Царь горы - Вадим Панов

— Что значит «на некоторое время»? Вы же говорили…

— Вольф, не горячитесь. Хочу напомнить, что Борис стоит во главе большой организации, и наша цель — она, а не только лидер. Или вы хотите, чтобы в городе остались вампиры?

— Не хочу.

— Мы тоже. — Кортес помолчал. — Есть план. И я буду рад, если вы поможете осуществить его.

Отель «Георг V»

Франция, Париж

15 декабря, среда, 15.14 (время местное)

Существовали две причины, по которым Густав Луминар не желал разговаривать с Францем де Гиром в Кельнском зале. Во-первых, защитные арканы подземного убежища настраивались исключительно на магов крови, и чтобы допустить в зал чуда, истинному кардиналу пришлось бы работать за двоих. Густав же достаточно устал во время встречи с Александром, чтобы взваливать на себя такую нагрузку. Во-вторых, Луминар, после долгих колебаний, решил продемонстрировать де Гиру степень своего доверия. Ведь одно дело общаться в специально оборудованном помещении, укрываясь за спасительной Пеленой Дружбы, и совсем другое — лицом к лицу, в номере обычного отеля.

Луминар понимал, что сильно рискует, что Франц превосходит его по всем статьям, что в дуэли истинному кардиналу не устоять против великого магистра Ордена. Но Густав обязан был договориться с чудом, а потому действовал максимально открыто, доверился рыцарю, полагаясь лишь на его слово.

— Я удивлен, что ты обратился ко мне, — негромко произнес де Гир. — Проблемами Саббат занимается Темный Двор, масаны его вассалы.

Они встретились в номере, навечно зарезервированном лондонским кланом Луминар. Все оконные проемы надежно закрывались толстыми панелями, намертво вделанными в стены. Челы внутрь не допускались, даже горничные. Обслуживающему персоналу сказали, что эксцентричные хозяева доверяют исключительно своей прислуге. Впрочем, это соответствовало истине.

— Но ты пришел, — усмехнулся вампир. — А ведь мог переслать мое письмо комиссару.

— Мне стало интересно, — спокойно ответил чуд. — К тому же тебе мог потребоваться посредник для переговоров с темными.

— И ты бы стал посредником?

— Нет. — В глазах Франца мелькнули веселые огоньки. — Но я бы с интересом выслушал твое предложение.

— Отлично сказано! — Луминар весело рассмеялся. На самом деле — весело. — Мне говорили, что ты умен, великий магистр. Теперь я вижу, что слухи не врут.

— Приятно слышать. Но с твоего позволения, истинный кардинал, я бы хотел вернуться к первому вопросу: почему ты не вышел на комиссара?

— Между Саббат и Темным Двором слишком много крови, — медленно произнес Густав. — Для моих подданных Сантьяга персонифицированное зло, воплощение гражданской войны и Раскола, он лично отвечает за страдания семьи.

— Мы оба понимаем, что это не так. В войне, тем более — гражданской, трудно приделать ангельские крылышки только одной стороне.

— В любом случае, Сантьяга никогда не отмоется от масанской крови. Меня не поймут, если я сяду за стол с комиссаром. Хотя, ты прав: лучше всего было бы договариваться с ним.

— Спорить не буду. — Франц налил себе белого вина, с бокалом в руке прошел к креслу, уселся, сделал небольшой глоток, одобрительно кивнул и улыбнулся: — Густав, считай, что тебе удалось произвести нужное впечатление. Я оценил то, как ты устроил нашу встречу. Я даю слово, что если нам не удастся достигнуть договоренности, о наших переговорах не станет известно Темному Двору. Ты хотел услышать от меня нечто подобное?

— Да, — не стал скрывать вампир.

— В таком случае, можем приступать к серьезному разговору.

Луминар расположился в кресле напротив, прищурился и поинтересовался:

— Ты слышал, что старый Бруджа побывал в Москве?

— Нет.

— Тем не менее, это факт. По моим оценкам, Александр посещал Тайный Город около двух месяцев назад, сразу после последнего набега. И вернулся живым.

— Мы говорим об истинном кардинале, — напомнил Франц. — Алое Безумие чрезвычайно мощный артефакт, и я верю, что барону по силам просочиться мимо наших наблюдателей.

— Я могу себе позволить приехать в Москву на пару часов, — согласился Луминар. — Даже на полдня. Но я никогда не рискну проводить в Тайном Городе сложную операцию. Максимум — встреча.

— Алое Безумие предоставляет своему владельцу значительно больше возможностей, чем Драконьи Иглы. Тем более — одна Игла.

— Согласен. — Густав никак не прореагировал на язвительное замечание де Гира. — Но повторяю: есть разница между простым пребыванием в Тайном Городе и проведением боевой операции.

— Ты хочешь сказать, что Бруджа предпринимал активные действия?

— Я уверен в этом.

— Доказательства?

— Александр вернул себе Колоду Судьбы.

Франц вздрогнул. Масан едва заметно улыбнулся.

— Ты слышал об этом артефакте?

— Его существование не доказано. — Де Гир взял себя в руки. — Став Хранителем Черной Книги, Сен-Жермен не использовал Колоду Судьбы.

— А что говорил Наполеон? Тебе не показался странным столь стремительный закат его блестящей карьеры?

— В те времена меня еще не было на свете, — с улыбкой ответил Франц. — Но Орден считает Колоду Судьбы выдумкой.

— Не буду спорить, великий магистр. Не буду спорить…

Насмешливый тон не ускользнул от внимания де Гира. Франц нахмурился.

— Густав, давай говорить серьезно. Я не собираюсь сидеть в этой норе больше чем необходимо.

— И тебе неприятно разговаривать с вампиром…

— Я этого не говорил.

— Ты тоже считаешь себя пищей!

— Как кто?

— Как все остальные.

На мгновение, всего на одно маленькое мгновение перед кардиналом оказался разъяренный воин. Этого мига оказалось достаточно, чтобы по спине масана побежали мурашки. Мелькнула предательская мысль: «Не перегнул ли я палку?»

Но меньше чем через секунду великий магистр победил бывшего мастера войны. Справившийся с гневом де Гир сделал большой глоток вина и холодно произнес:

— Не зарывайся.

— Я всего лишь спросил, — развел руками Луминар. — Пытаюсь понять причину твоего высокомерия. Откуда оно? От силы или от слабости? Уверен ты в себе или скрываешь древний страх перед хищником?

— Мне не составит труда убить тебя.

— Нет, — качнул головой масан, — повозиться придется. Даже с одним кинжалом я могу дать бой великому магистру.

— Ищешь смерти?

— Ты дал слово, что не тронешь меня.

— Я его не нарушу. Но хочу понять, ради чего теряю время.

— А я хочу понять тебя. — Густав посмотрел чуду в глаза. — С навами все ясно: их кровь для нас яд. Они стоят выше. Они единственные, кто с полным правом не считает себя пищей. Со всеми остальными приходится разбираться, смотреть, на чем зиждется их презрение и ненависть, их высокомерие. И когда я вижу страх в глазах собеседника, неосознанный страх, генетическую дрожь, выдаваемую овцой при виде волка, я заканчиваю переговоры.