Touching From a Distance - Дебора Кертис

Тони Уилсон, его первая жена Линдси Рид и Алан Эразмус приехали к нам домой следующим утром. Линдси осталась присматривать за Натали. Я слишком мало знала, чтобы быть в должном смятении. Линдси говорит, что отметила тогда, как мужественно я держалась. Думаю, отсутствие у меня подозрений и смятенных чувств ошибочно приняли за стоицизм, поэтому пошли разговоры, что я слишком приземленная, чтобы понять страдания Йена. Никто не осознавал, что, оказавшись за бортом, я также пребывала в неведении. Мне нельзя было появляться на концертах, так что после «Unknown Pleasures» я не слышала ни одной песни; мало того, я не прочла ни одного текста из черновиков Йена, не услышала ни одной записи, хотя бы на кассете. Меня, возможно, жалели за то, через что я прошла, но никто не имел представления, насколько больно чувствовать, что происходит нечто ужасное, но не знать, что именно.

Тони спросил, есть ли что-нибудь выпить. Я посчитала эту просьбу странной, но, когда Линдси налила немного виски, стакан вручили мне. Я была слишком взволнована, чтобы пить. Кажется, никто ничего не сказал, и хотя Тони принял командование на себя, он плохо справлялся с этой ролью. Я увидела, что он прочитал предсмертную записку Йена и убрал ее в карман — возможно, чтобы передать Анник, а возможно, чтобы скрыть улики.

В конце концов Тони и Алан повезли меня в больницу, чтобы повидать Йена. Пока я сидела в машине, Тони объяснял мне, что музыканты вообще славятся многочисленными романами и с этим нужно смириться. Он даже предположил, что и мне надо подыскать себе кого-то на стороне. Я не могла понять, почему приходится выслушивать эти нравоучения, — это не меня нужно было откачивать после передозировки, и, как обнаружилось позже, это с Анник у Йена были проблемы. Я думаю, Тони решил разобраться в причинах и следствиях случившегося, судя о проблемах Йена по своему собственному опыту. Я считала, что не стоит лезть на рожон и давить на Йена — и он вернется ко мне, в семью. Надеялась, что крепкая дружба сможет спасти нас. Невольно я укрепила остальных во мнении, что наш брак распадается, задолго до того, как «антиженская» политика группы начала разрушать его. Музыкальная индустрия ревнива и требовательна, и хотя Joy Division быстро взяли на себя роль семьи Йена, к несчастью, никто не мог стать ему женой. То, что в любовницы он выбрал Анник, обернулось трагедией: она была неспособна или не хотела заботиться о нем после припадков. Ее неловкие отмашки глубоко ранили Йена.

В больнице его обследовал психиатр и не нашел склонности к суициду. Пока мы сидели в приемной, Линдси набросала ему рисунок, под которым процитировала сценариста Дэвида Хэйра: «Нет нам утешения. Наша жизнь нас страшит. Мы мечтаем уйти, и так со всеми, кого я знаю».

Я уверена, все мы в некоторые периоды своей жизни мечтаем уйти, но когда доходим до точки, большинство бросается назад, к семье. К кому еще обратиться за помощью? Но Йен не говорил с друзьями или семьей. В то время даже его родители понятия не имели о его страданиях. Не счесть всех, кто не раздумывая помог бы ему, только он обратись. Должно быть, Йен остро ощущал свое одиночество, полную невозможность заговорить о своих проблемах, обсудить и решить их. Насколько несчастным нужно быть, чтобы жизнь казалась хуже смерти? Возможно, если бы я тогда знала, что попытки самоубийства среди эпилептиков встречаются в пять раз чаще, чем у обычных людей, это помогло бы мне понять происходящее.

Тони настоял на разговоре с Йеном один на один. Я не знаю, о чем они говорили, но Йен пришел домой, только чтобы забрать вещи. Он сказал, что доктор порекомендовал ему побыть в тихой обстановке, где поблизости нет детей. Хотя в медицинских записях значилась выписка Йена домой, Тони отвез его в свой коттедж в Чарлзворте, рядом с Глоссопом. На Factory мне велели не звонить Йену, так как ему нужно отдохнуть. Выполнить требование не составило труда — мне не оставили телефонного номера. Мой муж, отец моего ребенка, совершенно исчез из нашей жизни, и общаться с ним у нас не было никакой возможности.

Йен сказал Питеру Хуку о передозировке: «Я был пиздецки зол, вот и наглотался всякого дерьма».

Дядя Айрис работал в полиции; он рассказал, что они используют историю болезни Йена как типичный пример шизофренического расстройства и по ней полицаям объясняют: вот таково поведение шизофреника... Ну если это был такой классический случай, думаю, могли бы покопаться поглубже и вправить ему мозги.

Joy Division не стали прерывать гастроли, и 8 апреля 1980 года практически из больницы Йен отправился на концерте Derby Hall, в городке Бери. Роб Греттон настаивал, чтобы концерт состоялся даже без участия Йена — тот стоял за кулисами, не в силах выйти к микрофону. Он сказал Линдси Рид, что со стороны кажется, будто группа неплохо справляется и без него. Так оно и было.

Они разрывались: выходить на сцену или отменить концерт, но решение нужно было принять быстро. Я сомневаюсь, что итог вечера был бы другим, сбеги они через черный ход, хотя это могло бы избавить Йена от лишнего напряжения.

Роб сказал, что нет смысла продолжать концерт, и все закончилось настоящим погромом. В то время выступление, вероятно, казалось более важным, чем было на самом деле. Йен и Роб не хотели его отменять, а я хотел. Я подумал, что, раз с Йеном что-то не так, концерт не поможет. Ужасно, но я, помню, подумал тогда, что он, наверное, снова попробует совершить самоубийство, и надо что-то делать.

Ярость публики нарастала: Йен сам спел всего две песни — ему на замену, чередуясь между собой, стали выходить другие музыканты. Разочарованные фаны начали кидаться всем, что попадалось под руку, в причудливые потолочные лампы. Осколки дождем посыпались на сцену, так что группа ушла за кулисы, оставив своих помощников охранять оборудование. После того как на сцену полетели пивные кружки, Греттон бросился в толпу. Вспыхнула драка; пятерых ребят пришлось потом отправить в больницу, среди них был Твинни, который обычно грузил аппаратуру, — он пытался защитить Роба и получил по голове «розочкой». По иронии судьбы именно тем вечером Factory Records заплатили Гарри Демаку, чтобы он записал четыре исполненных вживую песни. Когда крики утихли, Тони Уилсон разыскал Йена этажом выше; он примостился на какой-то балке и был весь в слезах. Тони утешил его, напомнив о дебоше в Free Trade Hall, в Манчестере, когда Лу Рид отказался выйти на бис.

Я сказал: «Я ходил на один концерт, который закончился погромом, — лучший концерт на моей памяти. Лу Рид в Free Trade Hall». Тогда он поднял на меня глаза — загоревшиеся глаза! — и сказал: «Ебаный дебош!»Я ответил: «Да, мужик, это было что-то». Так-то — он обожал Лу Рида.