Дело о неосторожном котенке - Эрл Гарднер

Мейсон посмотрел на Гамильтона Бергера и подмигнул ему, после этого повернулся к присяжным и улыбнулся им.

– А теперь, господин лейтенант, скажите, не справедливо ли будет предположить, что если этим револьвером совершено два известных нам преступления, то Франклин Шор, спрятав его в доме Томаса Лунка, горел желанием как можно скорее скрыться?

– Я возражаю, – закричал Гамильтон Бергер, – на основании того, что вопрос уводит свидетеля в сторону. Вы заставляете его строить догадки. Вы можете выступать с подобными умозаключениями в своей речи перед присяжными в конце представления вашей версии. Подобные вопросы нельзя задавать выступающему свидетелю.

– Это как раз тот вопрос, который, как я предполагал, задаст адвокат защиты, – заметил судья Ланкершим. – Возражение отклоняется. Свидетель, отвечайте, но помните, что ответ допустим только для того, чтобы показать пристрастность.

– Я не знаю, – сказал Трэгг. – Такое, конечно, возможно.

Судья Ланкершим повернулся к присяжным:

– Вы должны понимать, дамы и господа, что я разрешил последние несколько вопросов только для того, чтобы показать отношение этого свидетеля. Другими словами, пристрастность или предубежденность против обвиняемой. Вопросы и ответы не имеют никакой ценности в плане представления доказательств, кроме показа того, о чем я только что говорил. Вы должны рассматривать их лишь с этой целью.

Мейсон откинулся назад на стуле и снова обратился к лейтенанту Трэггу:

– Когда вы обнаружили в муке этот револьвер, лейтенант, вы были несколько возбуждены?

– Не совсем.

– Вы торопились вернуться обратно, чтобы передать его в полицейскую лабораторию?

– Да.

– Вы так торопились, что даже не посмотрели, нет ли в банке с мукой чего-нибудь еще?

На лице Трэгга появилось выражение оцепенения.

– Я… я больше ничего не искал, – признался он. – Однако я привез банку с собой и передал ее в лабораторию, чтобы там с нее сняли отпечатки пальцев.

Мейсон повернулся к судье Ланкершиму.

– Я считаю, ваша честь, – сказал адвокат, – что раз уж мы зашли так далеко, то свидетелю следует…

В дальнем конце зала суда послышался шум. Угрюмый шотландец из полицейской лаборатории проталкивался сквозь зрителей, собравшихся у двери.

– Я вижу, ваша честь, что мистер Ангус Макинтош готов предоставить интересующую нас информацию, – продолжал Мейсон. – Мы согласны на то, чтобы лейтенант Трэгг временно покинул место дачи показаний, а мистер Макинтош, который уже принимал присягу, занял свидетельскую ложу.

– Я не знаю, к чему клонит адвокат защиты, – осторожно сказал Гамильтон Бергер. – Я прошу прощения у высокого суда, но мне необходимо переговорить с мистером Макинтошем.

Окружной прокурор быстро поднялся со своего места и направился навстречу Ангусу Макинтошу. Они начали шепотом совещаться, затем удивленно и нахмурившись посмотрели на Перри Мейсона, после чего Гамильтон Бергер резко повернулся к судье Ланкершиму и объявил:

– Мы хотели бы попросить отложить слушание до завтрашнего утра.

– У вас есть возражения? – спросил судья Ланкершим у Мейсона.

– Да, ваша честь. Если господин окружной прокурор отказывается пригласить мистера Ангуса Макинтоша как своего свидетеля, я вызову его как свидетеля со стороны защиты.

– Обвинение еще не закончило представление своей версии, – раздраженно заметил Гамильтон Бергер. – У защиты будет достаточно возможностей для представления своей после того, как мы пригласим нашего последнего свидетеля.

– Я отказываю в просьбе об откладывании слушания, – постановил судья Ланкершим. – Продолжайте перекрестный допрос лейтенанта Трэгга, мистер Мейсон.

– У меня больше нет к нему вопросов, ваша честь. У меня также больше нет вопросов к свидетелю Лунку, перекрестный допрос которого был прерван, чтобы еще раз пригласить для дачи показаний лейтенанта Трэгга.

– При сложившихся обстоятельствах мне хотелось бы задать еще несколько вопросов свидетелю Лунку, – быстро вставил Гамильтон Бергер.

– Хорошо, – с раздражением в голосе согласился судья Ланкершим. – Господин лейтенант, вы можете покинуть свидетельскую ложу. Мистер Лунк, снова займите место дачи показаний. Только, пожалуйста, не тратьте зря время, господин окружной прокурор.

После того как Лунк занял свидетельскую ложу, к нему обратился Гамильтон Бергер:

– Мистер Лунк, открывали ли вы банку с мукой в какое-либо время после утра тринадцатого числа текущего месяца?

– Я возражаю, – встал со своего места Мейсон. – Этот вопрос уже задавался, и на него получен ответ.

– Он уже задавался, и на него получен ответ, однако при сложившихся обстоятельствах я разрешаю повторение, – постановил судья Ланкершим. – Свидетель, отвечайте.

– Нет, – покачал головой Лунк. – После того как я утром тринадцатого пек блины, я не снимал крышку с банки с мукой.

– Вы использовали банку с мукой для какой-либо другой цели, кроме хранения муки, другими словами, клали ли вы в нее что-либо, кроме муки, в какое-либо время?

– Нет, сэр.

Гамильтон Бергер помедлил, а потом объявил:

– У меня больше нет вопросов.

– У меня тоже, – сказал Мейсон.

Судья Ланкершим взглянул на часы, потом повернулся к Гамильтону Бергеру:

– Приглашайте своего следующего свидетеля, господин окружной прокурор.

– Ангус Макинтош, – с недовольной гримасой вызвал Гамильтон Бергер. – Мистер Макинтош уже принимал присягу и описывал свои обязанности в полицейской лаборатории.

Макинтош снова занял место дачи показаний.

– Несколько минут назад лейтенант Трэгг передал вам банку с мукой, не так ли?

– Да, сэр.

– Что вы сделали с этой банкой?

– Я хотел сфотографировать банку и снять отпечатки пальцев, так что я высыпал содержимое.

– И что вы обнаружили?

– Наличные в пятидесяти– и стодолларовых купюрах на общую сумму двадцать три тысячи пятьсот пятьдесят пять долларов.

Среди присяжных началось шевеление.

– Где сейчас находятся эти деньги?

– В полицейской лаборатории.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Гамильтон Бергер к Мейсону.

– У меня нет вопросов, – сказал Мейсон и обратился к судье Ланкершиму: – А теперь, ваша честь, у защиты нет возражений против того, чтобы отложить слушание дела до завтрашнего утра, как просил господин окружной прокурор.

– Обвинению отсрочка больше не требуется, – заявил Гамильтон Бергер. – Мы закончили представление нашей версии.

– Защита не будет представлять свою версию, – немедленно объявил Мейсон. – Сейчас половина пятого. Я считаю, что прения с каждой стороны можно ограничить десятью минутами.

– Я не готов в настоящий момент выступать с прениями, к тому же мне недостаточно десяти минут, – сказал окружной прокурор. – Последние события в деле были настолько поразительными, что мне необходимо соотнести появление новых находок с остальными фактами дела.

– Почему в таком случае вы не согласились на отсрочку, предложенную защитой? – поинтересовался судья Ланкершим.

Гамильтон Бергер молчал.

– Очевидно, вы хотели посмотреть, какие доказательства представит защита, – продолжал судья Ланкершим. – Адвокат согласился на отсрочку, вы от нее отказались.

– Но, ваша честь, – запротестовал Гамильтон Бергер, – я готов к перекрестному допросу выставляемых защитой свидетелей, но не к прениям.

Судья Ланкершим покачал головой.

– Слушание закончится в пять часов, – объявил он. – Начинайте, господин окружной прокурор. Суд ограничивает прения с каждой стороны двадцатью минутами.

Гамильтону Бергеру ничего не оставалось, кроме как принять решение судьи. Он встал прямо перед присяжными и начал свою речь:

– В связи с установленными судом ограничениями и неожиданным развитием событий, я не готов к длинной первой речи. Однако я заявляю, что обвиняемая и ее наниматель, мистер Перри Мейсон, постарались увести со сцены важных свидетелей. То, что было сделано в отношении свидетеля Лунка, практически не оспаривалось. Правда, обвиняемую судят не за это, но ее намерение увезти свидетеля ясно показало всем, что предприняли она и ее наниматель, когда прятали от полиции мистера Лунка. Мы требуем вынесения приговора обвиняемой на основании представленных доказательств. Независимо от того, что сделал Франклин Шор, я считаю, что никто из присяжных не сомневается в том, с какой целью мисс Делла Стрит отправилась в дом Томаса Лунка рано утром четырнадцатого числа: чтобы увести со сцены Франклина Шора. В соответствии со статьями сто тридцать шесть и сто тридцать шесть пункт два нашего Уголовного кодекса, попытка необязательно должна увенчаться успехом, чтобы являться преступлением. Сокрытие свидетеля с целью предотвратить дачу им показаний во время соответствующей судебной процедуры или расследования считается преступлением. Я изложил вам точку зрения обвинения, дамы и господа. Если зашита считает, что Франклин Шор уже покинул дом, когда там появилась мисс Делла Стрит, то защита должна доказать этот факт. Я не стану больше отнимать время, господа, лучше я оставлю его для заключительного слова.