Иуды в погонах - Олег Смыслов

После ареста Пеньковского привезли сразу же к Семичастному. По его воспоминаниям, он просто хотел на него посмотреть. Полковник что-то невнятное бормотал, «что он ничего плохого не сделал, ни в чём не виноват и готов помочь родине».

— Какой вред принёс Пеньковский? — спросил однажды Семичастного Леонид Млечин.

«— Он давал информацию американцам и англичанам и об атомных делах, и о ракетных, об их дислокации. Но это что ему перепадало, так сказать, с маршальского стола. Я имею в виду маршала Варенцова, который командовал артиллерией и ракетными войсками сухопутных войск. Доступа к высшим секретам у Пеньковского не было. Скажем, о переброске ракет на Кубу Пеньковский не знал. Так что Пеньковский не был той фигурой, какой его изображают. Почему же мы его всё-таки расстреляли? Потому что он был хорошим для них агентом. И плохим для нас сотрудником…

Пеньковский среди прочего провалил лучшего советского агента в Швеции. Когда советник шведского правительства но вопросам разоружения и друг короля Густава Адольфа, полковник Генерального штаба Стиг Эрик Констанс Веннерстрем был арестован в Стокгольме, оп признался, что работал на Москву пятнадцать лет. По объему информации, которую он давал, Веннерстрема сравнивали с Кимом Филби.

С ним работал генерал Виталий Александрович Никольский из Главного разведывательного управления Генерального штаба. В 1960 году его назначили военным атташе в Швеции.

— Швеция как таковая особого интереса не представляла, — рассказывает генерал Никольский. — Практически всю информацию об се армии и флоте можно было получить из от крытых источников. С помощью шведов мы пытались найти ключи к секретам НАТО и США. Веннерстрём и был нам ну жен именно для этого. Пять лет он служил военно-воздушным атташе в Вашингтоне, закупал самолёты для шведских ВВС и имел, следовательно, доступ ко всем американским новинкам. Потом он четыре года возглавлял отдел вооружений военно-воздушных сил в Министерстве обороны — сами понимаете, какими возможностями он обладал.

Например, наших военных в то время очень интересовала новая американская ракета “Хок”. Мы попросили Веннерстрёма, и он добыл то, что нам было нужно.

— Самый опасный для агента момент—передача информации.

— Где вы встречались с Веннерстремом? — спросил я Никольского.

— Мы виделись с ним очень часто, раза два в неделю, на всевозможных приёмах, куда обязательно приглашают военного атташе. В этой толчее он передавал мне информацию, а я ему — задания Центра. Веннерстрем работал в военном атташате в Москве, хорошо говорил по-русски, и его контакты с русскими выглядели естественно.

— Почему он провалился?

— Информацию о новейших западных вооружениях» которая поступала от Веннерстрёма, Главное разведывательное управление передавало тем, кого она больше интересовала, то есть советским производителям оружия. К этой информации имел доступ и полковник Пеньковский, который в конце концов установил, что немалая часть секретных сведений поступает из Швеции, и сообщил об этом своим английским связным».

По подсчетам некоторых исследователей, целых восемь месяцев Пеньковский пытался стать агентом иностранной разведки. За это время он предпринял «шесть инициативных подходов, пять раз пытался передать секретные документы и трижды посещал гостиничные номера иностранцев». Всё это начинается 12 августа I960 года, когда Пеньковский подходит к двум американским студентам и просит передать ЦРУ письмо. Место — Красная площадь. Но только в апреле 1960 года настырному полковнику повезёт, когда в Москву приедет английский коммерсант Гревилл Винн, сотрудник МИ-6. Именно его руководство Госкомитета по науке и технике поручит заботам Пеньковского. При этом сам Винн имел при себе инструкции на установление контакта с Пеньковским. Но советского полковника прежде проверяли досконально и долго! Там, на Западе…

Вербовка Пеньковского была проведена по всем канонам в Лондоне в апреле 1961 года, где он находился в составе советской делегации. С ним встретились два сотрудника ЦРУ и два сотрудника МИ-6. Сопровождая советского полковника по стране в течение пятнадцати дней, они провели с ним семнадцать встреч.

В Москве связь с Пеньковским осуществлялась на моментальных личных встречах в различных местах столицы, а также на приёмах, в том числе в резиденции посла США в Москве. Во время четырёх выездов за границу (три в Лондон и один в Париж) «у Пеньковского брали информацию, отрабатывали условия безличной связи, знакомили с московскими связниками, обучали работе с шифрами и оперативной техникой. Также всячески развлекали, вплоть до предоставления платных интимных услуг. В Москве у него был один тайник на случай экстренной связи: пространство за чугунной батареей отопления в подъезде дома № 5 на Пушкинской улице. После закладки туда спичечного коробка с письменным тайнописным сообщением он должен был выставить сигнал — чёрный крест на фонарном столбе № 35 у остановки троллейбуса на Кутузовском проспекте. Появление сигнала ежедневно проверялось сотрудником резидентуры и привлечённым специально для этого врачом посольства.

Согласно инструкции, выданной Пеньковскому, находящейся ныне в архивах ЦРУ и рассекреченной в соответствии с Законом о свободе информации, этот тайник должен был использоваться в случаях: во-первых, получения им информации от ответственных советских официальных лиц, что СССР предпримет нападение на Запад (требовалось указать план, дату и время нападения, подробности получения информации); во-вторых, получения информации о том, что СССР нападёт на Запад, если Западом не будут выполнены определённые конкретные условия или если Запад предпримет некоторые действия или будет проводить определённую политику; и в-третьих — для сообщения о переводе из Москвы, но только при невозможности сообщить об этом через связника. Для каждого сообщения был предусмотрен “сигнал срочного раннего оповещения”».

«После шестидневной оперативной проверки материал Пеньковского был признан надёжным, — пишут Дж. Шектер и П. Дерябин. — Документы, которые он сфотографировал совсем недавно, были переведены и распространены среди сообщества разведслужб. Англичане и американцы согласовали комплекс “дальнейших планов” в отношении Пеньковского, где предусматривалось следующее:

1. Связь с “Героем” должна поддерживаться в любом случае.

2. На “Героя” не должно оказываться никакого давления с целью получения разведданных, особенно в том случае, если ему придётся уйти в отставку.

3. Если “Герой” выедет за границу, мы должны быть готовы к тому, что он пожелает там остаться, и мы не должны принуждать его к возвращению в СССР.

4. Если “Герой” останется в Комитете, мы приложим все усилия к тому, чтобы ограничить личные контакты с ним светским и профессиональным общением.

5. Мы рассмотрим возможности тайного вывоза его из СССР в случае его отставки.

6. Роль Винна в дальнейшем будет сводиться к поддержке “Героя” в Комитете, а его роль тайного связного прекратится».

2

«Прошло два года, и дело шпиона Пеньковского начинало уже забываться, — вспоминал Н.Ф. Чистяков, в прошлом начальник следственного отдела КГБ СССР. — Но в 1965 году о нём заговорили за рубежом в связи с выходом в свет так называемых “Записок Пеньковского”… Речь шла о том, что предатель Пеньковский за время сотрудничества с английской и американской разведками якобы вёл секретный дневник, который им в 1962 году был передан этим разведкам. Вот этот “дневник” и преподнесён английской и американской секретными службами как “Записки Пеньковского”. Сначала “Записки” были напечатаны по частям американскими и английскими газетами, а потом в ноябре 1965 года в Нью-Йорке и Лондоне они вышли отдельной книгой. “Записки Пеньковского”! Захватывающий рассказ о советской разведке, потрясающая история друга Запада из Москвы! Один против всех!” — с явным сенсационным накалом американской газеты…

Бывший сотрудник американской разведки Пол Плэкстон в журнале «Уикли ревью» писал, что утверждение издателей «Записок» о том, что Пеньковский передал информацию на Запад ещё осенью 1962 года, звучит нелепо, так как он, зная, что за ним внимательно следят, не стал бы подвергать себя опасности разоблачения. Небезызвестный журналист и «специалист по русскому вопросу» из английской газеты «Гардиан» Виктор Зорза тоже считал книгу фальшивкой, так как обратившимся в Центральное разведывательное управление за ее русским текстом некоторым западным газетам и издательствам штаб американской разведки не смог предъявить оригинал. Человек искренний и честный, он был уверен, «книга Пеньковского» написана людьми, для которых родной язык был английский.

Бывший шеф ЦРУ Ричард Хелмс, выступая в 1971 году перед журналистами, заявил, что предотвратить третью мировую войну помогли несколько высокопоставленных лиц СССР, в том числе полковник Главного разведывательного управления Генерального штаба Пеньковский.