше на Укржелезницы процували, а теперь тут, у нас скидки большие. Мы тебе билет купим.

Я тяжко вздохнула, посмотрев на свои наряды, которые по факту были уже не моими.

– Зачем вам эти платья? – с грустью спросила я. – Они же вам малы!

– А мы в Украину отправим, у нас там дети. Им впору будет.

Я согласилась обменять платья на билеты. Видимо, эти покупки были самым правильным вложением, которое я успела сделать во время своей поездки.

Глава 16

Квартира

Как ни странно, но дорога от Гронингена до Бордо мне показалась не такой уж длинной и долгой. Возможно, потому что все это время я размышляла. Спала и размышляла. Украинки дали мне с собой небольшой пузырь самогона, несколько кусочков нарезанного сала и соленых огурцов, сообщив, что в дороге этот паек обязательно пригодится. Я никогда не пила самогон, тем более с салом и огурцами. Я всегда думала, что такое возможно только в плацкартном вагоне поезда «Москва – Владивосток». Вот тогда самое время для самогона с салом. Но я с таким натюрмортом проехала все Нидерланды, Бельгию и большую часть Франции, удивляя и восхищая местную публику. Про «восхищая» я немного, конечно, преувеличила, но