Дом на цилиндрах - Кирилл Гольцов

— Сначала давай всё-таки попытаюсь сам. Кстати, что у тебя с рукой?

— А, пустяки. Если ты об этом, то никакого отношения к нашим делам. Понимаешь, Оксана подарила мне часы с металлическим браслетом, а я, как ты знаешь, всю жизнь ношу только кожаные. Ну тут подарок от неё, поэтому, конечно, я сразу без вопросов их надел, но только дней через десять почувствовал что-то дискомфортное и увидел такое на руке. Сначала подумал, что это из-за жары и пота образуется какая-то окись, впитывающаяся в кожу, но буквально накануне исчезновения Оксаны я зашёл проконсультироваться к одному знакомому врачу, и тот диагностировал нечто вроде аллергии на определённые типы металлов. Поэтому часы пришлось снять и договориться с любимой о покупке, чтобы больше не рисковать, привычного кожаного ремешка. Затем произошло всё это и, конечно, мне было не до таких мелочей. Сейчас же медленно, но всё проходит. И не беспокойся, абсолютно ничего заразного, просто какая-то индивидуальная непереносимость.

— Всё с тобой ясно… — попытался бодро улыбнуться я и рывком приподнялся. — Однако как всё тело ломит!

Хотя чувствовал я себя прескверно, тем не менее был уверен, что это практически целиком из-за моей вчерашней активности, предсказуемо отразившейся на мышцах. Даже мелькали какие-то аналогии с секцией каратэ после перерыва на летние школьные каникулы. В голове ничего не гудело, и вообще я ощущал себя по большому счёту нормально. Видимо, очень даже вовремя прервал все эти таблеточные и укольные предписания доктора.

— Помочь?

— Нет, чувствую, что справлюсь сам… — Я с трудом, но встал на неприятно тёплый пол и достаточно уверенно добрался до широкого стула с большой спинкой, прокомментировав: — Ничего, жить можно.

— Отлично. Тебе чай из пакетиков или кофе?

— Давай кофе, в том месте, где я был, в лучшем случае давали какао, а я его терпеть не могу. Всё чай да чай!

— Тогда и я с тобой. А в остальном ассортимент, извини, небогатый. Сухари, печенье, пряники, круассаны и прочие долгоиграющие продукты. Не желаешь нарезки или сельди в винном соусе? Всё из холодильника, — Андрей развёл руками и уселся напротив.

— Да нет, пока вполне сойдут и круассаны! — кивнул я и потянулся к яркой шелестящей пачке с изображением сочных клубничин. — После дурки это просто настоящее изобилие!

— Кирилл, так ты расскажешь? Я не очень склонен проявлять чувства, но, знаешь, просто умираю от нетерпения узнать, во что мы все вляпались!

— Конечно… Правда, боюсь, это не прибавит особой ясности…

— Посмотрим. И начни, пожалуйста, с того момента, как мы расстались у Николая!

— Как скажешь, — вздохнул я и начал говорить, лишь изредка перебиваемый восклицаниями или короткими вопросами Андрея.

Как и планировал, я тактично обошёл моменты, из которых можно провести нехорошие параллели с судьбой Оксаны, и, закончив, почувствовал, что совершенно выдохся, словно пережил всё это заново.

— Ты ешь, ешь! — задумчиво протянул Андрей, который даже не отхлебнул из своей чашки, а резко встал и принялся вышагивать по комнате. — Вот так история. Впечатляет, нечего сказать. Нарочно не придумаешь… И ты прав, всё это выглядит каким-то сумасшедшим набором бессмыслиц!

— Так и есть. И тем не менее мы здесь именно из-за этого…

— Да, сказать точнее и нельзя. Я тут в первые дни всё буквально перерыл вверх дном, заодно убрал учинённый мной разгром. И, знаешь, даже здесь всё странное и лично для меня непонятное. Может, ты выскажешь какие-то трезвые идеи?

Я усмехнулся и ответил:

— Говори, а там увидим.

— Вот, например, книги, которые ты видишь в шкафах перед собой. Думаешь, они настоящие? Ничуть не бывало, только муляжи. Не веришь, попробуй достать…

Приподнявшись, я из любопытства подошёл и попытался извлечь один из потёртых зелёных томов, а в руках оказалось необычайно лёгкое содержимое сразу всей полки, чем-то напоминающее искусно раскрашенное папье-маше.

— В самом деле. А полки-то, смотрю, добротные поставили… — задумчиво протянул я. — Пока не знаю даже, что и сказать!

— Да, вот такие дела. Или вот попробуй включить телевизор… — закивал Андрей, показывая на нишу в углу, где стояла большая старомодная модель, — и ничего у тебя не выйдет, тоже подделка.

— Ага. И много здесь подобных вещей?

— Уйма, не поверишь. Потом можем ещё спуститься в подвал, я тебе и не такое покажу…

— Хорошо, может быть, позже. Полагаю, времени у нас достаточно…

Но именно в этом, как очень скоро оказалось, я жестоко ошибался, и хотя никогда впоследствии об этом не сожалел, но так и не увидел, что же эдакого было внизу.

Андрей кивнул, мы, обменявшись ещё парой общих реплик, молча допили кофе.

— Что теперь? Чем же здесь вообще заниматься, если телевизора, книг и подобного нет? — деловито спросил я, когда вознамерился всполоснуть руки и Андрей повёл меня к стоящему в коридоре умывальнику с большой нелепой красной кнопкой, нажатие которой позволяло подогреть воду.

— Здесь есть шахматный набор, карты, домино, дартс — всё в таком роде…

— Ну это уже хоть что-то! — улыбнулся я, отплёвываясь от приятно стекающей по лицу тёплой воды и вытираясь большим пушистым полотенцем.

В тот момент, когда я прислонил его к своему лицу, вдохнув резкий, горячий запах гари, неожиданно мои мысли перенеслись в Тиндо, домой. Именно так пахли с начала смога все вещи, которые я вывешивал сушиться на балкон, и если тогда это раздражало, то теперь показалось чем-то близким и важным.

— Давай я тебе здесь всё покажу! — Андрей распахнул дверь, дождавшись пока я сойду с четырёх ступенек крыльца, и обвёл широким жестом просторный двор. — Вся территория огорожена, есть калитка, но почему-то ворот, куда могла бы проехать машина, не сделали. Там немного дров, но это не проблема, если вокруг лес. Здесь пустой сарай, рядом колодец, напротив баня, только без печки и внутренней отделки. Туалет за углом, ну, и сам дом — вот такое небогатое хозяйство. Скромно, но всё есть. Ах, да, на второй этаж дома можно подняться по лестнице, но там ничего нет — голые стены.

Я задумчиво оглядывался вокруг, проводя какие-то смутные параллели с тем, что теплилось где-то внутри и вызывало понимание, но никак не мог ухватить суть. В то же время на свежем воздухе я чувствовал себя настолько хорошо, что уже не припоминал, когда случалось подобное. И только здесь осознал, как и в больнице, да и в Тиндо: мне не хватало чего-то такого — простого, деревенского и близкого к природе. Конечно, все обстоятельства никак нельзя даже примерно подогнать к понятию «отдых», однако, встретившись с Андреем, пожалуй, мне наконец-то стала понятна хотя бы часть происходящего. Тот же выяснившийся вопрос с Адой позволял чувствовать себя вполне полноценно в интеллектуальном плане и создавал ощущение, что теперь-то уж всё будет раскручиваться хоть с какой-то возможностью предвидения и предсказуемости. Собственно, именно так и произошло этой ночью, просто я упорно искал беду где-то там, рядом с отсутствующим Хельманом, не уделив должного внимания слишком очевидному и, наверное, изначально предсказуемому. Впрочем, даже если бы случилось и не так, то трудно сказать, что бы мы могли предпринять, пока этот жаркий, но необычайно спокойный день сменила страшная, озаряемая пламенем ночь.

— Ты курить-то в этой больнице не бросил? — спросил Андрей, усаживаясь на пень неподалёку.

— Нет, даже скорее стал ещё больше. Раньше у меня, наверное, дело ограничивалось пачкой в день, а там и до двух доходило.

— Что же, тогда мне тебя порадовать нечем, сигаретами здесь и не пахнет. Надо же, кажется, что Хельман обо всём подумал, а этот момент как-то упустил. Честно говоря, я извёлся уже, даже пробовал завернуть в клочок бумаги сухую траву, но после первой же затяжки выбросил эту гадость.

— Ну, думаю, придётся это как-нибудь пережить… — задумчиво протянул я, неожиданно осознав, что совсем не хочу курить. Даже наоборот, воспоминание о том, как я глотаю дым и беру в рот обслюнявленный фильтр, вызвали лёгкую тошноту, хотя почему-то было понятно, что дальше этого дело не пойдёт. Точно так же как с зароком не пить во время утреннего похмелья, который не вспоминается до следующего.

Несмотря на то что сейчас в моём животе и плескалось явственно ощущаемое кофе с упаковкой круассанов, особой сытости, как и голода, я не чувствовал — словно случайно удалось найти именно ту золотую середину, которая всё время от меня ускользала. И я бы не сказал, что это сродни называемому родителями состоянию чувства лёгкого недоедания, с которым, по их многолетним уверениям, следовало покидать кухню после еды. Скорее, просто всё так, как должно быть.

— А почему после бойни в метро, которая, разумеется, стала настоящим ЧП для Москвы, Хельмана ищут так, что он может спокойно разъезжать по городу и опять делать то, что вздумается? — спросил Андрей.