Бытие. Философский роман - Олег Лементов

– Хвала Атону, он вразумил тебя, и все обошлось как нельзя лучше. Надеюсь, теперь ты оставишь свои безумные идеи. Знаешь, ты можешь больше не скитаться по миру, мой дом – это твой дом.

Аамеса остановился и с нежностью посмотрел на Аарона.

– Спасибо, брат, но, боюсь, нам рано еще думать о покое.

С этими словами он кивнул назад, указывая на юношу, быстро следовавшего за ними.

Это был один из младших жрецов Амона. Приблизившись к Аамесе, он воздал ему почести, как старшему, чем немало удивил Аарона.

– Парамесу будет рад встрече с тобой, маг покровительницы земли Хатхор. Если желаешь, для меня будет огромная честь проводить тебя.

С надменным видом Аамеса кивнул головой в знак согласия, и они вместе с Аароном пошли вслед за посланцем.

Пройдя немного назад по центральной улице, юноша свернул в какой-то переулок, а затем вышел на другую улицу. Шел он уверенным, хотя и неторопливым шагом, и за всю дорогу даже не попытался заговорить с ними. Вскоре они подошли к воротам ни чем непримечательного дома, и жрец особым способом постучал. Их тут же впустили через небольшую дверь, сразу же захлопнувшуюся за ними. Аамеса и Аарон оказались во дворе, представлявшем собой небольшой сад с аккуратно подстриженными кустарниками вдоль узких дорожек и невысокими ухоженными деревьями. Вслед за провожатым они пошли по направлению к дому, видневшемуся сквозь сочную зелень, и вскоре оказались на круглой площадке. Ее главным украшением был выложенный из камня бассейн с небольшим фонтаном. Несколько жрецов в таком же ранге, как и у их провожатого, тихо беседовали о чем-то. Появление Аамесы и Аарона не вызвало у них ни малейшего интереса.

«Гостей верховного жреца здесь замечать не только не принято, но порой и опасно», – догадался Аамеса и невольно улыбнулся, поймав на себе беспокойный взгляд провожатого. Тот остановился и, повернувшись к ним, тихо и вкрадчиво произнес:

– Пусть маг простит меня, но верховный жрец хотел бы встретиться с ним лично.

– Надеюсь, моему брату в этом доме будет оказано гостеприимство?

– Он окажет нам большую честь.

– Аарон, подожди меня здесь.

– Да, конечно, не беспокойся обо мне, – произнес Аарон, не скрывая радости по случаю того, что ему не придется дальше выполнять роль спутника.

– Сказать по правде, я не привык, в отличие от тебя, общаться с первыми людьми Египта, – произнес он уже шепотом.

Юный жрец подал знак, и один из стоявших у фонтана тут же приблизился к ним и приветствовал Аарона.

Оставив брата на попечении жреца, Аамеса проследовал в дом. Они зашли в большую комнату с белыми стенами и покрытыми тростником земляными полами. В противоположной ко входу стене было несколько проемов, ведущих, по-видимому, в дальние части дома. Не останавливаясь, жрец провел его в один из этих проемов. Пройдя по узкому коридору, они оказались в небольшом помещении. Наверняка это была келья одного из жрецов, проживавших в доме. Узкая кровать, более напоминавшая нары рабов, стол у окна, стул, полка с какой-то утварью….

– Вряд ли нога верховного жреца Египта ступит в столь жалкую обитель, наверно, это ловушка, – мелькнуло в голове Аамесы.

Эта мысль не испугала его, но все же вызвала чувство досады. Провожатый подошел к единственному украшению жилища – циновке из тростника на противоположной от входа стене. К удивлению Аамесы, за ней оказался еще один коридор.

– Дальше мне нельзя. Тоннель освещен, а в конце тебя встретят, – сказал юноша, отходя в сторону и пропуская старика вперед.

Не сказав ни слова провожатому, Аамеса шагнул вперед.

Тайный ход, по которому ему предстояло пройти, оказался намного богаче покинутой им только что комнаты. И стены, и пол были вымощены камнем и украшены письменами и рисунками, повествовавшими, как он успел заметить, о богах и о зарождении всего сущего на Земле. Это не были тайные знания, и для него они не представляли интереса. Сейчас его больше занимал вопрос, что будет в конце коридора. Его уловка на площади удалась, и он был замечен, но мог ли он надеяться на поддержку со стороны первых лиц Египта?

Ориентироваться было сложно, но все же Аамесу не покидало ощущение, что с каждым шагом он спускается все глубже под землю. Затем спуск прекратился, и в свете факелов он увидел, что тоннель перекрыт сплошной стеной из плотно пригнанных друг к другу каменных блоков. Надпись на камнях говорила о наличии скрытой двери. Правда, написана она была так, что понять ее мог лишь посвященный в истинное значение символов. Это знание уходило своими корнями к временам Тота, и на протяжении многих веков хранилось в величайшей тайне. Аамеса как один из верховных жрецов был знаком с ним, и Парамесу не мог не знать этого.

«Что ж, многие годы прошли с нашей последней встречи с Харемхебом, и, возможно, это, кроме всего прочего, и проверка. Самозванец не смог бы преодолеть эту преграду», – думал старик, нажимая на каменные блоки в последовательности, указанной в надписи. Проход открылсяпочти бесшумно. Ссутулившись, он прошел внутрь и оказался в другой части тоннеля.

Дверь легко закрылась. Аамеса огляделся. Тоннель здесь был намного уже и плавно уходил вверх. На стенах и своде уже не было рисунков, а кирпичные блоки были не так тщательно отшлифованы.

«Конечно, все это здесь ни к чему, – думал Аамеса, поднимаясь все выше. – По этому пути проходят лишь избранные, а вся эта “наскальная живопись” предназначена лишь для одурачивания непосвященных».

На этот раз его путь оказался немного длиннее, а возможно, ему это только показалось, из-за того что пришлось идти все время в гору. Вскоре дорогу опять преградила стена, на этот раз без тайнописи. За оббитой медью деревянной дверью, очевидно, скрывался выход из подземелья. Старик потянул на себя медное кольцо, и дверь открылась, впустив в тоннель рассеянный солнечный свет. Аамеса, не мешкая, шагнул вперед.

Наверняка это было одно из помещений храма, перед которым еще утром он ждал появления фараона. По всему периметру стояли белоснежные массивные колонны. Украшенные легким, едва различимым замысловатым рисунком, они уходили высоко вверх. Казалось, эти каменные колоссы удерживают на себе небо, а не тяжелый каменный свод храма. Посредине комнаты стоял обыкновенный деревянный стол, но вазы с фруктами и золотые сосуды с пивом и вином и чаши на нем не оставляли сомнений в высоком положении хозяина. Дверь, ведущая, по-видимому, в другие помещения храма, была приоткрыта, но Аамеса и не подумал ей воспользоваться. Он отложил свой посох и сел на один из трех стульев, стоявших вокруг стола.

Мысли, терзавшие его все предыдущие дни, до последнего момента держали в напряжении уже немолодое тело, и сейчас, достигнув цели, он отчетливо ощутил усталость. Налив себе пива, он сделал небольшой глоток и, откинувшись на стуле, стал дожидаться хозяев. У него оставалось еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями. С одной стороны, Харемхеб когда-то был его другом. В молодости они не раз спасали друг другу жизнь, делили хлеб и укрывались одним плащом. В те полные молодого безумства годы они, не задумываясь, отдали бы свою жизнь друг за друга. Эта мысль вселяла в старика некоторую надежду, но, с другой стороны…

С другой стороны, их разделяли годы. Годы, которые без жалости и почти без остатка разметали их мечты о другом, более совершенном мире. После смерти Эхнатона жизнь развела их по разным дорогам. И если Аамеса ушел вслед за изгнанным Мери-Ра, оставшись верным идеям единобожия, то Харемхеб перешел на сторону жрецов. Из тех донесений, которые приходили к ним, следовало, что он стал ярым преследователем тех, чьи взгляды еще недавно полностью разделял.

Так на что мог рассчитывать Аамеса? Тем более теперь, когда Харемхеба провозгласили сыном Амона и вся власть в Египте принадлежала ему?

Но все же он здесь, а значит, есть надежда, что нынешний фараон не вычеркнул из памяти годы своей юности и хотя бы попытается помочь ему.

Вскоре он услышал звук открывшейся двери. Аамеса встал и сделал шаг навстречу входившим. Их было двое, и в одном он без труда узнал своего старинного друга. Второго Аамеса не знал, но был уверен, что это не кто иной, как Парамесу – верховный жрец Амона.

Даже не взглянув на посетителя, они прошли к столу и заняли пустовавшие стулья.

– Итак, мы слушаем тебя, посланец Хатхор, – обратился Парамесу ко все еще стоявшему Аамесе.

Такой прием несколько озадачил старика. Он надеялся, что встреча с другом поможет ему найти подходящие слова для объяснения сути возложенной на него высшими силами миссии, но теперь, когда эта встреча наконец состоялась, даже не представлял, с чего начать. Пауза затянулась.

– Так ты будешь говорить?

Харемхеб повернул голову в сторону Аамесы и впервые взглянул на него. Их глаза встретились. Надменное еще мгновение назад лицо фараона вдруг изменилось.

– Не может быть! Назови свое имя, жрец.