В лапах Ирбиса (СИ) - Ласк Елена

— Вы думаете, что так мне будет проще привыкнуть? — Пыталась нащупать его истинные мотивы, рассматривая мужественный профиль, который за время поездки стал чуть грубее из-за появившейся щетины.

— Нет, я хотел пригласить тебя позже, когда решу все свои проблемы. — Виктор повернулся ко мне, приняв нормальное положение для разговора, поняв, что я не отстану. — В день нашей первой встречи приехал познакомиться с гениальной санитаркой и поблагодарить, сделав щедрое предложение. Клим рассказал, что у тебя проблемы, что кто-то обидел тебя, напустил тумана, заинтересовал, ещё до нашего знакомства я решил взять тебя под своё крыло. По моему плану после нашего знакомства ты должна была дождаться, когда я решу все свои вопросы, переехать в квартиру, специально купленную для тебя, и после того, как твой обидчик был наказан, навсегда забыть и о нём, и о нас, получив достаточную сумму, чтобы начать жизнь заново. Тогда на улице я не понял, что жду именно тебя, а должен был. Твоя реакция на незнакомые машины была говорящей, я бы даже сказал кричащей. После десятиминутного ожидания я спросил у Клима как ты выглядишь. Его описание наложилось на твою реакцию, сложившись в единый образ, который мне не понравился. Мы должны были уехать в тот же день. И уехали бы, если бы мои опасения насчёт тебя не подтвердились. Я понимал, что ты испугалась и исчезла. Следующим шагом в таких ситуациях является бегство. На работе ты так и не появилась, телефон не отвечал, в доме, где была зарегистрирована, ты никогда не жила и никто не знал, где тебя найти. Я всё больше убеждался, что не уеду без тебя. Ты не испугалась незнакомых вооружённых людей, не побоялась давать обещания Климу, растерялась, но не испугалась незнакомца в своём доме, но ты пришла в ужас от вида незнакомых машин. У тебя очень говорящие глаза. В них слишком много боли и страха для такого хрупкого существа как ты. У тебя сильный стержень, но кто-то его погнул и теперь ты не можешь принимать правильные решения относительно своей жизни. Ты не ошиблась, когда решила, что мы собирались увезти тебя силой. Мне не понять, почему ты не хочешь всё рассказать?

— Один человек уже замарал из-за меня руки в крови. Больше я этого не допущу. Мой преподаватель научил меня не совершать одни и те же ошибки дважды. Вы правы, я устала и должна выспаться. Если можно, распорядитесь, чтобы меня не будили. Я могу проспать несколько дней.

— Хорошо.

— Какие инструкции у ваших людей насчёт меня на случай, если вы не вернётесь? — Боялась спросить, но должна была.

— О тебе позаботится мой наследник.

Мне снился новый год. Спрятанная от мира, я жила без календаря. Мне с избытком хватало часов на руке, которые я никак не могла снять. Поэтому информация о наступлении праздника удивила меня. Доктор Разумовский с особой осторожностью ненавязчиво постарался намекнуть, что неплохо бы отметить.

К тому времени я уже спокойно смотрела на себя в зеркало. За прошедшие месяцы я набрала потерянный вес, на лице появились пухлые щёки и румянец. Я хотела перемен. Любых. Пусть даже во внешности. Чтобы занять руки и мозг экспериментировала с макияжем, превращая себя то в леди вамп, то в готическую женщину. Рассматривая набор косметики, выпрошенный у Разумовского, вспоминала детство, когда мы с Киссой добрались до маминой косметички и перепробовали всю её на себе. На лице Киссы я изобразила кошачью мордочку, она визжала от восторга. Нам тогда было весело. Нас потом, конечно, наказали, но это того стоило. Разумовский не одобрял моего нового увлечения, безуспешно продолжая уговаривать сесть за учебники, практически силой впихивая в меня знания при малейшем поводе. Я сопротивлялась. Иногда демонстративно затыкала уши или отобрав очередную книгу бросала её в печь. Тогда доктор пошёл ва-банк, заменив обычные учебники на редкие издания. Жечь их рука не поднималась. Только вот Разумовского я начинала ненавидеть за его настойчивость. Потом я вспомнила, что он хирург, настоящий, истинный, прирождённый и моё упорство развито не так хорошо, как у него. Приходилось делать вид, что слушаю и понимаю его, лишь бы отстал ненадолго. Делать вид получалось неважно, ведь я не просто всё понимала, а моментально запоминала. Ещё никогда мой мозг не работал так хорошо. Я сопротивлялась знаниям, которые усваивались против своей воли, но даже в те редкие моменты, когда Разумовского не было рядом и царила полная тишина, в моей голове бесконечно проходили лекции.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я начала проводить меньше времени в стенах дома, старалась не попадаться на глаза доктору, практически ломая себя, заставляла мозг думать о чём угодно только не о медицине. Моим другом стал самоучитель немецкого. Увидев его, вспомнила, что могла сейчас находиться в Германии, работать и учиться. Только Ирбис нашёл бы меня и там. Доктор Разумовский ошибался, думая, что со временем Барский изменится. Теперь точно нет. По ночам, пытаясь избежать очередного сновидения, где он терзает моё тело, а я позволяю это делать, пыталась найти путь развития событий, при котором смогу вернуться обратно. Проигрывала в голове множество вариантов, одним из которых была встреча с Ирбисом. Сколько должно пройти времени? Поговорить с ним лично, по телефону, или написать письмо? Что сказать? Продолжить врать или рассказать всю правду? Что от него ожидать в результате? Какой вердикт он вынесет мне в этом случае? Ради шанса вернуться к прежней жизни я была готова пережить свой кошмар снова или не жить вовсе. И как только во мне зарождались зачатки смелости, я вспоминала, что есть ещё Кисса и её ребёнок. Врать я больше никогда и никому не хотела, а у чистой правды были тяжёлые побочные эффекты.

Погрузившись в себя, упустила момент, поздно поняв, что доктор Разумовский исчез. За всё время нашего пребывания в этой глуши он не уезжал дольше, чем на пару дней, а прошло уже три. Связи с ним у меня никакой не было, а где его искать я понятия не имела. Именно в этот момент поняла, насколько беспомощна, поняла, что разучилась самостоятельности, а ещё насколько мне страшно даже представить себя снова среди людей, где я могу натолкнуться на Ирбиса. Я не осознавала степени своего страха именно до этого момента. Не знаю почему мой разум так сработал, но он решил, что ему просто необходимо перечитать все книги и учебники, всю медицинскую литературу в доме. Только это занятие успокаивало меня, не давая поддаться отчаянию.

Меня вырвал в реальность хруст снега за окнами. Мозг сразу выдал множество вариантов кто это может быть. И сразу же в несколько раз больше вариантов развития событий. Я замерла сидя на полу с книгой, уставившись на дверь. Шаги перестали быть хрустящими и теперь издавали характерный стук и скрип от давления на паркет, становясь всё громче. Мой взгляд остановился на одной точке. Дверь медленно открылась и в комнату вошёл доктор Разумовский, а я наконец выдохнула всё напряжение, которое скопилось за время его отсутствия. Книга выпала из рук, когда я встала, чтобы подойти к нему и крепко обнять и не отпускать, пока не осознаю, что он реальный, а не галлюцинация и я не сошла с ума.

— Расскажете, где вы пропадали? — Начала разговор, заваривая горячий чай.

Доктор неодобрительно рассматривал бардак, который образовался за время его отсутствия, в виде разбросанных повсюду книг. А потом резко переменился в лице, хитро ухмыльнувшись.

— Неужели всё прочитала? Значит, нужно почаще пропадать.

— Не надо! — Восприняла его шутку всерьёз и запаниковала.

— Спокойнее. Я сам не знал, что так задержусь. Я был в столице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я застыла, стоя спиной к собеседнику, ожидая продолжения рассказа.

— Он уехал. В Америку.

— По-вашему меня должна обрадовать эта новость? — Спросила так и не двигаясь, сразу поняв о ком он говорит.

— Да. Хотя бы потому, что он точно не ищет тебя. Никто не ищет.

Я услышала не то, что пытался донести до меня Разумовский. Мой мозг зацепился за другое.

— Ирбис искал меня? Искал даже после того, как ему отдали мой прах? — Спросила резко обернувшись.