Грехи и молитвы - Ира Малинник

Он снова запнулся и поглядел на Карла, но лицо мужчины оставалось бесстрастным. Карл точно заранее знал, что скажет Томас, и был готов к этому.

«Но как можно быть готовым к собственной смерти?»

«Легко, когда тебя убивает чувство вины», ответ Астарота не заставил себя ждать.

«Tace. Молчи».

— Я должен читать заклинание изгнания, — продолжил Томас. — Пока… пока льется жертвенная кровь. Кровь добровольной жертвы истинно верующего.

Карл лишь молча кивнул. «Он готов», с ужасом подумал Томас.

— И нужно разорвать круг. Сила Белиала растет с каждой новой молитвой. Он использовал жизни детей, чтобы выйти наружу — теперь он использует жизнь каждого, чтобы остаться здесь. И эти люди… Кто они?

— О них не волнуйтесь, сеньор, — отрывисто сказал Карл. — Позвольте мне.

«Епископ все же внял моим просьбам», думал Карл, шагая к растерянным священникам. «Теперь мне нужно повести их за собой».

Он подошел к всадникам, и один из них, высокий худой мужчина с залысинами, тут же спешился с лошади.

— Карл! — взволнованно поприветствовал он его. — Что здесь происходит? И кто этот юноша, с которым ты беседовал? И этот ребенок в центре, люди вокруг… Что происходит?

Он повторил вопрос жалобно, точно маленький мальчик, которого мама оставила дома одного. На мгновение, Карлу стало жаль его — но сейчас было неподходящее время для жалости.

— Ренато, вы должны помочь этим людям, — Карл обвел руками круг вокруг маленького Уго. — О ребенке не думай, это не ваша забота. Молю тебя довериться мне, брат. Освободите их от демонической одержимости, а я помогу тому юноше очистить Ареццо от зла.

— Ватикан очистит Ареццо, а не какой-то сопляк, которого мы даже не знаем! — другой священник, немногим старше Томаса, спрыгнул со своей лошади и подошел к Карлу, высокомерно задрав подбородок. — У нас приказ от самого епископа, а это значит…

Карл не дал ему договорить. Он сгреб мальчишку в охапку и хорошенько потряс, точно щенка.

— Послушай, ты, — прошипел Карл ему в ухо, пока потрясенный мальчик пытался вырваться, — в этом городе происходит такое, о чем ты не читал даже в учебниках. Делай, как я говорю, или присоединишься к одержимым в кругу раньше, чем произнесешь «Аминь». Ты меня понял? Это не шутки!

Карл отпустил юношу, и тут потрясенно посмотрел на него, судорожно отряхивая рясу. Ренато раскрыл было рот, чтобы возразить, но Карл поднял руку, жестом веля ему замолчать.

— Тот ребенок в центре круга одержим — и не просто мелким демоном, а самим Агриэлем. У кого из вас хватит силы противостоять ему?

— Наша вера поможет! — неуверенно пробормотал кто-то из священников. В ответ на это, Карл усмехнулся.

— Одной нашей веры мало. Я видел, на что способен Агриэль, ибо я был одержим им.

По толпе ватиканских экзорцистов прокатился вдох.

— И спас меня тот юноша, над которым вы все насмехаетесь — а я вижу молчаливую ухмылку каждого из вас! Тот юноша — чудо из Градары, единственный, кто может противостоять Агриэлю и спасти не только Ареццо, но и всех нас. Поэтому молю вас помочь ему так же, как он помог мне.

Карл умолк и оглядел священников. На их лицах были печаль, растерянность и злость. Они не понимали, как всесильный Ватикан может отступить перед опасностью, о реальной угрозе которой они не имели представления. Но тут вперед вдруг выступил Ренато.

— Говори, что нам делать, — он положил руку на плечо Карла. — Наша общая вера поможет этому мальчику.

Карл кивнул в знак признательности.

— Вы должны разорвать круг, — хрипло ответил он. — Помогите этим людям избавиться от одержимости. Спасите хотя бы пару душ, и Томас уже сможет противостоять Агриэлю.

Ренато кивнул в ответ, а затем повернулся к остальным.

— Вы слышали сеньора Марино! — закричал он, — во имя Господа нашего!

“In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen!», грянул в ответ хор голосов.

Карл облегченно выдохнул. Теперь оставалась самая малость — принести себя в жертву.

Глава 22. Святой и проклятый

Томас видел, как люди в рясах священников внимательно слушали Карла, а после осторожно направились к кругу. Он видел, как экзорцисты окружали одержимых, клали им руки на горячие лбы и читали молитвы, пока несчастные извивались и корчились в приступах боли и гнева.

Завороженный этим зрелищем, Томас вздрогнул, когда у него над ухом раздался голос Карла:

— Я готов, сеньор.

«На его месте ведь мог быть Дарио», вдруг с ужасом подумал Томас.

«Не думай о нем», мрачно отозвался Астарот. «Лучше сосредоточься на Белиале».

Будто услышав свое имя, Уго повернул к ним голову. Он все еще продолжал петь, но теперь его глаза неотрывно сверлили Томаса. Это было пугающее зрелище.

«Он слышит наши мысли?» с испугом подумал Томас.

«Не знаю. Возможно, просто чувствует… твои намерения».

— Сеньор? — Карл легонько потряс его за плечо. — С вами все хорошо?

— Да, — Томас через силу улыбнулся. — Все в порядке. Я просто… молюсь. Мне нужно еще немного времени.

Сухой смешок Астарота рассыпался внутри головы Томаса, как сухие горошины о наждачную бумагу. Юноша вздрогнул.

«Что мне делать?»

«Мы будем вместе читать молитву», Астарот выплюнул последнее слово, словно оно обжигало его. «Ты начнешь, я подхвачу. Так в ней будет больше силы. Но перед этим, наш новоявленный друг должен пустить себе кровь. Ты готов молиться своему Господу, пока перед тобой умирает человек, мальчик?»

Томас ничего не ответил. Вместо этого, он повернулся к Карлу, не зная, как сказать ему о том, что предстоит сделать.

Перед ним стоял живой человек из плоти и крови, истинно верующий, никогда не желавший людям дурного. Даже попытки Карла убить Томаса не вызывали в юноше злых чувств: он знал, что настоящий Карл Марино, не раздумывая, заслонил бы его собой от опасности.

И теперь, в горле Томаса стоял предательский комок. Как вообще просить о таком? Как может священник вслух произнести слова, которые повлекут за собой гибель невинного?

«Скорее!»

— Карл, мы должны… Ты должен…

Томас не успел договорить — Карл Марино всадил себе в живот длинный нож, неизвестно откуда появившийся в его руке. А спустя секунду, мужчина медленно осел на землю, но его глаза были неотрывно прикованы к Томасу.

— Один… мальчик сказал мне… про жертву невинного, — с трудом проговорил он. Грудь мужчины тяжело вздымалась и опускалась. — Я не знаю… насколько я невинен… Но торопитесь…. Santo Padre.

Карл прикрыл глаза, и лишь его сиплое дыхание выдавало то, что мужчина все еще жив. Томас в ужасе зажал рот рукой, оцепенев от