Заблудший ангел - Патриция Райс

– Тебе следовало бы кастрировать вот этого ниггера, – крикнул один из всадников. – Незачем черномазым шляться там, где живут белые женщины, даже если они квакерши и предпочитают ниггеров. Это подает другим плохой пример.

– Вряд ли я попаду в веревку, Хауэрд, нет, скорее – в твой поганый язык, – лаконично отвечал Пэйс.

Дора ойкнула и поспешила к Джексону, потому что Пэйс поднял свой отвратительный пистолет. Джексон пробормотал:

– Уходите отсюда, мисс Дора, – в то время как она пыталась развязать его запястье. Однако она пренебрегла предупреждением и развязала ему руки прежде, чем ее заметили.

– Ой, смотри-ка. Эта сука развязала черномазого. А ну-ка дерни его за веревку и вытащи отсюда.

Один из всадников повернул лошадь, чтобы покрепче ухватиться за веревку на шее Джексона, а другой спрыгнул, чтобы задержать Дору.

Прогремело два выстрела.

Державший веревку выпустил ее из рук, когда при первом же выстреле лошадь отпрянула и сбросила седока. А тот, что хотел наброситься на Дору, вскрикнул от боли и ярости, потому что пуля, взрыв землю, попала ему рикошетом в ногу.

– Если ты сделаешь хоть один шаг к моей женщине, я не твою проклятую щиколотку прострелю, – предупредил Пэйс, выходя из тени амбара и направляясь к Джексону и Доре.

– Из чего, черт возьми, ты стреляешь, Николлз? Бросив попытки совершить задуманное, третий всадник, все еще в седле, внимательно и с интересом наблюдал за приближением Пэйса.

– Никогда в жизни не видел ничего подобного.

– А это потому, что ты невежественный дикарь-южанин, Хауэрд. У янки есть оружие и получше, чем этот дерьмовый пистолет, но мне, чтобы отстрелить тебе голову из ружья, требуются обе руки. Так что сейчас я подойду поближе и отстрелю ее вот этой штуковиной. И, кстати, я на твоем месте не стал бы рисковать, наезжая сюда снова.

У Доры занялось дыхание, когда Пэйс здоровой рукой дернул ее к себе, переложив пистолет в раненую. Она в ужасе смотрела на дымящееся оружие, но и слова не промолвила, потому что здоровой рукой он твердо, как собственник, обхватил ее за талию. Это и его слова «моя женщина»! Когда всадники уедут, она вырвется из его объятий, но только не сейчас. У Доры было такое ощущение, словно сердце бьется у нее в горле.

Джексон снял петлю с шеи и встал. Дора чувствовала, что его переполняет яростный гнев, но он тоже молчал. Здесь главным был Пэйс. А эти люди – его добыча. И он знал, как с ними управиться.

– Черт побери, если она твоя, так и владей ею, возражений не имею. Но ты не должен разрешать ей дружить с твоим наемником. Разговоры всякие идут.

Человек, очевидно, возглавлявший группу всадников, взял поводья и повернул лошадь.

– Поехали, ребята. Давайте отсюда. Может, найдем кое-какое оружие в военном лагере. Оно бы нам здорово пригодилось.

Пэйс по-прежнему крепко прижимал Дору к себе, глядя на уезжающих. Она стояла неподвижно и даже не могла бы сказать сию минуту, кто кого держит. Колени ее дрожали, но Пэйс все тяжелее и тяжелее опирался на нее. Не надо было ему выходить. Он едва-едва поднялся с постели, но казался таким большим и сильным. Все же она постаралась дать ему побольше опереться на нее.

– Тебе нужно сейчас же в дом, – прошептала она, едва мародеры скрылись из виду.

– А ты собираешься отнести меня на руках? – насмешливо спросил Пэйс. – А может, хочешь понаблюдать, как я поползу обратно?

Джексон молча подошел к ним и обвил здоровую руку Пэйса вокруг своей шеи.

А Дора кинулась вперед, чтобы все приготовить. По телу разливалось тепло. Кровь горячо струилась в жилах. Еще никогда она так не волновалась, даже когда ее окружили кольцом рабовладельцы. Странные, сумасшедшие мысли лихорадочно теснились в голове. И она никак не могла их унять усилием воли. Ей казалось, что рука Пэйса оставила вечный знак у нее на боку, огненную метку на коже, как от ожога. Она все думала и думала, как он опирался на нее всей своей тяжестью, чувствовала слабый запах морского рома, видела дымящийся пистолет, слышала ворчливый голос над ухом. Зубы у нее почти выбивали дробь, а потом она вдруг представила себе Джексона с петлей на шее, и ее едва не вырвало.

Она бросилась в дом, чтобы перестелить постель для Пэйса. Простыни были немилосердно измяты. Она поспешно разгладила нижнюю простыню, встряхнула покрывало и взбила повыше подушки. Затем нашла пузырек с опиумными каплями и влила немного в стакан с водой. Теперь, после такой непомерной траты сил, ему надо успокоиться и отдохнуть.

Пэйс как раз и застал ее за этой последней процедурой и раздраженно крикнул:

– Не давай мне этой бурды. Не хочу лежать как бревно, когда эти ублюдки вернутся.

Дора взглянула в тревоге:

– А они вернутся?

– Не сегодня, мисс Дора, но если вернутся, меня они здесь не застанут.

Джексон осторожно подвел Пэйса к постели, помог уложить его и выпрямился, освободившись от ноши.

– Я сейчас отсюда дам деру, пока время позволяет.

– А как же Лиза?

Дора в ужасе уставилась на Джексона. Этот последний удар лишил ее возможности что-либо соображать.

– Я для нее там больше сделаю, чем здесь. – И Джексон передернул плечами. – Я просто затаюсь, пока не смогу за ней вернуться.

– Не валяй дурака, Джексон, – сердито проворчал Пэйс, устраиваясь поудобнее. – Они конфискуют твое имущество и все твои деньги, если ты сбежишь. Просто тебе надо спать в доме, пока я не смогу переговорить с армейским командованием. Может, мы сможем их убедить, что твой хозяин – лояльный федерал и если ты согласишься вступить в армию, они тебя выкупят у него, и ты станешь свободным. И накопленные денежки тогда сбережешь. Там, за рекой, добровольцам хорошо платят. Ты, может, даже удвоишь свои сбережения.

– Ты его посылаешь на фронт, но его там убьют, – возразила Дора. – Какой же ты ему друг? Нет, надо найти другой путь.

– Уведи ее отсюда, Джек, – пробормотал Пэйс, откидываясь на подушки и закрывая глаза, – чтобы больше нас с тобой не пилила…

– Пилила…

Дора оттолкнула Джексона, подошла к постели, выдернула подушку у Пэйса из-под головы, чтобы попышнее взбить ее, и с размаху сунула опять ему в руки, словно избегая прикосновения к его голове. – Я не пилю! Ты не смеешь войти сюда, перевернуть вверх дном мою жизнь и рассчитывать, что я буду помалкивать. Ты сказал тому человеку, что я твоя женщина! Что он теперь обо мне подумает? Я не смогу людям в городе в глаза смотреть. Я должна буду объяснить свое поведение на собрании. А теперь ты к тому же посылаешь Джексона на войну, чтобы его там убили. Ты ужасный, ты страшный человек, Пэйсон Николлз, и хотела бы я, чтобы ты занимался лишь тем, что тебя касается.