Заблудший ангел - Патриция Райс

– Если бы он думал только о своих делах, мисс Дора, я бы сейчас был мертвяком, – сухо заметил Джексон.

– Не был бы. Я бы тебе помогла. И мне не пришлось бы для этого стрелять в того заблудшего беднягу. Насилие порождает лишь насилие. Неужели ты в этом еще не убедился?

Не открывая глаз, Пэйс потер свою гудящую голову здоровой рукой.

– Уходи, Дора. Выметайся, пока я не приказал Джексону вынести тебя отсюда. И, Джексон, возьми мое ружье, когда будешь провожать ее до дома. К черту закон!

Никогда в жизни Дора не была так сердита и растерянна. Ей хотелось кричать, швырять и бросать вещи. Но она, разумеется, не могла себе этого позволить. Как повелось еще с детских дней, она укрыла свою ярость под обычным спокойным умиротворенным видом, приподняла окостеневшими от напряжения пальцами юбку и выплыла из комнаты.

Когда она вышла на дорожку, ее охватила нервная дрожь. Она твердила себе, что это просто от волнения при мысли, что могло произойти. Добрый христианин мог бы этой ночью погибнуть. Она знала, что в мире существует зло, но от этого знания столкновение с ним было не легче. Вцепившись пальцами в юбку, она зашагала быстрее.

– Жалко мне бросать вас одну в такой заварухе, мисс Дора, – сказал Джексон, идя рядом с ней. Он без труда успевал, своими длинными ногами подлаживаясь под ее торопливый мелкий шаг. – Но сдается мне, что урожай так и так уже погиб. И может, вам подумать, как продать ферму?

– Я скорее продам ее тебе, чем этим несчастным вороватым бездельникам. Нет, Джексон, я держусь за свою землю и никому из них не удастся заставить меня ее продать.

Джексон с минуту молчал. А когда заговорил, то голос его был тускл и монотонен от безнадежности: – Вряд ли они позволят мне осесть здесь и заниматься землей, мисс Дора. Я так думаю, что если стану солдатом, то на свои сбережения выкуплю Лизу и увезу ее за реку. А если вернусь, то снова буду арендатором. У меня спина крепкая.

– А у тебя есть здесь друзья, Джексон?

Дора усилием воли взяла себя в руки, чтобы обратиться мыслями всецело к бедственному положению Джексона. Когда думаешь о других, гораздо легче забывать о себе.

– Нет, мэм, с тех пор как хозяин продал мою маму с маленькой сестренкой на сторону, я не знаю, где они сейчас. Надеюсь, что теперь, когда мистер Линкольн сказал, будто мы все свободны, они освободились тоже, но я от них ничего не слышал. А здешние, по правде говоря, не намного лучше живут, чем беглые.

–Пока Север не победил и не заставил опять конфедератов войти в Союз штатов, Декларация об отмене рабства мало что стоит, – печально ответила Дора. – Дэвис Джефферсон с тем же успехом может объявить свободными всех рабов Севера.

Джексон ухмыльнулся.

– Да, это, пожалуй, и вправду так. Но если Север победит и всех нас, черномазых, сделает свободными гражданами и позволит нам голосовать, наверно, можно и шеей за это рискнуть.

Надежда воспламеняет даже тех, кто перестал надеяться, отметила про себя Дора, но она были не настолько наивна, чтобы поверить, будто день, о котором мечтает Джексон, придет скоро или легко.

– О, мне бы этого очень хотелось, Джексон, – сказала она слегка насмешливо.

– Я могу себе представить, как ты, Солли и Одел направляетесь голосовать, а я сижу дома и жду, кого большие сильные мужчины решили послать во Франкфорт взимать налоги с моего крошечного земельного надела. Как ты думаешь, если я пойду в армию служить, мне позволят тоже голосовать?

Джексон рассмеялся. Она подошла к ступенькам крыльца, а он помедлил, опираясь на ружье и глядя на нее.

– Я бы хотел, чтобы это вы голосовали, а не Солли, да смею сказать, когда это настанет, мы уже на все будем любоваться с неба. Вы идите в дом, мисс Дора, а мы с Пэйсом позаботимся друг о друге.

– О, представляю, как вы со всем прекрасно управитесь. Но если я найду клопов у себя в шкафу, я вас обоих заставлю все выскрести дочиста.

– И вы можете посылать к нам Энни для проверки. Он остановился у крыльца, глядя ей вслед. Когда она уже подошла к двери, он негромко крикнул вдогонку:

– Вы заслуживаете мужа получше, чем мистер Пэйс, мисс Дора, но я позабочусь о нем ради вас.

Дора притворилась, что не расслышала.

Глава 13

Я наблюдал за ней, и я заметил,

Как часто краска ей в лицо кидалась,

Как часто ангельскою белизной

Невинный стыд сменял в лице румянец.

Огонь, в глазах ее сверкавший, мог бы

С жечь дерзкие наветы на ее

Девичью честь.

У. Шекспир «Много шума из ничего»[2]

Июль 1864 года

Пэйс старался терпеливо сидеть в кресле около постели матери, но его взгляд постоянно странствовал то к окну, то к двери. Рука болела, но это был пустяк по сравнению с прежней болью. И меньше она болела из-за женщины, которая была где-то рядом, но избегала его.

– Тебе надо бы съездить повидаться с Джози и ребенком, – сказала мать, – может быть, ты сумеешь ее убедить, как глупо жить в гостях, когда ее дом здесь. И что скажет Чарли, когда вернется, а жены нет?

Пэйс знал, что мать брюзжит больше потому, что Чарли ничего не пишет, чем по поводу отсутствия Джози, но не возразил.

– Съезжу сегодня вечером, мама. Как бы то ни было, я хочу посмотреть на свою племянницу, прежде чем снова уеду.

– Уедешь? – Вид у нее стал встревоженный. – Куда? Ты недалеко уедешь с такой-то рукой, а?

Пэйс нетерпеливо вытянул раненую руку. Он уже снял повязку, и все время старался разрабатывать мышцы, но рука плохо слушалась.

– Все будет отлично, мама. Просто надо немного поупражняться. Дора прекрасно ее залечила.

Он не ответил на вопрос, но мать этого не заметила. Теперь, когда он заговорил о Доре, мысли миссис Николлз потекли в другом направлении.

– Не знаю, чтобы я делала без этой девушки. Эти черные теперь гроша ломаного не стоят, бездельники. Я уже говорила твоему отцу, что их всех надо продать, но он и слышать об этом не хочет.

Пэйс знал, что мать не разговаривала с отцом уже несколько лет. Очевидно, этот разговор произошел лет десять назад. Тогда, помнится, его родители очень часто спорили относительно слуг.

– Мама, да почти уже некого продавать. И понятия не имею, где можно нанять работников. Дора не в состоянии делать все сама.

– Позови ее сюда, ладно? Я хочу, чтобы сегодня к обеду испекли булочки. Мне до смерти надоел кукурузный хлеб.

Харриет Николлз рассеянно расправила покрывало, стряхивая воображаемые соринки, и разгладила простыни, не глядя в глаза сыну.

– Я им передам на обратном пути, – ответил он успокаивающе. – Зачем заставлять Дору бегать вверх-вниз, только чтобы сказать о булочках.

– Но Дора всегда ко мне заглядывает в это время дня, – брюзжала Харриет. – Что ее могло задержать?