Опекун. Вне закона - Ронни Траумер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда до вечера, – хлопает в ладони Юлька. – Я пошла, а то опоздаю, а вам хорошего дня, – быстро тараторит и, чмокнув маму в щеку, убегает.
– Я очень рада, что не останешься одной после моей…
– Мама! – перебиваю её, не хочу слышать эти слова.
– Молчу, – поднимает руки в сдающемся жесте и улыбается.
Какая же она всё-таки сильная, мне бы хоть немного её сил и выдержки.
– Девчонки, машина готова, – раздаётся из гостиной.
– Принц приехал, – смеётся мама и идёт ему навстречу.
– Надеюсь, карета не превратится в тыкву, – кричу ей вслед.
Заканчиваю одеваться, давая немного времени голубкам пообниматься, и выхожу сама.
– Сумку возьму, – проговаривает мама и идёт в сторону своей спальни.
– Доброе утро, дядя Игорь, – здороваюсь с мужчиной и замечаю, как нервно он поджимает губы. – Что-то не так? – хмурюсь, смотря на него.
– Нет, всё в порядке, – мотает головой. – Марат Давыдович…
– Простите, я не хочу ничего о нём слышать, – поднимаю руку, останавливая его жестом.
– Он приказал передать тебе деньги на расходы и потребовал позвонить, если что-то нужно будет, – вопреки моему желанию проговаривает мужчина.
– М-да уж, – усмехаюсь нервно. – «Приказал, потребовал…» – всё в его духе. Он вообще знает такое слово, как «попросить»?
– Знает, – кивает Игорь. – Он, может, и бандит бывший, но человек на самом деле хороший…
– Бывших бандитов не бывает, а хорошего я в нём не заметила, увы. И деньги ему верните, мне хватает, – развожу руками и иду в коридор, показывая, что разговор окончен.
Конечно, я зла на него. Злость, обида, ненависть, раздражение – он заставил испытать это всё в его сторону. Научил жить, словно послушного зверёныша, не давая разрешения на собственное мнение. Показал, какой из него мужик, что справился с молодой девушкой. До сих пор не могу понять, почему он так на меня срывался, и откуда столько злобы ко мне?
Но не буду врать – мне чего-то не хватает с тех пор, как ушла от него. Очень сильно не хочу признаваться в этом, даже мысленно произносить эти слова, но к сожалению… я скучаю по нему. По его запаху, ощущениям, которые я испытывала в те короткие моменты, когда он был нормальным и не винил меня во всех грехах. А сказанные в последний вечер слова признания, или как их назвать, не выходят у меня из головы. Всё пытаюсь уловить их смысл и прихожу только к одному – я ему не безразлична. И не просто как дочь его домработницы, а как женщина. Но такое невозможно, Марат не умеет испытывать тёплые чувства к кому-то, тем более к девушке, соплячке по сравнению с ним.
Выхожу из магазина, когда передо мной тормозит знакомый автомобиль, а за ним ещё один такой же. Я уже знаю, кто внутри, и сердце ускоряет свой ритм. Дверь открывается, и на меня смотрят до боли знакомые глаза.
– Садись в машину, – в привычном приказном тоне обращается пассажир.
– А если не хочу? – смело спрашиваю, но кошусь на вторую машину, откуда в любой момент могут выйти его амбалы и запихнуть меня силой в автомобиль.
– Прошу, – цедит сквозь зубы, и я понимаю, как сложно ему даётся это слово.
С минуту я стою как вкопанная, мешкаю, перекладывая пакет из одной руки в другую. На минуту вышла в магазин за попкорном и мороженым. Захотели с мамой посмотреть фильм сегодня вдвоём, и идея с попкорном была моей. Знала бы, что встречу Марата, не выходила бы из дома. Хотя, в чём смысл? Он ведь не случайно оказался в нашем районе, так что встречи в любом случае не избежала бы.
– Внимательно вас слушаю, – всё же забираюсь в машину и, гордо вздёрнув голову, смотрю в спинку переднего сидения.
– Вышли, – приказывает водителю и охраннику, и те моментально покидают салон автомобиля.
Остаюсь один на один с человеком, к которому испытываю столько смешанных чувств, как например, ненависть и тоска. Как можно скучать по мужчине, которого ненавидишь? Где логика в этом?
– Что на этот раз? – беру себя в руки, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. – Похищать будете? Чтобы защитить? – не сдерживаюсь.
– Каролина, не стоит отказываться от моей помощи, – игнорирует мои вопросы Самойлов.
– От денег, вы имеете в виду, – поправляю, вспомнив разговор с Игорем несколько дней назад.
– От помощи, – с нажимом в голосе повторяет.
– Спасибо, вы уже помогли, по горло сыта этой вашей помощью, – голос срывается, выдавая и моё волнение рядом с ним, и злость на него.
– Я хотел, как лучше…
– Как интересно, – хмыкаю, перебивая. – А я-то думала, что же мне так хорошо в вашей золотой клетке, прямо не знала, куда себя деть от счастья, что меня словно пса на цепи держат.
– Ты была свободна…
– Конечно, – киваю нервно. – Иди гулять, но не далеко, на сколько поводка хватит, – усмехаюсь, уже чувствуя наплыв истерики.
– Не преувеличивай, – выдаёт господин, и я поворачиваюсь к нему лицом, задыхаясь от возмущения.
– Преувеличиваю? – переспрашиваю, выгнув брови. – В каком месте? В том, где вы обвиняли меня в распутном образе жизни? Хотя я, кроме вас, ни с кем не спала. Или в том, где мне без разрешения никуда пойти нельзя было? А может, в том, что я даже одеть ничего не могла, если это не согласовывалось с вами? В каком моменте я преувеличиваю, господин Самойлов? – уже не слежу за тоном, повышая голос и готовая расплакаться, вспомнив месяцы в его доме.
– Возможно, я был не прав и перегибал палку…
– Возможно? – усмехаюсь и чувствую, как по щеке ползёт влажная дорожка.
– Хорошо, – кивает, и заметно, что он и сам уже злится. – Я был не прав, вёл себя… – замолкает, наверняка не в силах признать правду.
– Как скотина, – договариваю за него, и в меня тут же стреляют взглядом серых глаз. – Не стесняйтесь проговаривать это вслух.
– Не забывайся, Каролина, – голос спокоен, но предупредительные нотки в тоне присутствуют.
– Иначе что? – подаюсь вперёд, смотря на него с вызовом. – Я больше не позволю никому так с собой обращаться, не позволю унижать, оскорблять и вытирать об себя ноги. Даже если придётся этого кого-то убить, – последнее, что говорю перед тем, как открыть дверь и выйти из машины.
Едва я ступаю на грязный асфальт, как ко мне двигаются двое охранников, но короткое «назад» от Марата останавливает эти мешки с протеином, и я спокойно иду в сторону дома.
Спокойно – это громко сказано. По щекам льются слёзы, в горле громко бьётся сердце, а в висках
