Некромант - Harold R. Fox
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А мне сказали, ты помер.
— Это вы поторопились, — улыбаясь, ответил сатир. — Может, ты уже отойдешь в сторонку, и дашь нам пройти?
— Не могу. Вход только по приглашениям.
— Что?! — взвизгнул Клим. Наглость тролля, его несказанно разозлила. Стоявший рядом Ульрэх, после слов Тромба, расхохотался.
— Я тебе дам, по пропускам, — сатир со всей силы наступил копытом на ногу тролля. Тот лишь фыркнул, и, оттолкнув обидчика, пригрозил:
— Босс, если вы будете драться, я врежу в обратную.
— Что?! Ты совсем ополоумел?! Глупая куча навоза!
— Что здесь за шум? — на крыльцо вышла женщина, в коротком платье желтого цвета, с очень глубоким декольте. На вид, дама была не первой свежести, а на её лице проглядывались мелкие морщинки. Она была среднего роста, с объёмным бюстом на который падала толстая коса из белёсых волос. Её бедра, внушительных размеров пробуждали в Климе самые грязные фантазии. Женщину звали Эва, это её сатир оставил управлять игорным домом.
Несколько мгновений Клим пускал слюни, раздевая её взглядом.
— Климчик! — воскликнула Эва, заметив сатира. Она была почти вдвое больше его, так что с легкостью подняла Клима и прижала к своей почти обнаженной груди.
— А я уж грешным делом подумала, что ты помер, — продолжала Эва, пока сатир блаженствовал среди её пышных персий. Язык Клима не удержался от соблазна и скользнул по бархатистой коже любовницы.
— Ну что ты, что ты, мой хороший? Давай хотя бы войдем внутрь.
Как не странно, но после того как Ульрэх выпил вина, его устроили две девочки, работающие в игорном доме. Клим выделил для них отдельную комнату и велел ни в чем не отказывать его напарнику. После, он уединился с прекрасной Эвой.
Так много он никогда не пил.
«Я дома, — думал он, — после всех передряг, нужно упиться в стельку и как следует оттрахать Эву. Чтобы она с трудом ходила, а на моём конце были кровавые мозоли». Однако у него получилось только первое. Напившись, Клим без штанов уснул на обнаженной груди Эвы во время прелюдии.
* * *Первая вспышка сознания: темно, хочется срать и блевать. Клим повернулся, чтобы не заблевать кровать и позволил содержимому желудка выйти на свободу. Затем он свесил с кровати задницу, не гадить же в постель, и опорожнил кишечник. После всего этого, сатир вновь заснул.
Вторая вспышка сознания ударила по голове, словно молот о наковальню. После чего в голове появился не приятный шум. В желудке все полыхало и хотелось выть. К Климу пришло осознание того, что он лежит на полу, а не в кровати, причем лицом в чем–то мокром и вонючем.
Рядом послышался чей–то стон.
Сатир открыл глаза. Он лежал лицом в луже блевотины. Перед глазами все плыло, поэтому он никак не мог понять, где находится.
— Где я? — простонал кто–то рядом. Голос был знакомым.
— Ульрэх? Это ты? — подавляя рвотные позывы, выдавил Клим.
— Да. Где мы?
— Я не знаю, — сатир попытался сесть, но с первого раза у него это не получилось. Пол то и ходил ходуном, от чего Клим постоянно блевал. В конце концов, ему удалось принять сидячее положение, прислонившись спиной к деревянной стене. С трудом фокусируя взгляд, сатир осмотрелся. Было довольно темно, единственным источником света служили лучи, пробивавшиеся в щели между досок.
«Что это за конура?», — пронеслось в его голове.
Ширина помещения не превышала дюжины локтей, а потолок был низок даже для сатира.
— Что за вонь? — простонал Ульрэх.
— Похоже, это я наблевал, — признался Клим.
— А почему воняет гавном?
— Как думаешь, где мы? — спросил сатир, меняя тему разговора.
— Похоже на трюм корабля.
— А что мы здесь делаем?
— Это я хотел у тебя спросить. Мы же кутили в твоем кабаке.
* * *Объяснение оказалось простым и печальным: Эва напоила их и продала в рабство. Теперь, их везли в трюме корабля, в далекий заморский город Ан–Йэлень. Это им рассказал один из матросов, приносивших воду и похлебку.
— Эва, вероломная шлюха, — процедил сквозь зубы сатир, хлебая жижу из миски.
— Тебе с ними просто безбожно везет, — усмехнулся Ульрэх.
— Как она могла? Она была обычной шлюхой в дешевом кабаке, а я сделал её своей помощницей. Доверил управление заведением. Ты видел, как она похорошела? А её цацки? Все же на мои деньги куплено. И после этого всего, она так со мной поступает.
— Похоже, твоя Богиня, снова тебя испытывает.
— Очень жестокое испытание.
Кормили их один раз в день, по утрам. Воду приносили тогда же, и её приходилось растягивать до следующего утра. Через несколько дней в море, мысли о предательстве сменились мыслями, об ожидающей их участи.
— Как думаешь, у нас есть шанс сбежать?
— С невольничьего рынка, вряд ли, — Ульрэх сидел на полу, откинувшись к стене и заложив руки за голову. — Как правило, там очень хорошая охрана, за попытку побега нам сразу все кости переломают или чего хуже.
— Что уж хуже то? — буркнул Клим.
— Поверь, есть случаи похуже. Как–то раз, на барлийском рынке невольников, я видел, как человека за попытку сбежать привязали к столбу и истязали несколько дней. В назедание остальным, его бичевали, резали и жгли. В конце концов, его кастрировали и выпотрошили.
— Ужас, — сатир поежился. — Да сохранит нас Богиня от подобных зверств.
— Вот–вот, так что будем ждать, когда нас купит какой–нибудь выскочка. Тогда и будем думать о побеге.
— Но, нас могут и не купить вместе.
— Тогда, тебе придется усерднее молиться.
* * *Клим проснулся от сильно грохота. Стояла ночь, и в трюме было темно.
— Ульрэх, ты спишь? — испуганно спросил он.
— Нет.
— Мы попали в шторм?
— Не похоже.
Сверху снова донесся грохот, крики и треск деревянной обшивки.
— Лево на борт! — донесся голос капитана. — Живо лучников сюда!
— Похоже на нас напали, — Ульрэх пытался хоть что–то разглядеть через маленькие щели в борту корабля.
— В прошлый раз, в похожей ситуации, мне посчастливилось спастись, — похвастался Клим.
— Помнится, ты тогда был в лесу, — усмехнулся его товарищ. — Сейчас ты в открытом море и бежать некуда. Ты плавать то умеешь?
— Плавать? Думаешь, придется плыть?
Раздался грохот, стена разлетелась в щепки и в трюм хлынула вода.
* * *Всю ночь и весь день, Клим и Ульрэх провели в море, цепляясь за обломки корабля. Оказалось ни один, ни другой плавать не умели.
— Что это был за грохот?
— Какая теперь разница? — огрызнулся Ульрэх. — Вокруг нас на многие мили, море. Если нам посчастливится и нас не сожрет какая–нибудь тварь,
