Глаза зверя - Фридрих Незнанский

— А у вас есть тапочки? — спросила брюнетка (голос у нее был глубокий, бархатистый и волнующий).

— Тапочки? — поднял брови Марио.

— Да, тапочки. Вы же сказали, что я могу чувствовать себя здесь как дома. А дома я хожу в майке, шортах и тапочках.

Марио озадаченно поскреб в затылке. Красавица брюнетка ослепительно улыбнулась.

— Не бойтесь, я пошутила. Я всегда прихожу к клиентам при полном параде. Вечернее платье и туфли на высоком каблуке — моя униформа.

Марио нахмурился.

— Я бы не хотел, чтобы вы называли меня клиентом, — обиженно сказал он. — Представьте себе, что я просто парень, к которому вы пришли в гости.

— В таком случае нам лучше уладить финансовые дела заранее, — с улыбкой сказала девушка. — Тогда я больше не буду об этом думать.

Марио кивнул, достал бумажник и отсчитал гостье триста евро.

— Этого хватит? — спросил он.

— Вполне, — кивнула девушка, пряча деньги в сумочку. — Теперь мы можем слегка развлечься. — Она посмотрела на итальянца и провела ладонью по его щеке. — Как тебя зовут, малыш?

— Марио, — назвал он настоящее имя.

Девушка улыбнулась:

— А мы с тобой тезки. Я Мария. Марио и Мария — красиво звучит, правда?

— Правда.

— Пойдем в комнату.

Они прошли в гостиную и сели на диван.

— У тебя есть вино? — спросила девушка.

— О да! — кивнул Марио. — Я сейчас! — Он достал из бара бутылку «кьянти» и бокалы. — В первый раз по полному и до дна! — сказал Марио, разливая вино по бокалам. — Ты не против?

— Совсем нет, — сказала Мария. — Я люблю вино и могу много выпить.

Первый бокал они выпили быстро. Мария улыбалась Марио, глядя на него сквозь пушистые ресницы. Второй бокал они выпили на брудершафт. Губы у Марии были теплые, мягкие и ароматные, как земляника или виноград.

— Ты хорошо целуешься, — похвалила Мария. — Наверное, у Марио было очень много женщин, и все они его любили, раз позволяли ему так их целовать.

— Женщин было много, но до Казановы мне далеко, — скромно сказал Марио. — Если хочешь, повторим еще раз.

Мария поставила бокал с вином на стол и положила Марио руки на плечи. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Они снова поцеловались.

— У тебя очень вкусные губы, — сказал Марио.

— У тебя тоже, — с улыбкой ответила Мария. — Помню, еще когда я увидела тебя впервые, я сразу же подумала: какой сладкий мальчик! Ты весь такой же сладкий?

Марио посмотрел в глаза Марии — томные, влажные и блестящие — и усмехнулся:

— Тебе нравится твоя работа, да?

— Очень, — призналась Мария. — Я всегда была распутной женщиной. Даже когда была маленькой девочкой. Тебя это смущает?

Марио покачал головой:

— Нисколько. Наоборот, меня это сильно заводит.

Мария лукаво улыбнулась:

— Как ты думаешь, может, нам стоит допить это вино потом? Мне кажется, за полчаса оно не успеет испортиться.

— Ты права!

Марио крепко обнял Марию и впился в ее губы горячим поцелуем.

Через полчаса они лежали в расправленной постели в спальне и пили вино.

— Ты был настоящим зверем, — похвалила Мария. — Я думала, что умру от удовольствия.

— Будем считать, что ты говоришь это искренне, — с ироничной улыбкой сказал Марио.

Девушка внимательно посмотрела на него.

— Тебя что-то тревожит? — спросила она вдруг.

Марио нахмурился:

— С чего ты взяла?

— Вот из-за этих двух морщинок. — Она подняла руку и провела пальцем по высокому лбу Марио. — Они у тебя то исчезают, то появляются снова. И когда они появляются, у тебя делается такое лицо… — Она замялась, не находя подходящего слова.

— Какое? — спросил Марио.

— Такое, словно в эти секунды ты стареешь сразу на десять лет.

Марио отпил вина и дернул кончиками губ:

— Это тебе кажется.

Мария откинула с лица длинную темную прядь и покачала головой:

— Нет, малыш, не кажется. Я ведь колдунья и вижу людей насквозь. Хочешь, я скажу, что тебя ждет в ближайшие дни?

В насмешливых глазах Марио промелькнули сомнение и любопытство.

— А как ты об этом узнаешь? — спросил он.

— Просто. По рисунку линий на твоей ладони. — Мария наклонилась и поставила бокал с вином на пол. Потом выпрямилась и взяла Марио за руку. — Дай посмотрю.

Марио покорно протянул ей ладонь. Мария долго изучала линии, потом сказала:

— Впереди тебя ждет большая беда. Ты чувствуешь это, поэтому такой грустный.

— Что еще за беда? — недовольно спросил Марио.

Мария пожала обнаженными плечами:

— Не знаю. Я вижу смерть и вижу женщину… Молодую женщину.

— Значит, беду мне принесет эта женщина?

Мария кивнула:

— Да. Это будет очень скоро. Может быть, даже завтра. Ты можешь умереть, а можешь остаться жив.

— И от чего это зависит?

— От другой женщины, — сказала Мария.

Марио хлопнул себя ладонью по коленке и засмеялся:

— Что за бред? У меня здесь и полутора знакомых женщин не наберется, не то что двух!

— Я говорю тебе то, что вижу, — серьезно сказала Мария. — Знаешь что… я могу помочь тебе. У меня есть несколько заговоренных вещей, я всегда ношу их с собой. Они оберегают от беды. Ты можешь выбрать любую из них.

Марио не смог сдержать насмешливой улыбки.

— Значит, ты всюду носишь с собой заговоренные вещи? — спросил он.

— Да, — ответила Мария. — Если бы не они, я бы давно уже умерла.

— В каком смысле?

Мария горестно вздохнула:

— В прямом. Мне нагадали, что я умру в двадцать два года. А мне уже двадцать пять. Три года я ношу с собой вещи, которые заговорила одна старая колдунья-цыганка. Как видишь, я до сих пор жива. Погоди, сейчас увидишь сам.

Мария протянула руку и взяла с тумбочки сумку. Положила сумку себе на колени и вытащила выкидной нож, маленькую куколку и потертую фотографию старухи в пластиковом футлярчике. Разложив все это на простыне, Мария сказала:

— Благодаря этим вещам я жива. Бери любую.

Марио хотел рассмеяться, но, увидев, насколько серьезна Мария, решил не обижать девушку. Он выбрал нож. Это был обыкновенный выкидной нож с черной рукоятью в виде не то русалки, не то просто обнаженной девушки.

— Если разрешишь, я возьму вот это, — сказал Марио, взвешивая нож на ладони. — Только как же будешь ты?

— У меня останутся кукла и фотография, — ответила Мария. — Этого вполне хватит.

Марио нажал на кнопку. Лезвие с тихим щелчком выскочило наружу.

— И что я должен с ним делать? — спросил Марио.

— Ничего, — ответила Мария. — Просто носи в кармане.

— Что ж… — Марио убрал лезвие и положил нож на тумбочку. — Возможно, он спасет меня от хулиганов. Или от хулиганки. Ты ведь, кажется, сказала, что смерть мне принесет женщина?

— Да, — кивнула Мария. — Ты можешь верить или нет — это ничего не изменит. Просто носи этот нож с собой, и все.

— Как скажешь. — Марио наклонился, прикоснулся губами к нежной шее Марии и сказал: — А теперь, может быть, займемся более приятными вещами, а?

— Конечно! — Мария убрала вещи обратно в сумочку и привлекла Марио к себе: — Конечно, мой милый!

6

Ровно в одиннадцать часов утра Марио Гарджулло вошел в книжный отдел. Он был одет в униформу охранника. На лице у Марио застыла вежливая улыбка, с помощью которой он расчищал себе дорогу в толпе, осадившей книжный отдел в надежде пообщаться с мэром, а то и получить у него автограф.

Мэр сидел в самом конце зала, за большим письменным столом. Перед ним стоял микрофон, а чуть правее — стопка книг в глянцевых обложках. По мере ее таяния ассистенты подкладывали новые экземпляры. Мэр был доволен. Он не просто подписывал свои книги, но и общался с каждым читателем отдельно, узнавал имя, фамилию, место работы и тому подобное. На это уходило много времени, зато автограф получался очень сентиментальный. Например: «Францу Камински, хорошему (как я надеюсь) инженеру, с надеждой на лучшее будущее Германии». Или — «Ольге Бах и ее маленькой дочке Саре, да пошлет вам Господь счастья и благоденствия!»

Получившие автограф люди не спешили отходить, несмотря на настойчивые просьбы охраны. Они оставались возле стола, в показном восторге листая книгу и неустанно благодаря мэра за то, что их родной город чист и благообразен.

— Эншульдиген! — извинялся Марио, с напускным усердием работая локтями и плечами. — Фрау… Эн-шульдиген зи биттэ…

Тем временем ловкие пальцы Марио ощупывали бомбу в поисках взрывателя. До стола, за которым восседал мэр, оставалось еще метров двадцать.

К серебристому «фольксвагену», припаркованному на другой стороне улицы, развязной походкой, пошатываясь, подошла пьяная негритянка. Она склонилась над окошком и ощерила зубы в улыбке. Глаза ее были подернуты мутной поволокой.