Высшая справедливость - Филип Марголин

– «Экспоузд» окажет давление на Верховный суд насколько может. Он направит ваше дело на рассмотрение в новом суде и даст вам шанс доказать это.

– Если этого не сделают, то я хочу умереть как можно скорее.

– Не теряйте надежды.

Решимость, которая прежде сквозила в чертах лица Сары, испарилась, женщина выглядела уставшей.

– У меня не осталось никакой надежды, Дана. Все, что осталось, – это бесконечная череда одинаковых дней. Можете себе представить, что значит сидеть в тесной камере наедине со своими мыслями? У меня была яркая жизнь. Я взбиралась на скрытые облаками вершины гор. Я парила на парашюте в воздухе, как орлица. А сегодня вижу небо полчаса в день. Теперь у меня наиболее вероятная возможность – умереть из-за преступления, которого я не совершала.

Возвращаясь в Портленд, Дана не переставала думать о Саре Вудраф. В ней все впечатляло. Прежде всего ее самообладание перед лицом многих несчастий, преодоление превратностей трудного детства, умение держаться, когда легче предаться отчаянию, достоинство, с которым она встретила Дану, в то время как многие люди в таких обстоятельствах стали бы просто заискивать… Дана представляла себе опасности, таящиеся в построении заключений о виновности или невиновности. Она не присутствовала в квартире Сары, повстречавшей Финли в ночь его убийства, но не могла не чувствовать, что если бы и была, то увидела бы, как Финли уходит из квартиры живым.

Виновна или невиновна была Сара, но Дане трудно было поверить, что жюри осудило бы Вудраф, если бы располагало всеми фактами. В голове добросовестного и справедливого члена жюри не могло бы не возникнуть разумного сомнения, если бы он знал о «Чайна си» и наркоторговцах, найденных в лесу убитыми. Она надеялась, что «Экспоузд» сможет поднять большой шум с целью возбудить общественное мнение, и молилась, чтобы ее расследование помогло Саре Вудраф избежать смерти.

Глава 46

Дана не могла поверить, что Монте Пайк являлся первым заместителем шефа ведомства окружного атторнея по уголовным делам в большом городе. Он более походил на студента-первокурсника, чем на выпускника юридического факультета университета. Его одежда не отличалась строгостью стиля, а волосы торчали во все стороны, как у участников панического бегства во время гонки быков. Если бы Пайк сказал, что он слеп и одевается без посторонней помощи, Дана приняла бы такое объяснение. Она знала также, что внешний вид Пайка обманчив. Мэри Гаррет сообщила, что у заместителя окружного атторнея степень Гарвардского университета и что он пользуется репутацией блестящего, справедливого, но жесткого процессуального противника.

– Благодарю за согласие встретиться, мистер Пайк.

– Ну, мне нечасто случается встречаться со знаменитостями. Отличная работа по делу Фаррингтона. Надо немало отваги, чтобы замахнуться на президента.

– Особого выбора у меня не было.

– Все же большинство людей спрятались бы в норы и занимались самобичеванием в вашем положении. Итак, чем обязан?

– Я уже говорила вашей секретарше, что работаю на «Экспоузд» и мне поручено собрать материал по делу Вудраф.

Пайк улыбнулся:

– Меня это не удивляет. Здесь заговоры, убийцы от ЦРУ, не говоря уже о мексиканских наркоборонах и кораблях-призраках. И поскольку любимые сюжеты таких газет, как ваша, – снежный человек, летающие тарелки и лох-несское чудовище, защита Вудраф даст замечательный литературный материал.

– Вы считаете, что «Чайна си», пятеро мертвецов и гашиш на его борту не существовали в действительности?

Пайк рассмеялся:

– Корабль и мертвецы, возможно, реальны. А вот гашиш… – Пайк пожал плечами. – Ничего определенного по этому вопросу нам неизвестно. Нет, защита в этом деле – плод беллетристики. Сара Вудраф застрелила Джона Финли и выбросила его тело в парке. Ниндзя и мексиканские боевики не имеют к этому никакого отношения. Остальное – составная часть умело поставленной Мэри Гаррет дымовой завесы.

– Ваши слова звучат довольно самоуверенно.

– А вы, вероятно, считаете меня одним из тех самовлюбленных юристов, которые заранее решают, что парень виновен, и затем подбирают доказательства для своей версии, исключая все, что ей противоречит. Я не такой. Мы с Мэри обсуждали это дело, когда она сообщила мне впервые то, что видел Освальд. Я не поддержал ее, но я дважды проверил каждую деталь доказательной базы дела после того, как она покинула мой кабинет.

Я отношусь к делу серьезно. Никогда не желал осуждать невиновного человека. Просто не считаю, что Сара Вудраф относится к этой категории. Если вас интересует почему, прочтите мое заключительное выступление на суде. Я не пытаюсь заслужить лавры атторнея театральной аффектацией. Я преподаю право, мисс Катлер. Суды для меня – семинары по конкретному инциденту, на которых я объясняю членам жюри, почему они могут обвинять человека с чистой совестью. Поверьте, если вы обнаружите свидетельство, которое поколеблет мое убеждение в виновности Вудраф, я тотчас побегу к судье с просьбой отменить казнь.

Дана встречалась со многими людьми, делающими своекорыстные заявления, но сейчас видела, что Пайк искренен.

– Я читала вашу заключительную речь. Смею вас уверить, я прочла стенограмму суда над мисс Вудраф еще до прибытия сюда. Но у меня другое мнение о свидетельствах, которые вы исключили. Думаю, жюри – подходящий орган для оценки их обоснованности. Все это дело с «Чайна си» попахивает мошеннической операцией, а люди, которые занимаются таким бизнесом, убили бы Джона Финли без колебаний, если бы сочли, что он представлял угрозу.

– Полагаю, что мы поняли друг друга. Кроме того, я бы не прибег к приоритету неразглашения государственных секретов, даже если бы согласился с его использованием. Это сделали федералы.

Дана поняла, что больше ничего не добьется от Пайка, поэтому изменила тему разговора:

– Насколько я понимаю, Макс Диц, прокурор, который выступал в первый раз на суде по делу мисс Вудраф со стороны обвинения, исчез.

Пайк прекратил улыбаться:

– Да, исчез.

– Что-нибудь известно о том, что с ним случилось?

– Его машину нашли в аэропорту, но это не послужило ключом к разгадке того, что случилось. Некоторые полагают, что он сел в самолет и отбыл в состоянии депрессии в неизвестном направлении. Я в это не верю. Ни с одного из его банковских счетов не снимались деньги, не пользовался он и своей кредитной картой, так на что же он живет?

– Как насчет четверти миллиона долларов, которые, как полагают, имелись у Финли?

– Да, я об этом слышал. Проблема в том, что никто не видел этих денег. Сомневаюсь, чтобы они существовали на самом деле. Да если и существуют, то они у похитителей или спасителей Финли, но не у Макса Дица.

– Где Дица видели в последний раз?

– В своем кабинете. Он попросил у секретарши пачку бланков повесток в суд. Она принесла их. Чуть позже он ушел. Секретарша сказала, что он выглядел возбужденным.

– Вам известно, для чего ему понадобились бланки повесток?

– Нет.

– Обнаружены ли какие-нибудь зацепки для выяснения причин исчезновения Дица в его доме или в кабинете?

– Мы не нашли ни одной зацепки.

– Как поступили с его имуществом?

– Оно помещено на склад, где мы храним вещественные доказательства по открытым делам.

– Я смогу взглянуть на его вещи?

– Для чего, неужели вы усматриваете какую-либо связь между ними и делом Вудраф?

– Просто из любопытства.

– Знаете, его потом отстранили от дела.

– Мне это известно.

– Его исчезновение ничего не прибавит к вашей истории.

– Наверное, так. – Дана поднялась. – Может, встретимся в другой раз?

– С удовольствием. И я не шучу. Если вы обнаружите что-нибудь, реабилитирующее Вудраф, дайте мне знать. Послать кого-нибудь на смерть предполагает чудовищную ответственность. Я бы не простил себе, если бы на мне лежала ответственность за казнь невиновного человека.

Как только Дана вышла из здания окружного суда Малтномы, она проверил свой список необходимых дел, записанный на последней странице блокнота. Она опросила всех, кого намечала, остался лишь один пункт.

Дана должна была воспользоваться поздним рейсом, чтобы вылететь из международного аэропорта Портленда, зато у нее оставалось до отлета несколько часов. Она упаковала вещи и выписалась из отеля. Затем поговорила с консьержем. По его словам, доехать до Шелби можно было за сорок пять минут. Она установила «навигатор» на местоположение склада и поехала по шоссе № 30 в направлении Астории. Шоссе пролегало вдоль берега реки Колумбия, и в поле зрения Даны постоянно находились зеленые и желто-коричневые крутые берега штата Вашингтон на противоположной стороне.