Бытие. Философский роман - Олег Лементов

– Шакти права, мы должны предпринять шаги, которые навеки отогнали бы у землян даже мысль повторить нечто подобное.

После этой фразы Варуна подозрения Адама, что они с Шакти наверняка все обдумали и решили заранее, окончательно превратились в уверенность.

– Обезопасить себя – это разумно. Но как?

Вопрос Атумма настолько напрашивался, что, вполне возможно, он так же был в курсе того, что задумали Шакти и Варун.

– Мы уничтожим Атлантиду.

Конечно, вот и решение. Адам с интересом посмотрел на ту, ради которой жил многие годы. В ней он был всегда уверен больше, чем в себе. Она всегда являлась для него идеалом божественной мудрости и созидания. Что же произошло? Как она могла так измениться? Где же та, с кем долгими бессонными ночами они мечтали о прекрасном мире, который они создадут?

– Я – против.

На этот раз к словам Тюра должны были прислушаться. Он был в этом почти уверен, ведь даже убийство верховного не могло идти в сравнение с уничтожением части планеты.

– Думаю, это слишком серьезная мера. Прежде чем обсуждать ее, необходимо иметь полную картину последствий, к которым она может привести, – сказал Яхве

– Яхве прав. Даже если мы и решимся на такую радикальную меру, она потребует тщательных расчетов и подготовки. Нельзя допустить неконтролируемого изменения в энергетическом балансе Земли, – поддержал пилота Ньяме.

– Уважаемые кураторы! В течение суток я проведу необходимые расчеты. Завтра в это же время мы с Варуном ждем вас у себя для принятия окончательного решения.

С этими словами Шакти встала с кресла и, взяв под руку Варуна, покинула зал. За ней в полном молчании последовали остальные. Яхве шел последним. Перед тем как выйти, он подошел к Тюру, неподвижно стоявшему в центре круга, и собирался что-то сказать, но старик опередил его:

– Иди и ни о чем не беспокойся, я позабочусь о Тха. Что же касается всего остального, скоро загляну к тебе. Надеюсь, ты не прогонишь своего состарившегося друга?

Впервые на лице Тюра пробежало подобие улыбки. Вместо ответа Яхве лишь крепко сжал его руку чуть ниже плеча и вслед за остальными покинул зал.

Адам, погруженный в свои мысли, также направился к выходу. Безусловно, убийство их товарища угнетало его, но сейчас он думал об ином. Ради своего собственного спокойствия уничтожить часть планеты – на такое даже Сат вряд ли мог бы решиться. А они, потратив тысячи лет на сотворение мира богов на Земле, теперь были готовы не только оставить все попытки, но и свести на нет то, ради чего жили все эти годы.

Шагая в полной растерянности, он даже не заметил, как опять оказался на продуваемой пронизывающим ветром платформе. На самом ее краю, там, где начинались ведущие вниз ступени, на коленях стоял бог. Земной бог. Перед ним лежало безжизненное тело, в котором Адам не без труда узнал Хуча, престарелого хозяина дома, в котором ему недавно довелось побывать. Множество ран и разорванная в клочья одежда говорили о том, что судья умер не по своей воле. В то же время, наверно, все население несчастного города собралось у подножия пирамиды. В полном молчании земляне ждали решения верховных. Тем временем на платформу начали один за другим спускаться ковчеги.

– Мы нашли виновного, он наказан… Вы, давшие нам жизнь, сжальтесь над неразумными…

Бормоча эти фразы каждый раз, когда очередной куратор проходил мимо него к ковчегу, бог, принесший тело Хуча, поднимал глаза, с надеждой вглядываясь в их лица. Но, увы, никто из бывших товарищей Адама даже не смотрел в его сторону. Смерть убийцы Тха не взволновала, да и не могла взволновать их. Они не верили, а может, просто уже не хотели верить в искреннее раскаяние землян.

Вот спустились и последние два ковчега. Один из них некогда принадлежал генетикам. Адам без труда узнал его, ведь многие годы он был для него верным товарищем. Теперь он прилетел, чтобы забрать Шакти и ее нынешнего мужа.

Пропустив Варуна вперед, она замешкалась у входа. Обернувшись и увидев стоявшего в полном одиночестве Яхве, Шакти помедлила и решительно подошла к пилоту.

– Если ты не против, я полечу с тобой.

В ответ Яхве только молча пожал плечами.

Из ковчега высунулся было Варун, но Шакти махнула ему рукой. Верховный скрылся внутри, а ковчег взлетел.

– Пойдем, – нежно сказала богиня и взяла Яхве за руку. Тот не сопротивлялся. Адам незримо последовал за ними в ковчег.

8.

Яхве занял свое место и опять, как и по дороге в Атлантиду, молча начал созерцать небесную даль. Теперь он не скрывал свою душу, и Адам с болью в сердце ощутил, насколько опустошен его друг. Безразличие – пожалуй, самое страшное, что может случиться с любым живым существом, – теперь полностью овладело богом, подавив все желания и тяжелой цепью сковав волю к жизни.

Шакти села напротив и стала пристально разглядывать облака.

– В последнее время я все чаще вспоминаю дом, – произнесла она. Ее голос был удивительно спокоен и тих. При его звуках у Адама защемило в душе. Сейчас перед ним была она, его Шакти. Именно такой любил он ее многие годы, а вернее всю жизнь.

– Я вспоминаю твоего отца, Адама… Мне каждую ночь сниться дочь. Моя Кали. Ты знаешь, я всегда была рациональна. Прошлое мало меня волновало. Ведь его уже нет, так что проку о чем-то жалеть. Будущее и настоящее как подготовка к этому самому будущему – вот что занимало меня. Но все изменилось. Я потеряла почву, и одиночество съедает во мне остатки сил. Воспоминания – теперь эта та единственная, пускай и призрачная пристань, к которой еще может пристать моя душа. Они успокаивают и еще хоть как-то оправдывают мое такое долгое существование. Ведь тогда мы были счастливы.

Она замолчала, и в ковчеге опять воцарилась тишина.

– Что поделаешь, – тихо заговорил Яхве. – Нам было суждено прожить две жизни. В своем мире мы давным-давно перестали существовать, а в новом… Безусловно, мы создали его, но, надо признать, так и не смогли возродиться. Единственный из нас, кто смог, – это Сат. Он оказался мудрее всех нас, а мы… Мы по-прежнему тащим за собой отголоски прошлого. Калечим свою жизнь и жизни наших потомков. А ради чего?

Нам говорили, что «это наш долг». Долг перед миром, который благополучно избавился от нас, безвозвратно отправил нас в другую часть Вселенной, придумал для нас миссию.

Но что это за миссия? Кому вообще нужно то, ради чего мы принесли в жертву свое будущее? Тем, кто вырвал нас из привычной жизни, отобрав навеки жен, детей, отцов? Нет. Думаю, их вряд ли интересуют результаты наших трудов. Может, это необходимо созданным нами богам? Но они многие годы доказывают обратное, а сегодняшний случай лишь одно из подтверждений этого. Возможно, это нужно нам? Но почему тогда я завидую Тюру, а ты каждую ночь вспоминаешь дочь и давно ушедшего мужа?

– Оларун был прав. Нам не надо было покидать наш мир.

– Шакти, милая, ты же генетик. Ты лучше меня знаешь, что наше приобретенное бессмертие неестественно для всего живущего. Рано или поздно мы должны были умереть для нашего мира. И вот единственная цель нашей миссии: нам дали шанс. Шанс прожить еще раз, но уже в другом мире. Мире, который создадим мы сами. Сат, Адам, а теперь и Тюр уже воспользовались этим шансом. Используем ли и мы его или повторим судьбу Тха – это каждый должен решить сам.

– Да, ты как всегда прав, – грустно улыбнулась Шакти. – Мы все давно ушли из нашего родного мира, но он необъяснимо продолжает держать нас. Меня до сих пор тревожит судьба дочери, твоего отца. Меня волнует даже то, что стало с садом, который мы с Адамом посадили возле нашего дома. Я по-прежнему составляю отчеты о своих исследованиях, будто собираюсь представлять их на Совете генетиков. В душе я так и осталась жить там, и в этом моя ошибка.

– Наверно пришло время нам всем осознать, что мы здесь не в гостях.

Они опять замолчали, а тем временем ковчег спустился на платформу пирамиды в Эдеме. Одна из стен раздвинулась, и Яхве встал со своего кресла.

– Зайдешь? Ты так редко бываешь у меня в гостях.

– Нет, спасибо. Мне пора. Варун ждет, да и дел много. Если уж это наш мир, так пора сделать так, чтобы он действительно принадлежал нам. Отныне я хочу жить, а не приносить себя в жертву.

Теперь голос Шакти звучал твердо и даже торжественно. Яхве не стал ни соглашаться с последними словами богини, ни возражать ей. Он просто попрощался и покинул ковчег. Адам вышел следом.

Яхве ненадолго задержался на платформе. Он стоял на самом краю с высоко поднятой головой, давая возможность ветру беспрепятственно трепать его одежду и волосы. Его душа была открыта, и Адам ясно чувствовал, как с каждым порывом ветра в его друге вновь просыпается жизнь. Вопреки ожиданиям Адама, Яхве не пошел внутрь пирамиды, а направился вниз по длинной лестнице, ведущей с платформы. Вскоре они спустились ниже крон деревьев, растущих у подножия, и их слегка качавшиеся тени укрыли богов от лучей полуденного солнца.