В лапах Ирбиса (СИ) - Ласк Елена

Заинтригованная доктором развязала ленту, упаковка сама разошлась, и я смогла рассмотреть, что она скрывала. Три паспорта на девушек приблизительно одного возраста со мной и внешне схожих со мной же. Один паспорт был как новенький, не удивительно, с даты его выдачи не прошло и полугода. Два других были немного потрёпаны, им было несколько лет.

— Они настоящие. — Начал пояснять доктор, заметив мою озадаченность. — Паспорта. Девушек, кому принадлежали документы, нет в живых и об этом никто не знает. У них нет родственников, которые могли бы их искать и все они издалека. Ты не сможешь отсиживаться здесь вечно. Мы оба это понимаем. Физически ты абсолютно здорова. Что касается твоего психического состояния, здесь помочь тебе может либо хороший профессионал, либо ты сама. Когда-то ты поразила меня, превзойдя всех, кому с лёгкостью давались дисциплины, неожиданно обойдя их своим упорством и стремлением. Оперировала, когда я не мог и делала это виртуозно. Я верю, что именно ты продолжишь моё дело.

— Как?

— Гениально. — Разумовский пожал плечами, добродушно улыбнувшись.

— Я никогда не спрашивала…

— И не надо. — Так же добродушно прервал меня доктор, поняв о чём я хочу узнать, не первый день, а всё то время, что мы с ним знакомы. Знакомы не в том смысле, что знаем как друг друга зовут, а как личности.

Зачем? Зачем он делает всё это для меня? Что во мне такого особенного? Никогда я не считала себя гением или выдающимся специалистом. Даже не случись со мной всего произошедшего, я бы стала отличным хирургом, но никаких новых методик или открытий не изобрела и не сделала. Разумовский же был уверен в моих исключительных качествах и большом будущем. Какой из меня теперь хирург, если я людей не переношу, прикасаться к ним не могу и их прикосновений не терплю. Малейший стресс превращает меня в растрескивающуюся статую. А на таблетках, которые купируют симптомы, я сидеть не хочу.

— А вы? Что будет с вами?

— Ты же знаешь, что оперировать я больше не могу. Тремор в руках появляется всё чаще, скоро станет хроническим. Кто-то решил, что мне достаточно стоять у операционного стола. Если бы ты не взяла инструменты в руки вместо меня, моя карьера закончилась гораздо раньше. Ты моё продолжение во всём. Я так захотел. Эгоистично и безусловно. Когда будешь готова, уедешь, а я останусь здесь, у себя дома, ждать, когда вернёшься, чтобы признать мою правоту.

Я не могла с ним согласиться, радостно сказать, что всё так и будет, что я возьму себя в руки, и со всем справлюсь. Но и портить праздник не хотела. Поэтому искренне улыбнулась человеку, который стал мне роднее, чем отец, которого, по сути, заменил, и ничего не просил взамен кроме одного — чтобы я не сдавалась.

Проснулась от стука в дверь. Если не отвечу после третьей попытки Шмеля он зайдёт без разрешения. Это наблюдение получило подтверждение методом проб и ошибок. Наше общение носит специфический характер: я в основном его посылаю во все возможные стороны — мои посылы игнорируются. Похоже у этого человека приказ, который он тщательно исполняет. Только зачем мне постоянный сопровождающий или наблюдающий внутри стен этого дома непонятно, как и то, почему именно он.

— Сейчас. — Недовольно пробубнила себе под нос, пытаясь вынырнуть из сна. Посмотрела на часы в телефоне. Снова проспала почти сутки. И что им всем от меня надо? Просила же не будить, даже если не подаю признаков жизни. Довольная жизнью Куся растянулась на соседней половине кровати и подсматривает за мной в щёлки глаз. Она ещё может нежиться, а мне вот придётся встать, хотя бы для того, чтобы всё-таки травануть Шмеля. Здесь хорошая аптечка, можно поимпровизировать.

Открыла дверь, забыв, что чтобы встретиться глазами со Шмелём голову нужно высоко поднять. Я ждала, когда он заговорит, но тот упорно молчал. Я недовольно скрестила руки на груди, демонстрируя, что вся во внимании, и тот наконец-то заговорил:

— К тебе гостья.

Глава 29

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне показалось, что я всё ещё сплю. Уж кого-кого, а гостей в этом доме у меня точно быть не может.

— Повтори. — Решила удостовериться, что не ослышалась.

— К тебе гостья. Ждёт внизу. — «Ждёт внизу» было произнесено с интонацией «припёрлась». До этого момента, я была уверена, что Шмеля раздражаю своим существованием только я, но нет, кто-то успешно одним своим появлением вывел его из себя.

— А! — Осенило меня. — Виктор кого-то ко мне пригласил. — Озвучила свою догадку. Фотографа же мне привезли на дом, как продукты. Вот и теперь я решила, что это очередной специалист для реализации моей новой жизни.

— Нет. Она сама пришла. — Недовольно проворчал Шмель, а на его лице отразилась вселенская тоска по нормальной жизни. Похоже быть ему наказанным до конца его или моих дней за этот визит, ведь судя по его недовольству, с Виктором он не согласован. — Может попросишь выпроводить её? У тебя же этот… ну, как его. В общем ты меня поняла.

— Мне уже лучше. Сейчас спущусь. — Захлопнула дверь перед лицом надзирателя, решив поторопиться.

Любопытство присуще не только кошкам. А в условиях изоляции желание перемены обстановки обострилось. Спустилась в гостиную приведя себя в более-менее приемлемое состояние. Мешки и синяки под глазами качественно спрятать не получилось, зато румяна хорошо легли, натурально. Волосы собрала в хаотичный пучок на макушке. С одеждой мудрить не стала, надела джинсы и голубой свитшот. Вроде похожа на нормального человека.

В гостиной никого не нашла. Осмотревшись по сторонам, уловила звуки, доносящиеся с кухни. Пройдя туда, увидела, как там хозяйничает симпатичная блондинка с очень аппетитными формами и тонкой талией, которые красиво подчёркивало изящное коралловое платье. Она что-то раскладывала по тарелкам из бумажных пакетов и пахло это изумительно. Мне нравилось за ней наблюдать, смотреть со стороны на обычную жизнь с домашними заботами. Блондинка обернулась в мою сторону и замерла с тарелками в руках, немного растерявшись.

— Привет. — Начала я. Общение с кем-то кроме Шмеля и Куси мне будет полезно, особенно с женщиной. А эта мне понравилась. Веяло от неё теплотой и уютом, особенно в сочетании с пирогами.

— Привет. Меня зовут Стелла. Можно просто Элла.

— Ника.

— А я знаю. — Она наконец поставила тарелки на столешницу и присела на один из стульев. — Я жена Клима. Не удержалась, не дождалась его возвращения, и решила сама с тобой познакомиться.

Я опустилась на стул напротив неё. Странно всё это. Визит её, реакция на него Шмеля, и его внезапное исчезновение с её появлением, когда приезжал фотограф он не отходил от меня ни на шаг, его тень запечатлена на моей фотографии. Стелла аккуратно рассматривала меня, добродушно улыбаясь, пока я обмозговывала ситуацию. Еда, расставленная на столе, манила своими запахами, отвлекая. Элла проследила за моим взглядом и скромно улыбнулась чуть шире, обнажив белоснежные зубки.

— Тебя подослали накормить меня? — Высказала одно из предположений. Элла вправе на меня за него обидеться, но лучше сразу напрямую.

— Что ты! Это только моя инициатива. Да, я готовила для тебя, но ещё мне нужен был повод, чтобы попасть сюда. Виктор дал распоряжение никого не пускать на территорию, пока его нет. Меня бы, конечно, и без пирожков пустили, слова против жены Клима Давлатова не сказали, но вот для мужа мне нужен весомый повод, оправдывающий мой визит.

— Он что, домашний тиран?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет. — Засмеялась Элла. — Клим для меня лучший в мире муж. Просто ты гостья Виктора, а я вроде нарушила его запрет и мужа не предупредила.

— В общем, теперь будут проблемы либо у тебя, Клима и Шмеля, либо у Клима и Шмеля, либо только у Шмеля.

Стелла задорно рассмеялась. Вот ни за что бы не поверила, что она и Клим — муж и жена. Вот реальное олицетворение того, что противоположности притягиваются. Она такая домашняя, нежная, рассудительная и мне кажется озорная, а он… Он Клим — татуированный мужик, прямолинейный, жёсткий и вряд ли способный на нежность, с которой нужно обращаться со Стеллой.