Флотская Юность - Александр Витальевич Лоза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что за чертовщина?
Запрашиваю реакторный отсек:
— В чем дело? Почему не идет аргон? Что требуется?
Ответ отсека:
— Спирт!
Делать нечего. Ничего не понимая, наливаю кружку спирта из своего сейфа и передаю через матроса в реакторный отсек. Прошло пару минут. «Каштан» опять зашипел и бодрым голосом доложил:
— Пошел аргон!
Я вздохнул спокойно. Как потом рассказали матросы, рабочие пронесли с собой в реакторный отсек резиновую «анатомическую» перчатку с водой, выпили спирт, запили водой и начали сварочные работы.
Так рабочие завода развели меня на двести граммов спирта.
Век живи, век учись, лейтенант!
Вообще, командовать и управлять людьми не просто. Для этого необходимо иметь соответствующие нравственные, душевные, волевые и многие другие качества, которые на флоте именуются двумя словами — командирские навыки…
Почти всю долгую, суровую, северную зиму я был в командировке на перегрузке реакторов недалеко от Архангельска. Там же встретил и окончание полярной ночи, впервые увидев солнце.
Мы с несколькими друзьями-офицерами стояли на покрытом снегом пригорке и ждали появления солнца. Ветра не было. Облачность поднялась вверх. Морозец потрескивал… Задолго до срока на небе появилось уже давно не виденное, немного забытое за длинную полярную зиму, предрассветное освещение. Зеленая полоска сменилась розовой… Накануне выпал небольшой снег. Свежие снежинки лежали белым ковром на склонах, обволакивая кусты и чахлые деревца. Их плоские кристаллики сверкали искрящимся розоватым цветом.
— Краснеет! Смотрите, краснеет! — заволновались мы. Становилось все светлее. Все стали считать…
— Раз, два…
Яркий, золотой ободок вынырнул из-за далекого горизонта и еще больше осветил небо…
— Три, — не удержавшись, крикнул я.
И, сразу, как по волшебству, небо озарилось золотистым светом, поднимавшимся все выше и выше. От наших фигур потянулись тени.
— Ура! Тени… — подхватил кто-то…
Узкий сегмент солнца постоял немного над горизонтом и снова нырнул за горизонт, но небо еще долго оставалось светлым…
Настроение было приподнятым. На душе радостно — зиму пережили!
Наступавшая весна, словно пробуя на прочность зиму, отбирала у нее, то южный склон сопки, где сходил снег, то проталину в толще снега, то клочок голубого неба.
В один из дней, командованию перегрузочного комплекса срочно потребовалось вынести несколько сотен литров спирта, сэкономленного благодаря рационализаторскому предложению, которое заключалось в том, что промывку стержней тепловыделяющих элементов (ТВЭЛов) осуществляли методом окунания в специально сваренную в размер ТВЭЛа ванну из нержавеющей стали, куда заливался спирт, а не путем смачивания ветоши спиртом и протирки вручную сотен стержней. Экономия спирта была в разы.
Выполнить задачу поручили мне и моему старшему товарищу, капитан-лейтенанту. Сэкономленный спирт находился на территории завода. Обычно небольшие излишки спирта выносили в плоских фляжках объемом пол-литра под шинелью. Охрана на проходной завода обладала зорким зрением, которое усиливалось денежной премией. Этот способ в данном случае не годился.
Надо было думать. Придумали! Взяли пустые ведра, по два ведра на человека. С этими пустыми ведрами прошли через проходную завода, сказав охране, что в офицерском общежитии опять нет воды и что мы наберем воду на заводе. Пустые ведра наполняли спиртом и, не таясь, благо было морозно и спирт не испарялся, проносили обратно через проходную. И так несколько раз. У охраны в голове не укладывалось, что мы ведрами выносим спирт. Задание было выполнено.
…Стало теплее. Съежился снег на вершинах сопок, заголубело небо — весна.
Весной в нашем поселке военные строители сдали новый дом. Я получил ключи и въехал в отдельную квартиру — однокомнатную со всеми удобствами. Комната была большой, светлой. В нее распахивалась двухстворчатая стеклянная дверь. В квартире я разместил скромную лейтенантскую мебель: тахту, журнальный столик, платяной шкаф, телевизор и книжный стеллаж. Что еще надо?
…Я снова на два месяца уезжал в командировку в столицу в Атомный институт на переподготовку. По просьбе замполита, передал ему ключи от своей квартиры, чтобы он пустил туда временно пожить бесквартирных офицеров.
Вернулся — ужаснулся. Квартира кишела стасиками — как мы называли тараканов. Ночью, неожиданно включив свет, их можно было наблюдать сотнями… Большие, жирные, северные…
Мой сослуживец — врач-радиолог, доктор, у которого жена работала в санэпидстанции, — передал мне «химию», велел разбавить ее водой и опрыскать пол в квартире, но непременно в противогазе. Я на этот совет плюнул, поливал так… Последнее, что помню, остаток из ведра просто разлил по полу. Не помню, как добрался до них… Меня отпаивали молоком. Оказалось, что «химия», взаимодействуя с водой, становилась ОВ — отравляющим веществом. Зато тараканов как не бывало!
По календарю наступило лето, хотя на северных склонах сопок и в распадках еще лежал снег. Начало лета выдалось холодное, в общем-то обычное для Севера.
В начале июня 1975 года телеэфир и радиоэфир страны взорвала песенка о веселом клоуне Арлекино, мгновенно сделавшая знаменитой молодую певицу Аллу, нынешнюю примадонну нашей эстрады.
В 1975 году в долгой истории нашего противостояния с Западом на какое-то время установилось равновесие и наступил период потепления. Его символом стала стыковка космических кораблей на орбите. В середине июня в космосе состыковались наш «Союз» и американский «Аполлон». «Рукопожатие в космосе!» — трубили все газеты. Казалось, разрядка побеждает, но это только казалось. Вскоре на прилавках магазинов появились сигареты «Союз — Аполлон». Я, правда, никогда не курил, но яркая обложка сигаретной пачки привлекала взгляд.
Заканчивался июль-месяц, когда возможны несколько по-настоящему теплых дней на Севере. Последний выходной — это наш праздник День флота, да еще и праздник советской торговли. Два праздника в один день! На праздники повезло с погодой.
На День флота я получил очередное воинское звание — инженер — старший лейтенант. В этот праздничный день, как и положено молодому офицеру, стоял дежурным по части…
В актовом зале плавказармы собрались офицеры и матросы. Офицеры сидели в первых рядах, а матросы пошумливали сзади.
Вручал мне новые погоны старшего лейтенанта командир нашей части капитан 1-го ранга, по прозвищу Коля-шкаф. Матросы прозвали его Коля-шкаф, потому что он был высоким, широкоплечим человеком и в шинели действительно напоминал платяной шкаф.
Командир был в сильном подпитии, успел уже отметить праздник с офицерами из штаба. Перед ним на столе лежали мои погоны с черными просветами и еще погоны врача-радиолога тоже с тремя звездочками,
