Звонок в прошлое - Рейнбоу Рауэлл

– А дома ты готовишь себе завтрак? – спросила Хизер. – Или этим занимается Нил?

– Иногда я заказываю еду.

– И девочек заказанной едой кормишь?

– Девочек кормит Нил.

– А если его не бывает дома?

– Тогда мы едим йогурт. Или пьем.

Суп был своеобразной трубкой мира от Хизер. Джорджи поблагодарила сестру, взяла банку и осторожно потянула за металлический язычок. Хизер села рядом. Вид у нее был настороженный.

– Я ведь чувствую: что-то происходит. Могла бы мне рассказать. Я не пойду трепать языком по всему дому. Ты спишь с Сетом?

– Нет, – ответила Джорджи, глотая обжигающий суп.

– Может, у тебя появился приятель, которого тоже зовут Нил?

– Нет.

– Но ведь что-то странное происходит. Этого ты не можешь отрицать.

– Не могу…

Хизер прислонилась к подрагивающему корпусу стиральной машины:

– Я уже и не помню тебя без Нила.

Джорджи кивнула, сделав еще один осторожный глоток горячего супа:

– А нашу свадьбу ты помнишь? Ты тогда была не такой уж маленькой.

– Наверное, – пожала плечами Хизер. – Но без фотографий ни за что бы не вспомнила.

Сначала думали, что Хизер пойдет перед новобрачными, разбрасывая лепестки роз. Однако никто из подруг Джорджи не смог приехать на торжество, и Хизер оказалась единственной подружкой невесты… если не считать Сета. Сет решил немного «подправить» церемонию, объявив, что у невесты могут быть не только подружки, но и друзья.

Джорджи вообще не собиралась приглашать Сета. Во-первых, свадьбу праздновали в Омахе, а во-вторых, между Сетом и Нилом никогда не было симпатии. Расстояние Сета не смущало. Более того, он провозгласил себя шафером, и Джорджи не хватило решимости спорить…

Сет нарядился в коричневый костюм-тройку, выбрав галстук светло-зеленого цвета. Хизер одели в лавандовое платье из шантунга и зеленый кардиган. Сет вел ее по проходу.

Помнится, Сет настоял, чтобы Джорджи взяла младшую сестру с собой на девичник. Нила там, естественно, не было, только сторона невесты. Сет нашел итальянский ресторанчик недалеко от дома Нила. Они ели спагетти с приторно-сладким томатным соусом. Сет говорил без умолку, рассказывая о ситкоме, над которым он сейчас работает и куда он обязательно пригласит Джорджи. Джорджи тогда выпила лишнего, а Хизер уснула прямо за столом.

– Хорошо, что есть кому вести машину, – говорил Сет, имея в виду себя.

Свадьба состоялась на следующий день. Фотография запечатлела этот момент: Сет, в качестве свидетеля подписывающий брачное свидетельство. Хизер встала на цыпочки, чтобы лучше видеть. Джорджи в белом платье. Улыбающийся Нил.

– Ты была очаровательным ребенком, – сказала Джорджи. – Наверное, ты думала, что это твоя свадьба. Нил с тобой танцевал, а ты все время краснела.

– Я это помню… тоже по снимкам. Я тогда была похожа на Нуми. Или она похожа на меня в детстве.

Церковного венчания у них не было. Пышного торжества – тоже. Все происходило на заднем дворе родительского дома Нила. Обильно цвела сирень. Мать Джорджи наломала веток и составила букет, который и несла Джорджи.

Все у них было скромно. Они с Нилом только-только закончили учебу. Работа над ситкомами началась у нее после «медового месяца» – пяти дней в глуши штата Небраска, в домике кого-то из родни Нила, на берегу мутной реки. Пять лучших дней.

Они пытались сами оплатить все расходы по свадьбе. Мать Джорджи и Кендрик с трудом наскребли на перелет туда и обратно. Обращаться за финансовой помощью к родителям Нила Джорджи категорически не хотела.

Устроить свадьбу в Омахе было ее идеей. Она знала: Нилу это понравится. У нее в памяти была еще слишком свежа их прошлогодняя ссора, едва не закончившаяся разрывом. Свадьба в Омахе – кусочек счастья для Нила. Счастливые воспоминания. Джорджи очень хотелось подарить ему счастливые воспоминания. Ей казалось: нет ничего лучше, чем отпраздновать столь значимый день там, где все ему близко и знакомо.

Родители Нила все-таки помогли молодым. Они заказали свадебный торт. Тетки Нила приготовили сэндвичи и другое угощение. Приглашенный пастор благословил их, объявив мужем и женой. После церемонии отец Нила вытащил во двор свой музыкальный центр и взял на себя роль диджея.

Единственной песней, которую обязательно хотела услышать Джорджи, была «Leather and Lace».

Памятная песня, вошедшая в их жизнь случайно, на уровне шутки.

В самом начале их свиданий, в ресторане, где они сидели, исполняли «Leather and Lace». Джорджи в шутку сказала Нилу, что это «их» песня. Потом они безуспешно пытались выбрать еще более смешную «их» песню. Нил предлагал «Gypsies, Tramps & Thieves», а Джорджи – тему из сериала «Такси».

Потом «Leather and Lace» звучала по радио в знаменательные моменты их отношений…

Один раз, когда Нил подвез Джорджи домой и они целовались в машине.

Другой раз во время их путешествия в Сан-Франциско.

Третий раз был еще знаменательнее. Джорджи думала, что она беременна. Они зашли в аптеку сети «Уолгрин» купить тест на беременность.

Джорджи помнила тот день. Они стояли в очереди к кассе. Нил обнимал ее за плечи. Она помахивала пакетиком теста, как упаковкой жевательной резинки. А в пространстве аптеки разливался голос Стиви Никс, убеждавшей, что отныне она сама определяет свою жизнь и будет очень сильной. Вот так «Leather and Lace» стала по-настоящему их песней.

Слушая ее на заднем дворе родительского дома, Джорджи застыла.

Может, она тогда поняла, что выходит замуж?

Или тогда она лишь поняла, что завоевала парня, который будет совершенно искренне, лоб ко лбу, танцевать с ней под «Leather and Lace»? («Stay with me, stay-ay»)[42].

После этой песни Нил танцевал со своей матерью под «Moon River» (пел Энди Уильямс). Джорджи танцевала с Сетом, а Нил – с Хизер под «Both Sides Now» (пела Джуди Коллинз).

Первым свадьбу покинул Сет, едва проглотив кусочек торта, – торопился в аэропорт. Потом стали расходиться другие гости. Кто-то ушел в дом, чтобы не мешать молодым. А они, включив станцию, передававшую старую музыку, танцевали и танцевали.

До этого дня они никогда не танцевали. И после – тоже. По правде говоря, они и тогда нельзя сказать чтобы танцевали… Одной рукой Нил держал молодую жену за талию, другой – за шею. Джорджи положила ему ладони на грудь. Они раскачивались под музыку.

Конечно, это не было танцем. Они просто продлевали ощущение свадьбы. Запечатлевали у себя в памяти этот момент. Мы теперь женаты. Мы поженились.

Когда тебе двадцать три, ты еще многого не знаешь.

Ты не знаешь, каково это: когда другой человек вползает в твою жизнь и остается там. Ты не знаешь, сколько нитей свяжет тебя с этим человеком и как это будет ощущаться. Ты и думать не хочешь, что у вас с ним может встать вопрос о разводе. Разводиться через пять лет совместной жизни, через десять, через пятнадцать – это вызывает совершенно разные ощущения. Сейчас развод представлялся Джорджи чем-то вроде операционной, где они с Нилом лежат на операционных столах, каждый на своем, а команда врачей разъединяет их сосуды, успевшие стать одной системой.

В свои двадцать три Джорджи этого не знала.

Тогда, на заднем дворе, происходящее казалось ей величайшим днем ее жизни. Сейчас она так не думала. Тот день уже не казался ей судьбоносным днем, изменившим в ней все… вплоть до клеточного уровня. До ее ДНК.

Тот день. Тот вечер на заднем дворе…

Джорджи делала вид, что танцует. Она держалась за рубашку Нила. Они терлись носами.

– Ты моя жена, – сказал Нил.

Они оба засмеялись. Джорджи попыталась поймать зубами ямочки на его щеках, как будто это помогло бы ей их сохранить.

– Твоя, – сказала она.

Возможно, тогда ей что-то приоткрылось. Или пришло понимание: отныне все дальнейшие события в ее жизни будут неразрывно связаны с этим днем и с этим решением.

Нил был в синем костюме. До парикмахерской он добрался лишь накануне свадьбы, и там его подстригли слишком коротко.

– Твоя, – повторила Джорджи.

– Моя, – сказал Ник, стискивая ей затылок.

Сушилка отключилась.

– Я еще ни разу не влюблялась, – сказала Хизер. – Наверное, я какая-то бесчувственная.

Джорджи отставила пустую банку, потом сдвинула очки, протирая вечно усталые глаза.

– Откуда ты это знаешь?

– Я до сих пор ни в кого не влюбилась.

– Может, ты недостаточно часто заказываешь пиццу?

– Джорджи, я серьезно.

– А если серьезно, тебе всего восемнадцать. У тебя впереди предостаточно времени, чтобы влюбиться.

– Мама говорит, что в моем возрасте она уже трижды влюблялась.

– Видишь ли, наша мама по натуре влюбчивая. Наверное, у нее что-то с иммунной системой. Или с гормональной.

Хизер играла с завязками своей фуфайки.

– Я даже еще ни с кем не встречалась.

– А ты пробовала?

– Не хочу пробовать, – поморщилась младшая сестра.

– Пойдешь в колледж, там на тебя быстро обратят внимание.