Правление Штормов (СИ) - Айрис Марк

— Любой?.. — насмешливо переспросил Император. Жестом подозвал одного из гвардейцев встать напротив себя. Даже не оборачиваясь — он знал, что они как всегда где–то за его спиной. С каким–то мрачным удовлетворением отметил, что подошел тот самый, со намечающимся синяком на лице.

— Достань меч.

И, дождавшись мгновенного исполнения приказа, Император сделал шаг вперед и развел руки:

— Ударь меня.

Гвардеец растерянно моргнул, и переступил с ноги на ногу, не поднимая оружие.

— Меня плохо слышно? Я сказал, ударь меня.

На лице бойца выступил пот. Кончик меча заметно дрожал, но с места не двигался.

Император взмахом руки отослал его обратно, подальше с глаз. Не то чтобы он сомневался в таком исходе, но менее неприятным он не стал, еще больше усилив ощущение, что для окружающих он просто сосуд для бесценного содержимого. До него как до человека никому из них не было никакого дела. И наконец понял, что его так все время выбешивало в гвардейцах — под их взглядами он все время ощущал себя как дешевая оправа для драгоценного камня.

— Действительно, — удивленно протянул Витрий, — Нашлось что–то, что они не готовы сделать… Но по сути в этом нет особой нужды. В остальном они полностью преданы вам.

— Полностью преданные сделали бы и это.

Темный едва уловимо нахмурился и задумался о чем–то, надолго замолчав.

Безмолвные служители храма погрузили последний труп и повозка, поскрипывая на поворотах, уехала. В Храме тела продержат самое большее три дня, затем тех, за кем не придут родственники, похоронят за городом в безымянных могилах. Гвардейца скорее всего ждало то же самое. Вряд ли существовали те, кому еще было дело до его останков, а излишней сентиментальностью вроде памятных табличек с именами павших Темный никогда не страдал.

Однако, как оказалось, думал он примерно о том же.

— Нужно выбрать ему замену.

* * *

Отбор происходил в самом Храме, но всех претендентов мог вместить только внутренний двор. Первый этап проходил за закрытыми дверями, ожидающих распорядитель впускал по одному, и остальные стояли ровными четкими рядами, почти не переговариваясь и желая произвести наилучшее впечатление. Потому что Император тоже был здесь.

Отбор его никоим образом не касался, но он все же пришел, и сейчас с отстраненным видом стоял на лестнице, скользя взглядом по кандидатам, в которых читались волнение и надежда. Уже совсем скоро один из них займет свое место возле него…

Он хотел уже уйти, как вдруг заметил знакомое лицо. Император удивленно нахмурился и направился к претендентам.

— Как рука? Тебя уже допустили к службе?

Гвардеец с перевязанным предплечьем поклонился:

— Да, мой господин. Не беспокойтесь, уже все в порядке, почти все зажило. И испытаниям не помешает.

— Ты участвуешь?

Гвардеец кивнул и радостно улыбнулся:

— Для меня будет огромной честью стать частью личной гвардии! Я очень постараюсь, чтобы выбрали именно меня, это…

Император с бесстрастным видом вслушивался в его слова. А затем резко оборвал их:

— Убирайся.

Гвардеец осекся и непонимающе посмотрел в ответ.

— Вон отсюда, — повторил Император. Повернулся к распорядителю и добавил: — Этого не брать. Пусть остается в общей гвардии.

— П-почему?..

Распорядитель понимающе хмыкнул и строго посмотрел на бывшего уже кандидата, за спиной которого слышалось неодобрительное бормотание. Задавать вопросы вместо беспрекословного подчинения… Высший как всегда безошибочно вычислил паршивую овцу.

— Да, господин, — отозвался распорядитель, но Император уже направился к выходу.

И только проходя через арку ворот, ответил то ли на повисший в воздухе вопрос, то ли самому себе:

— Он живой.

1457 г., пятый год Правления Штормов, лето.

Арнимунд.

Солнце неторопливо вставало над океаном, разгоняя редкие облачка. День обещал быть ясным, безветренным, и молодая серебристая чайка заложила крутой вираж над берегом, высматривая добычу. Лежащее на песке тело она заметила почти сразу, и спикировала вниз в надежде опередить своих более нерасторопных сородичей. Те с готовностью уступили ей место, они были куда старше и опытнее, предпочитая не кидаться вперед, а сперва выждать и понаблюдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чайка осторожно приблизилась, но темная фигура не подавала признаков жизни. Голод давал знать о себе все настойчивее, и птица осторожно клюнула голенище высокого сапога. Кожа оказалась прочной и не поддалась. Тогда чайка скакнула в сторону и клюнула уже обтянутую темной тканью ногу.

В следующий миг птица получила такого пинка, что отлетела к кромке прибоя, чудом не переломав крылья. Остальная стая тут же взлетела, взметнув тучу мелкого белого песка, и поспешила убраться подальше.

Человек медленно сел и потер лицо, стряхивая песчинки и приходя в себя.

— Венс?.. Венс! — послышался радостный возглас, и к нему подбежала черноволосая девушка. Она плюхнулась рядом с ним, засыпав мужчину еще больше, но не обратила на это ни малейшего внимания.

— Я тебя еле нашла! Ты как, в порядке?

— Возможно, — хрипло отозвался тот.

— Да, я тоже, когда проснулась, в себя прийти не могла, это сейчас пройдет. Ты помнишь хоть что–то о дороге сюда?

Мужчина осторожно, на пробу покачал головой, и понял, что ему действительно уже лучше. По крайней мере мутить перестало.

— И я нет. Закрыла глаза у морских, а открыла, и увидела… Это невероятно! Я читала в летописях, а теперь я вижу это сама! Город, он был еще до Катаклизма! Да посмотри же!

Пришлось посмотреть. В направлении, куда махала рукой ирртка, берег крутыми скалами уходил вверх, и за массой камня, вдалеке, ярко сияли на солнце снежно–белые шпили высоких башен.

— Кое–где даже есть записи, что здесь жили и иррты, и люди, а в центре города было место, где проводились наши обряды. Наверное тот самый Круг, который сейчас уничтожен. Я знаю, что большая часть города погибла, но что–то же осталось! И раз те башни…

Пока она говорила, мужчина еще раз мельком глянул, куда она показывала, и перевел взгляд на девушку. Её глаза горели, и вся она словно светилась изнутри, оживленно жестикулируя и буквально источая радость и эмоции. В то, что именно она говорила, он почти не вслушивался. Но внимательно разглядывал её, так, словно впервые увидел.

Затем словно внутренне встряхнулся, сбрасывая с себя наваждение, и выражение его лица из расслабленного вновь стало отстраненным и сосредоточенным.

— Через город мы в любом случае пройдем, — сказал он, поднимаясь на ноги, — Дорога ведет на запад от него…

* * *

Когда она открыла глаза, толком еще не рассвело, и первым желанием стало тут же их закрыть и подождать, пока вокруг не посветлеет, а земля не перестанет покачиваться. Но сознание тут же с готовностью подкинуло сводку последних воспоминаний, и Наярра перекатилась на бок, осторожно встала и осмотрелась.

Вокруг был лишь мягкий песок, вода и скалы. Венса нигде не было.

Девушка прошипела сквозь зубы ругательство. Вряд ли конечно после стольких церемоний морские устроили так, что он потонул по дороге, но учудить что–то такое было бы вполне в их духе. Или может заклинание было не настолько точное, и их разбросало по берегу?..

Ничего другого не оставалось, и она двинулась вдоль воды, с каждым шагом чувствуя, как в голове проясняется, а в тело возвращается легкость и сила. Солнце вставало, отдаленные объекты становились все отчетливее, и в какой–то момент Наярра подняла голову, и увидела, как из–за скал показывается белый мрамор…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Арнимунд! Архипелаг! Она находится на Архипелаге! Перед глазами тут же встали старые гравюры на тонких деревянных пластинках, которые разворачивал перед ней Старейшина. Вытисненные контуры были раскрашены белой краской, но не шли ни в какое сравнение с тем ослепительным сиянием, которое создавали лучи, играя на гладких отполированных гранях.