Императрица и ветер - Мария Чурсина

Она затормозила как всегда возле скульптуры в виде портала в другой мир. Маша полюбовалась на серебристые буквы, как будто подвешенные в центре портала, они были призваны внушить благоговейный трепет каждому, кто въезжает на территорию столицы. "Петербург-69. Город - врата", как же она любила этот дышащий ночной свежестью, притихший после очередного бурного дня город! Как чувствовала единение с ним именно сейчас, именно здесь, глядя на дрожащие звёздочки-огни, потонувшие в жемчужно-сером море ночи.

Когда фонари стали слишком расплываться, Маша стянула с руки тонкую кожаную перчатку и вытерла глаза. Она могла разделить свою тоску только с этими звёздами-огнями и перламутрово-серым от иллюминации небом.

- Пора возвращаться, - сказала самой себе Маша и снова сжала пальцы на руле мотоцикла.

Улицы пустовали, и её смех эхом отскакивал от погружённых в забытьё стен. Кажется, она забыла уже обо всём: и о досадном происшествии с базой данных, и о бесконечно длинном дне. Сейчас существовали только они вдвоём и эта ночь, пропахшая яблоками и сухой травой.

- Знаешь, как называется эта улица? - Рената махнула рукой в сторону четырёхполосной трассы, уходящей прямиком в тоннель.

- Не знаю. Как? - улыбнулся ей в ответ Шредер.

- Дорога в будущее. Я читала, что эту дорогу построили первой, даже ещё раньше, чем проспект Рождественского! - она обхватила его за руку и прижалась щекой к плечу. - Представляешь? И ещё то, что она как будто идёт по направлению к тому месту, где впервые обнаружили портал. Не доходит до того самого места, конечно...

Она подняла на него улыбающиеся глаза, её волосы защекотали ему руку. Шредер понял, что Рената хочет от него. Он наклонился и поцеловал её в приоткрытые губы, пахнущие шоколадом, коснулся ладонью её обнажённого загорелого плеча. Рената замерла под его руками, и ещё несколько секунд после того, как поцелуй закончился, не смела шевельнуться.

- Ты такой... - шепнула она, проводя кончиком пальца по его щеке.

- Какой? - Шредер сделал вид, что собирается укусить её за палец, Рената захихикала и отдёрнула руку.

- Такой романтичный... - девушка порозовела от смущения. - Ой...

Шредеру нравилось то, как она постоянно краснела, как осторожно прикасалась к нему и говорила какие-то милые глупости. Она была настоящей. Она не гналась за призраком власти, не принимала многозначительный вид, заговаривая о смерти, и уж тем более не пыталась задавить его авторитетом. Шредер не допускал мысли, что просто использует её. Нет, но... разве одно может помешать другому?

- Ой, а знаешь... - она смущенно уткнулась ему в плечо. - У нас существует одна легенда.

- Что за легенда? - поддержал разговор Шредер. С Ренатой было просто.

- Легенда об этой дороге. Что если мужчина и женщина поцелуются вон там, - она указала тонким пальчиком на въезд в тоннель. - То у них всё будет хорошо.

- Правда? - Шредер приподнял её лицо за подбородок и посмотрел в прозрачные голубые глаза. Безумие - целоваться на середине четырёхполосной трассы, даже ночью, даже под равнодушными взглядами фонарей - почему бы и нет? - Идём.

Она радостно пискнула, когда он сжал её ладонь, торопливо застучали её тонкие каблучки по асфальту. Трасса пустовала, а высотки по её бокам неодобрительно поглядывали на двух сумасшедших тёмными окнами.

Длинные лампы освещали бетонные стены тоннеля, уходящие вперёд и вправо. Там дорога сходилась с потолком, и лампы сливались в одну сплошную линию. Не доходя до середины дороги, он поймал Ренату в объятия.

- Так? - спросил Шредер, наклоняясь к её губам.

Рокот двигателя заставил его дёрнуться, и взгляд вырвал из ослепительного искусственного света силуэт мотоцикла, летящего прямо на них. Он толкнул замершую от ужаса Ренату - в сторону заграждения между третьей и четвёртой полосой - и сам ринулся туда же. Гонять по улицам на такой скорости могут только те, кому жизнь не дорога - ни своя, ни чья-то ещё.

Мотоциклист заметил их слишком поздно и, кажется, струсил, потому что машина резко вильнула влево и влетела в стену. Рената, подглядывающая за происходящим из-за его плеча, дёрнулась и закрыла руками лицо. Раздался треск и скрежет - словно кто-то недобрый провёл ножом по стеклу.

- Вызывай цели... врачей, - от неожиданности он едва не забыл, что находится в мире людей. Но, Рената совершенно не обратила на это внимания. Она не сводя глаз с груды обломков, она тыкала в кнопки мобильного.

Шредер приблизился к месту аварии. От мотоцикла остались одни воспоминания: корпус развалился на части, руль отлетел шагов на десять в сторону. В шаге от кучи металлолома без движения лежал человек. Подступив к неудачливому мотоциклисту ближе, Шредер понял: девушка. В джинсах и чёрной куртке. И тёмно-рыжие волосы испачканы кровью.

Он присел рядом, дотронулся до липкой от крови шеи. Под кожей бился пульс, и Шредер успокоено выдохнул. Он осторожно повернул лицо девушки к свету: ссадина на щеке и кровоподтёк на лбу.

- Зачем вы так гоняете, капитан? - прошептал он.

Сзади к нему подступила Рената, стук каблучков эхом отзывался в тоннеле. Она перепугано вскрикнула.

- Они... они сейчас приедут, - прошептала она, когда к ней обернулся Шредер. Рената не смотрела на него. Закрывая рот ладонью, она глядела круглыми от ужаса глазами на лежащего на асфальте капитана.

Белый фургон и правда примчался довольно быстро. Высокий седой врач, деловито обходя место происшествия, заметил:

- А такое часто происходит. Эта дама ещё легко отделалась. Обычно по частям потом собираем, - он отсалютовал Шредеру и забрался в свой фургон вслед за носилками.

Шредер посмотрел вслед машине с красным крестом на боку, потом, слегка придя в себя, обернулся к Ренате. Она прерывисто дышала и пряталась за его спиной, словно даже смотреть на останки мотоцикла не могла.

- У тебя руки в крови, - пискнула Рената.

- Я знаю.

Шредер отвёл взгляд от пятна на асфальте и подошёл к развороченному корпусу машины. Здесь было то, что привлекло его взгляд с самого начала, когда он ещё сидел, придерживая голову девушки. В металл был вбит символ, размером с монету. Сам из чёрного материала, он был почти не заметен на корпусе, лишь странный блеск в свете белых ламп привлёк внимание Шредера.

Он достал из кармана куртки нож и подцепил символ, тот упал ему в руки. Дырочка возле края выдавала в нём медальон, а шестилучевое солнце заставило крепко задуматься. Медальон обжёг его ладонь. Надобность взламывать базу данных Центра отпала сама собой.

Глава 5. Твоя мёртвая бабочка