Зоя. Том второй (СИ) - Приходько Анна

Янек покраснел.

– Рассказывай давай, – Макар похлопал его по плечу. – За мордобой извиняться не буду. Ты заслужил даже больше. Нужно было расквасить тебе лицо. Заранее отомстить за Зою.

– Твоя месть ничего не изменит. Всё, что было, уже не вернуть. Не пойти другим путём. Я с работы шёл. Задержался немного. Темно уже было. Спешил, чтобы Зоя не беспокоилась. Она беременная тогда была. Я её на руках носил. Я даже не спешил, я летел домой. Когда приходил, сходил с ума от её взгляда. Это чувство не передать словами. Когда тебя дома ждёт любимая женщина, единственная, только твоя, только тебя она целует, только тебе принадлежит…

– Мне этого не довелось испытать, не было у меня взаимности такой как у тебя, не трави душу своими любовными песнями, – перебил Янека Макар.

– А ты меня не перебивай, я расскажу, как всё было. Иначе нет смысла в нашем разговоре. Если я тебе просто скажу, откуда у меня ребёнок, ты меня не поймёшь. Мне нужно душу наизнанку вывернуть, чтобы понял меня, – Янек посмотрел на Макара, словно ждал от него разрешения продолжать свой рассказ.

– Если бы ты тогда не подобрал меня больного, я, может быть, и не стал бы слушать тебя сейчас, – сказал Макар. – Мы бы с тобой вообще тогда не породнились. А теперь, конечно, придётся тебя выслушать. Давай дальше, а то мы и до утра так и не закончим.

Вдруг в комнату ввалилась группа солдат. Они громко смеялись.

– Мишка, – позвал один из них, – давай с нами.

Янек забеспокоился, что из-за такого громкого шума проснутся дети.

Макар вытолкал из комнаты разгорячённых сослуживцев, сказал, что сегодня он занят и закрыл за ними дверь. Те, видимо, ушли в соседнюю квартиру, потому что было слышно, как за стеной громко поют, смеются и чем-то гремят.

– По стопам отца пошёл? – лицо Янека стало суровым, осуждающим.

– Не твоё дело, попробуй так поживи, когда пули над тобой свистят, не так заговоришь, – возмутился Макар. – Ты давай кайся, как сестру мою предал…

– Я знал про задержания, – вздохнув, продолжил Янек. – Многих с мельницы повязали. Некоторых прямо на работе, тех, у кого листовки нашли. У меня тоже шерстили в столе. Допрашивали. Я Зое ничего не говорил, не хотел её беспокоить. И про ночные облавы знал. А как с работы возвращаться?

Ну и попался в тот вечер. Всё произошло быстро. Почти перед самым домом схватили, товарищ пытался бежать, его застрелили, а меня ударили по голове. Я уже в камере очнулся. Никто не разбирался, не допрашивал. Я буянил, стучал в дверь, требовал, чтобы сказали, за что задержали. А нас всех опоили чем-то и вывели через два дня, и в трюм. То плыли, то ехали на поезде.

Потом на одной из остановок высадили нас, начали перекличку делать. Фамилии называют, все молчат. А потом подошёл сопровождающий, ткнул в грудь и сказал: «Ты будешь Шагитом Умаровым». Так я потерял своё имя. Кто-то перепутал документы, когда нас спешно вывозили из Ростова.

Янек замолчал. Налил себе воды. Жадно сделал несколько глотков, продолжил:

– Потом сказали, что родственникам нашим сообщили о дате и месте расстрела. Я чуть не поседел, когда представил себе, как отреагировала на это Зоя. Никаких допросов, никаких следователей. Сразу на строительство железной дороги. Никто не предъявлял обвинений!

– Так вот откуда у тебя такие мускулы, – присвистнул Макар, – шпалы тягал…

– Всё тягал, работа была тяжёлая, – Янек опять замолчал.

Макар заметил, что глаза Янека наполнились слезами. Ему стало невыносимо жаль мужа сестры. Он даже пожалел, что ударил его.

«Вот уж и правда… Не позавидуешь. Эх, Зоя, Зоя, залечишь ли ты раны своего Янека? Свои залечишь ли, когда увидишь его с детьми?» – думал Макар про себя, пока Янек собирался мыслями для дальнейшего повествования.

А Янек разнервничался не на шутку. Макар заметил, что у него трясутся руки. Подошёл к нему, обнял и похлопал по спине.

– Держись, брат, всё уже позади.

– У меня всё впереди, Макар, то, что позади, я уже пережил. Мне ещё перед Зоей душу оголять. А иначе никак.

– Хочешь, я с тобой поеду? Я хоть и не планировал, но всё же… Пока мы ждём распределения из-за всего бардака, что творится сейчас в стране, я метнусь туда. После твоих откровений и у меня сердце за Зою болит. И отца бы увидел, с братьями познакомлюсь, – предложил Макар.

Глаза Янека загорелись:

– Конечно хочу, – выпалил он. – Зоя хотя бы тебе будет рада, а мне – как придётся. Но я увижу её, мне больше ничего сейчас не нужно, только в глаза её посмотреть. Они всё мне скажут сами.

– Замётано, – сказал Макар. – Мы здесь побудем три дня и в Ростов. Давай вещай дальше.

– А потом меня перевели в швейный цех. Стало намного легче. Не устану благодарить свою матушку, которая научила обходиться со швейной машинкой. Мы шили одежду для ссыльных и армии. Там у нас была начальница Карина. Несколько месяцев я работал полдня в цеху, потом в её кабинете, помогал с выкройками.

Она искала близости со мной, я отвергал её. Со злости она отправила меня в инфекционную больницу санитаром, а потом вернула обратно.

В её кабинете всё и случилось. Всё было как в тумане. Мне мерещилась Зоя. Макар, я обнимал другую женщину и называл её именем твоей сестры.

Янек тяжело вздохнул, смутился.

– Я не смог устоять, – прошептал он.

Макару стало не по себе. Ему казалось, что Янек, рассказывая свою историю, обнажает и его, Макара душу. Все эти помутнения, шёпот Таиного имени в объятиях Матильды… Всё было и в его жизни. Только в отличие от Янека он не терзал себя так. Считал всё это неважным. Однажды Матильда сказала ему:

– Макар, может быть мне взять себе другое имя? Ты же живёшь под другим?

Макар тогда удивился:

– Зачем тебе это?

– А чтобы ты не путался в именах, – ответила Матильда. – Я стану Таисией…

– Ты никогда ею не станешь, имя ничего не значит. Какая разница, что я шепчу тебе. Я же с тобой…

Матильда больше не поднимала эту тему. Макар в порыве страсти иногда замечал за собой, как шептал чужое имя, но ничего не мог поделать.

– Потом Карина забеременела, – дрожащим голосом продолжил Янек. – И только услышав от неё эту новость, я понял, что натворил. Мы почти не виделись. Она передавала мне письма. Я отвечал ей редко.

Злился на неё, за то, что она меня толкнула на измену. А себя жалел. Только со временем осознал, что сам во всём виноват. Имени моего настоящего никто не знал.

А Карина всё грозилась разузнать и отправить письмо моей семье. Этого не случилось. Карина умерла примерно через месяц после рождения сына.

Её подруга прислала мне письмо с адресом, по которому я мог забрать сына. У меня такое чувство, словно Карина знала, что я буду свободен. Иначе какой смысл отправлять осуждённому за тяжкие преступления письмо с надеждой на встречу с сыном?

Случай подвернулся через год. Я был в ночной смене. Начался пожар. Каким-то чудом мне удалось выбраться. Я сбежал. Никакой погони за мной не было. Добрался до подруги Карины. А там оказалось, что у Карины есть и дочь, и в письме, которое оставила для меня, она попросила не разлучать брата с сестрой. Мне пришлось взять их обоих.

Вот то письмо, читай.

Янек вытащил из кармана письмо и протянул Макару.

– Не буду я читать, – возразил тот.

– Читай, – Янек повысил голос.

Макар быстро пробежал глазами по листу бумаги.

– Ну ты и впрямь всю свою душу вывернул, – прошептал Макар. – Вот тебе и жизнь наша мужицкая: глаза закрыл, и баба мерещится. А ты молодец. Только вот Зоя вряд ли простит тебя. Если она и замуж выскочила, то будет совсем печально.

Макар протянул Янеку письмо.

– Если не простит, я пойму. Я и сам не знаю, как поступил бы на её месте. И если она замужем, моё сердце остановится, – задумчиво произнёс Янек.

– А детей ты куда денешь? – поинтересовался Макар. – Нет уж, пусть твоё сердце стучит и дальше. Ты вон как радовался, когда сын пошёл. Ещё будут радости в жизни. Уже только то, что вырвался из этого ада, должно давать сил к жизни.