Дом на цилиндрах - Кирилл Гольцов

— Знаешь, хороший вопрос, и я им уже неоднократно задавался. Вроде и описание его было, и даже фрагменты записи камер слежения в метро, но при всех громких призывах фактически дело почему-то на каждом шагу спускали на тормозах. Это может говорить только об одном: у человека есть очень высокопоставленные покровители. Ну или слишком много денег, чтобы купить всех, кого можно. Несомненно, это усложняет нашу задачу и не может радовать.

— С другой стороны, машину он всё-таки, по твоим словам, сменил… Значит, для Хельмана тоже не всё так просто… — Андрей кашлянул и потёр ладонью нос, потом показал мне её, темнеющую узкой полосой, и прокомментировал: — Смотри. Я-то всегда думал, что там всё бывает таким после курения, когда никотин оседает на волосах в носу, но получается, что с этой гарью всё даже ещё хуже…

— Наверное, потому что это тот же самый вредный дым! — усмехнулся я. — Кстати, о разрисованном джипе-то удалось что-то точнее выяснить?

— Как сказать. Кроме того, что ты уже знаешь от Жени, могу добавить, что фирма эта абсолютно левая, с липовым адресом и всеми делами, зарегистрированная на некоего гражданина Украины. Примечательный факт: контора появилась буквально за неделю до смерти Валеры. Что это — совпадение или заранее продуманный план? Трудно сказать. Соответственно, никто ничего не знает и о судьбе этой машины. Конечно, она числится в розыске, но, честно говоря, лично я сомневаюсь в его результативности, тем более с тем рвением, как они ищут самого Хельмана. К слову, тебя ищут не менее интенсивно, так и не определившись со статусом — свидетель или соучастник, но тоже, думаю, это имеет сейчас мало значения.

— Это да. Жаль, надеялся на что-нибудь более внятное с машиной! — вздохнул я и присел рядом на второй пенёк.

Он был кособоко поставлен рядом с круглым пластмассовым столом, уже разогревшемся на солнце и опасно проминающемся. От него пахло как от только что привезённой из магазина новой вещи, и, наверное, поэтому стол казался здесь хоть и удобным, но чем-то лишним, не соответствующим.

— А людей, машин или чего-то подобного за эти дни ты не встречал? — спросил я Андрея.

— Нет, не единой живой души. Даже вертолёты здесь почему-то не летают, — пожал плечами Андрей. — Хотя, насколько я понял из новостей, пока не оказался отрезанным здесь от цивилизации, где-то рядом должны тянуть трубопровод из Оки для затопления торфяников… Возможно, проект уже и осуществился, поэтому всех, кого можно, эвакуировали.

— Да, наверное. Хотя что-то дымит по-прежнему. Может, просто ветер всё утро в нашу сторону? — Мы оглянулись и некоторое время смотрели на клубящийся вокруг лес. — Интересно, почему, когда Хельман вёз меня сюда, по пути нам встречалось множество заградительных рвов от огня, хотя нигде не было видно никаких поселений? А вот здесь, где стоит единственный дом, ничего подобного нет?

Я посмотрел на деревянный забор, сквозь который струился дым и неожиданно почему-то подумал о том, что мы можем находиться в какой-нибудь аномальной зоне, где ни при каких условиях не произойдёт пожар. Возможно такое? А почему бы и нет — не зря же было выбрано именно такое странное и одинокое поле. Однако очень скоро я убедился, что, разумеется, ошибался.

— Да, непонятно, — отозвался Андрей. — Был бы ещё рядом какой пруд, так и вёдрами, на случай чего, не натаскаешься воды. Может, нам тоже стоит озадачиться этим и сделать нечто подобное? Хотя, скорее всего, толком ничего не получится.

— Это ещё почему?

— Из всех инструментов здесь есть только колун и молоток.

— Ну значит, видимо, подразумевается, что нам ничего такого и не может понадобиться…

Мы оба задумались, но скорее не о чьей-то невидимой направляющей руке, а своей беспомощности. Между тем, как и было сразу понятно, развлечений здесь присутствовало не больше, чем в больнице. Меня снова начала охватывать леность и томить желание заняться настоящим делом. Пусть это было бы нечто грязное и тяжелое — копание того же рва, но зато создающее ощущение осмысленных действий и видимых результатов.

Поиграв же в дартс и бесцельно побродив вокруг построек, я почувствовал, что снова хочу спать, и попросил Андрея разбудить меня ровно через час, чтобы, так сказать, поступательно сокращать привычный график в сторону перспективы исключения подобного рода обеденного отдыха. Так и случилось, после чего, пообедав парой действительно вкусных супов из плотных красно-жёлтых пакетов и выпив по банке пива, закусывая селёдкой в винном соусе, мы почувствовали себя вполне сытыми и довольными жизнью, чтобы снова усесться во дворе и пуститься в рассуждения относительно всего происходящего. Из-за этого мне даже пришлось почти три раза и с массой подробностей пересказать Андрею свою историю, но, как и предполагалось, никакого результата это не принесло. Скорее просто убивали время. А потом друг сумел уговорить меня сыграть в преферанс, и мы очень славно расписали практически половину «пули», когда я отложил в сторону карты и, поддавшись какому-то импульсу, ещё раз внимательно осмотрелся вокруг. Взгляд особенно долго задержался на ярко-красных облаках, озаряющих бледным светом небо, и неожиданно, как вспышка молнии, пришло понимание. Я вспомнил какой-то старый документальный фильм, в котором рассказывалось про испытание ядерного оружия и демонстрировался специально для этого построенный городок с обставленными домами и даже манекенами на улице. После взрыва бомбы на каком-то расстоянии от него учёные намеревались подробно исследовать результаты и вроде бы даже постараться снять происходящее камерами, транслирующими сигнал на какой-то спутник. Последнее сейчас не имело значения, хотя, вполне возможно, здесь и было установлено что-то подобное, а вот аналогия с городом, предназначенным умереть, мне очень не понравилась.

— Ты чего это? Всё в порядке? — Андрей аккуратно положил карты на стол и придвинулся ко мне.

— Да, просто немного задумался, — кивнул я.

В самом деле, сейчас можно было рассказать другу о той неприятной догадке, которую я сделал, но, наверное, это ничего особенно и не изменило бы. В конце концов, он договаривался с Хельманом об Оксане на месяц и вряд ли согласился бы бежать отсюда со мной сейчас. Я же не чувствовал в себе достаточно сил для такого длительного путешествия пешком и тем более в одиночестве. Собственно, без денег и документов вообще трудно было себе представить, куда идти и что делать. Вот и получалось, обсуждай это или нет, всё одно нам придётся задержаться именно здесь. Только беспредметно трепать самим себе нервы и накручивать то, чего могло не быть и в помине. Поэтому, наверное, просто стоило надеяться на лучшее и, несмотря на широкие возможности Хельмана, всё-таки представлялось достаточно сомнительным, чтобы он подгадал всё это именно под ядерные испытания. Да и к чему тогда были все эти замысловатости, если нам предстояла быстрая, хотя и экзотическая смерть?

— Начинает холодать, чувствуется август… — вздохнул Андрей. — Наверное, всё, что происходит сейчас, я не забуду до конца жизни!

— Да, в самом деле. К тому же мне, честно говоря, уже хочется спать, — ответил я, думая, что утро вечера, несомненно, мудренее и, возможно, завтра мне придут ещё какие-нибудь мысли или произойдут новые события, которые прояснят окружающее. В последнем я оказался прав, только беда была на самом деле гораздо ближе, чем представлялось.

— Согласен. Пора на боковую. Ты извини, я всё забываю, что ты отходишь от этой больницы…

Я кивнул, и это был последний раз, когда я видел Андрея в спокойном и адекватном состоянии. Взаимное пожелание друг другу «спокойной ночи» не в счёт, так как мы его произнесли в темноте, не обращая особого внимания на то, что запах гари усилился, а дым, даже несмотря на повешенные в дверях и на окнах мокрые тряпки, проникает в дом всё сильнее.

Глава IX

Пожар

Закрыв глаза, кажется, я так толком и не уснул — просто погрузился в темноту и немного отвлёкся от таинственных поскрипываний и шумов в доме. А уже в следующий момент почувствовал сильный запах гари и увидел трясущего меня с безумным видом Андрея, который орал:

— Пожар! Мы сейчас сгорим здесь заживо!

Вокруг было темно, клубился густой дым, а зловеще-красные отсветы пламени напоминали включённую за окном сирену. И ещё был какой-то гул, напоминающий разгорающиеся в печке при хорошей тяге дрова, только многократно усиленный и словно сначала стремительно поднимающийся куда-то вверх, а потом камнем возвращающийся вниз.

— Быстрее на улицу! — кричал Андрей, бросившийся к двери и, должно быть, болезненно ударившийся о косяк.

Я побежал за ним и со всего размаху врезался в дверь, которую друг захлопнул прямо перед моим носом. Или это ветер вырвал её из его пальцев и чуть было не оставил меня внутри? Наверное, именно так и было… В любом случае я вылетел на крыльцо, споткнулся и кубарем полетел по ступенькам вниз, почувствовав удар и сильную боль в правой руке. Кстати, именно этой руке, сколько я себя помнил, почему-то всегда выпадали все напасти — возможно, потому что я был правшой и инстинктивно приземлялся именно на эту сторону тела. Вначале я подумал, что просто сильно расшиб руку, но потом с ужасом увидел, что упал прямо в горящую траву и поспешно откатился на чернеющий участок, который, видимо, теперь представлял собой единственное безопасное место. Как я успел заметить, цепочкой таких проталин образовывалась своеобразная, утопающая в дыму дорожка, по которой можно было выбраться к полыхающему остову забора.