Пути развития английского романа 1920-1930-х годов - Нина Михальская

Джордж Уинтербуорн принадлежит к тому поколению англичан, которые «детство свое и юность провели в борьбе, как молодые Самсоны, стараясь вырваться из сетей викторианцев…». В традициях викторианской Англии воспитаны родители Джорджа; ее устоями, ее лицемерной моралью в значительной степени была определена и его собственная жизнь. Но вместе с тем эти два поколения — отцов и детей — разделяет пропасть. И не случайно Олдингтон замечает, что для переживших войну «довоенное уподобилось доисторическому».

Добрая, старая викторианская Англия описана Олдингтоном в тонах сатиры. Задыхаясь от бешенства, рн пишет о ней — о ее мнимом благоденствии, о пропитавшем все поры ее общественной и частной жизни лицемерии, о наигранном официальном оптимизме.

В начале 20-х годов об уходе в прошлое викторианской Англии писал в своей «Саге» Джон Голсуорси. Глава «Конец одной эпохи» в книге «В петле» в какой-то мере звучит как элегическое прощание с прошлым.

Похороны королевы Виктории. Наблюдая движение похоронной процессии, Сомс Форсайт с грустью думает об уходящей навсегда в прошлое викторианской Англии. Рушится былое благополучие и присущая Форсайтам спокойная уверенность в своих возможностях: «Опора жизни ускользнула! То, что казалось вечным, ушло!».

В оценках Олдингтона нет ни грана сентиментализма и больше всего ему претит какая бы то ни было идеализация. Он тоже прощается с прошлым, с «доисторической» предвоенной эпохой и одной из наиболее одиозных ее фигур — королевой Викторией, которую он сравнивает с ихтиозавром. Но это прощание звучит как проклятие: «Чудная старая Англия! Да поразит тебя сифилис, старая сука! Ты из нас сделала мясо для червей». Наряду с описанием войны наиболее сильные страницы романа посвящены семейной жизни родителей Джорджа. Они представляют большой интерес еще и потому, что дают возможность убедиться в происходящем в английской литературе XX века процессе разрушения традиционной формы семейного романа.

Теме семьи в литературе английского критического реализма всегда принадлежало очень важное место. Действие романов Диккенса и Теккерея, Гаскел и Элиот, Мередита и Троллопа чаще всего было связано с историей той или иной семьи, а наиболее распространенной формой английского романа в XIX веке был роман-семейная хроника. Однако к концу XIX века он уже не занимал ведущего места в английской литературе. В «Саге о Форсайтах» Джон Голсуорси вновь обращается к этой форме. Но, говоря о судьбе нескольких поколений одной буржуазной семьи, Голсуорси поведал историю ее постепенного разложения, крушения ее некогда прочного уклада жизни и быта. Это было связано с процессами, характерными для жизни буржуазного общества: эта тема была актуальна в условиях империалистической Англии.

В английской литературе 20-х годов семейной теме уделялось мало внимания. О полном разрушении семейных связей повествуется во всех романах Олдингтона. Он является сторонником полной эмансипации человеческой личности и в каждом из своих романов вскрывает то зло, которое заключено в лицемерной семейной морали, основанной на интересах денежного характера. В его изображении буржуазная семья уже давно превратилась в своего рода западню, освобождение из которой является непременным условием для полноценной содержательной жизни. Жертвой пошлого существования в лоне семейной жизни, лишенной подлинных чувств взаимного доверия, любви, уважения, становится Джорджи Смизерс — героиня романа Олдингтона «Дочь полковника». К независимой и самостоятельной жизни рвется энергичная и смелая Этта Моррисон (роман «Женщины должны работать»). Лишь порвав с «благополучием» буржуазного существования в тисках, «освященных браком» семейных отношений, находит свою любовь и свое счастье Тони Кларендон («Все люди — враги»). Подлинной пародией на семейную жизнь выглядит то существование, которое ведут родители и сестра Криса Хейлина («Сущий рай»).

Истоки этой, столь важной для творчества Олдингтона, темы заключены в романе «Смерть героя». Фигуры родителей Джорджа Уинтенбуорна — «милая мама» и «милый папа» — поданы в романе в подчеркнуто гротескном плане. «В основу их совместной жизни залег фундамент лжи»; к сожалению, на этом фундаменте они и остались». «Милая мама», невежество которой проявилось буквально во всех отраслях человеческого знания, впитала в себя все пороки и предрассудки своей среды.

Однако отнюдь не личными недостатками Изабель и Джорджа Огестуса измеряется их вина перед сыном и обществом. Образы Уинтербуорнов старших воплощают типичные черты английской средней буржуазии. На происходящие в мире и в их собственной стране события миллионы подобных Уинтербуорнов предпочитали закрыть глаза; они были поглощены своими собственными эгоистичными интересами. «Потрясающая драма разыгралась у них перед носом, а они даже и не заметили ее». Вместе со своим героем Олдингтон произносит суровый и беспощадный приговор поколению отцов. Олдингтон рассказывает историю молодого человека — своего современника. Одна из основных тем литературы критического реализма предшествующего столетия— тема молодого человека буржуазного общества — продолжает свое развитие и в романе XX века. В произведениях писателей 20-х годов она получает углубленно-психологическую разработку; однако чаще всего в ущерб анализу социально-общественных отношений.

В «Смерти героя» Олдингтон избежал этой крайности. Написанное в форме интеллектуально-психологического романа, повествовательная манера которого характеризуется весьма частыми переходами к передаче «потока сознания», произведение Олдингтона органически сочетает углубленный психологический анализ с реалистической передачей характерных примет общественной жизни довоенной и послевоенной Англии. В соответствии с этим находится и созданный им образ Джорджа Уинтербуорна — представителя молодого поколения буржуазной английской интеллигенции, а смерть его представляется как символ «отвратительной, жестокой, проклятой, нелепой катастрофы», обрушившейся на его родину, как символ трагических последствий войны. И не случайно роман открывается сообщением о смерти его героя: «Уинтербуорн, Эдуард Фредерик Джордж, капитан, 2/9 батальон, королевский Фоддершайрский полк, убит в бою». Рассказ об истории молодого человека своей эпохи Олдингтон начинает со слов о его гибели. Именно это для него важно подчеркнуть прежде всего. Все же остальное— описание семейной, школьной и самостоятельной жизни героя в Лондоне — подводит к пониманию причин этой гибели.

И семья и школа стремились подчинить натуру Джорджа, сформировать его характер в соответствии с убогими нормами общепринятых представлений о жизни. Ему приходилось обороняться, упорно защищать свою внутреннюю жизнь от вторжения случайных вспышек материнской заботливости.

«Джорджу не было и пятнадцати лет, а он давно уже жил двойной жизнью: одна — жизнь для школы и дома, другая для себя. Законное лицемерие юности, борющейся за внутреннюю жизненную силу и тайну».

Усилия школы были направлены на то, чтобы воспитать из Джорджа и его товарищей «настоящих мужчин», пробудить в них воинственный дух верных последователей заветов «барда империализма» Киплинга. Директор неизменно цитировал эти волнующие и бессмертные строки Редьярда Киплинга, которые кончаются так:

«Ты будешь мужчиной, мой сын!».

«Ведь очень важно знать, как убивать. Если вы не знаете, как убивать, вы никогда не станете мужчиной, а тем менее — джентльменом». Вот она, весьма характерная примета предвоенной эпохи! К неписанным законам и заповедям британского «джентльменства» прибавилось еще одно непременное условие: подлинный джентльмен должен уметь убивать!

Всем своим существом Джордж противится установленным в школе порядкам. Всячески отвиливает от военных занятий. Замыкается в себе. Энергично оберегает свои пока еще несложные детские интересы от вторжения взрослых. Его еще не страшат постоянно повторяемые наставниками слова о том, что «армия сделает его мужчиной»; он не понимает скрывающегося в них смысла. Но, забегая вперед, автор уже бросает замечание, проливающее свет на все последующее: «Увы, она его сделала трупом».

Школа стремилась производить «стандартных мужественных парней» — тот стандарт, который, не колеблясь, принимал, предрассудки, покорно подчинялся установленным правилам. Но Джорджа мало интересовал вопрос о пресловутом «хребте империи», «у него не было желания стать одним из позвонков какой бы то ни было проклятой империи, и еще меньше хотелось ему быть кусочком ее седалища, получающего пинки». Джордж ожесточился. «Он ненавидел и упорствовал, и повиновался с той же ненавистью и упорством. Он не оказывал неповиновения, но в сущности и не повиновался по-настоящему, с готовностью. Был он пассивен, и с ним ничего не могли поделать». Джордж лишь внешне подчинился рутине. Но пока он слонялся по школьным коридорам, сидел на уроках, в нем, в этом молчаливом, бледном и постоянно озабоченном мальчике, шла напряженная внутренняя работа. Английские поэты и иностранные художники были его единственными подлинными друзьями. У него сложился круг своих интересов; он стал увлекаться живописью. Попытки сделать из Джорджа Уинтербуорна мужчину в духе Редьярда Киплинга окончились неудачей.