Давай, за нас с тобой! - Артур Скопио

– Так вот в чем причина сокращении – наши наглые боссы никак ненасытятся. По ихнему: что-то не так с продажей металла – виноваты те, кто его производят, кто же ещё? Обложили себя богатством и почестями, а тут инфляция, да курс доллара, да санкции. Как спастись? Да просто – выкинуть на улицу, на голодную смерть сотню работяг и опять всё станет в шоколаде. И никакой управы на хозяев нет. И никто за рабочего не заступится! А у наших профсоюзов «очко» всегда намылено. Что же происходит у нас в стране? Что оставляем мы нашим детям и внукам, а?

Тишина. Все громко молчат.

– Вчера встретил Валю-крановщицу. Просила всем передать привет. Она была со старшим сыном Андреем. Андрейка остаётся в армии. Понравилась ему служба на подводной лодке. Он показал фотографии Камчатки – как мужики там красиво! Говорю ему: «Андрейка, подари снимки. Ты себе ещё сделаешь». Нет, не дал. Да ладно.

– А зачем гендиректор к себе нашего начальника? Неужели он не видит, что этот не «шарит» в прокате?

– А зачем гендиректору специалист, если он сам «баран» в этом? Он выпишет этому «бультерьеру» карт-бланш безнаказанности и поставит главным над всеми цехами, как Берия у Сталина. Что, не так что ли?

– Я вот всё думаю про Андрейкину подлодку. Хорошо наверно, там.

– А представляешь этих наших троих боссов поставили бы командирами подлодки. Гендиректор покрасил бы всю субмарину в ярко-оранжевый цвет.

– Кто знает, зачем всё на комбинате покрасили в рыжий цвет? Мы что теперь, входим в тайной массонское братство Союз Рыжих?

– Отсталый ты человек, Коля. Согласно последним разработкам российских учёных сделан выдающийся рывок в нанотехнологии – оранжевый цвет активно повышает эмоциональное состояние окружающих и работоспособность, понял? То есть теперь тебе не зарплата будет, а посмотрел на рыжий стан и давай с большим желанием биться за металл. Так-то вот.

– Да, наш гендиректор покрасит и субмарину ярко-оранжевый цвет и выйдет такая оранжевая подлодка на боевое дежурство, а в неё сразу влюбятся все киты и кашалоты.

– Ей надо всплыть на секретном задании, а киты сверху держат, не пускают. Ха-ха-ха.

– А вернётся с задания – вонючая, вся в слизи и в засосах.

– А наш босс каждый день будет слать в штаб секретное сообщение: «Я подбил вражескую лодку! Я подбил вражескую лодку!»

– А другой шеф уберёт все люки и перегородки, выбросит из лодки всё оборудование и зальёт основание бетоном – красиво! И быстро погружается. А командиром ядерного комплекса поставят какого-нибудь «синяка» – художника-авангардиста.

– Сегодня утром перед сменой спускаюсь с душевой, смотрю: Иван с проволоки тоскливыми глазами смотрит на двери здравпункта. «Что, смотришь? – говорю ему, – Теперь вместо здравпункта – закусочная. Титькастые отэкушки будут пиво с рыбой продавать, понял? А на операционном столе – траходром! И это всё, Ваня, для того, чтоб ты не болел и здоровым пришёл на работу».

– На двух горячих станах мы же все с ожогами, с переломами и не по одному разу. Этот гендиректор совсем тупой. Как мы без врача?

– На подводной лодке тоже врача уберут. Заболят у кого зубы, не можешь терпеть – 200 метров до поверхности и 10 тысяч километров до родной гавани – плыви родной.

– Сане пальцы оторвало на клапанах, куда бы он делся сейчас? А ведь больно-то как!!! Я бы в кабинет гендиректора побежал и задушил бы там вредителя.

– Ты что, не знаешь, что этот «спец» создал свою заводскую полицию. Денег на врача нет, а на «шакалов» и на новую тачку для них – сколько угодно. Начальник его полиции – второй человек на комбинате после директора. И пустят он тебя! Разуй свои глаза. А про врача – действительно маразм. Витя у 23 поста в 11 часов помер – забыли? Семья, дети остались без кормильца. А будь свой врач на своем месте, то отправил бы Витю домой или вызвал скорую. И не умер бы специалист, много лет проработавший на стане. А что изменилось после его смерти?

– Всё, мужики, хватит. Идите, работайте, обеденное время кончилось. Дмитрич, останься на пару минут. Петрович, забери со склада последние деревянные подшипники.

– 21й век, а мы с подшипниками растительного происхождения. Стыд-то, какой! Да и зачем они мне, толку от них мало – две штуки упадут на него и всё: сломан.

– Мне не надо это говорить. Ты иди и начальнику ЦТО объясни.

В дежурке остались с мастером вдвоём.

– Не ожидал я от тебя такого, Димыч. Ты уйдёшь – нам всем тяжко будет. Но с другой стороны, они же понимают, кого теряют, и может, отменят своё решение. Что ж ты, Артур Дмитрич отказался тогда от медали, а? Нас подвёл и сам без награды. Сейчас бы уволился, и пенсия была бы в два раза больше.

– Знаешь, если бы вы привезли бы медаль, я бы наследующий день уволился. Всем достаётся, а я тут красавец с красивой медалью – позорище. И ещё: уходить самому очень горестно, правда. И не в деньгах дело. Даже не знаю, как без завода жить буду. Да ладно, прорвёмся!

Скоро конец смены. Время тянется медленно. Сидим с напарником пьём чай.

– Слесаря на холодильник!

– Настя, что случилось?

– Не пойму сама. Клапана срабатывают, а штуки не сбрасываются.

– Ясно.

Одеваем телогрейки, шапки, каски, двойные рукавицы и на выход. Говорю Сане, чтобы шёл к кулисе, а я пробегусь по тяге. Спускаюсь вниз и, освещая фонариком тягу, иду к кулисе. Вся тяга до самой кулисы – целая. Осматриваем крепление кулисы и ролик. На ролике развалились подшипники – это и есть причина. Санька отправляю за тросом, ключами и кувалдой. Поднимаюсь наверх, показываю 31-му посту: «Вызови кран на кулису». Бегу к началу холодильника за роликом. Навстречу наш мастер.

– Борис Фёдорович, а ты что домой-то не ушёл? На правой кулисе ролик сломан. Меняем. Я же говорил Вам про этот ролик. Почему не поменяли?

– А кто его будет менять? Некому! В плановую Сергей с Лёхой провозились с 92-м клапаном и на ролик уже не было времени. Думали, доедем до завтра.

Подготовка к замене. Санёк держит подставку, я бью по ней кувалдой. Палец под роликом не выбивается. Жуткий мороз, исходит и от большого холодного железа. При прикосновении со стальным морозным корпусом в кожу впиваются мертвой хваткой тысячи иголок. Вокруг нас белый туман, который мы надышали. Сейчас замёрзнем. Смотрю на мужиков – состояние близко к безвыходности и панике. Должно быть какое-то решение. Громко говорю:

– Говорила мне мама, учись сынок на гинеколога: и деньги будут и руки в тепле.

Санёк заулыбался. Борис Фёдорович хохочет в голос. Гляжу на них и смеюсь с ними. Снимаю рукавицы и сильно хлопаю голыми ладонями в ладошки, чтобы как-то разогреть руки. Одеваю рукавицы

– Борис Фёдорович, дай краном чуть вира. Оп. Хватит. Санёк, держи ровнее. Вот так.

Размахнуться кувалдой, как следует, мешает корпус редуктора. Собираю все свои силы и сильно бью несколько раз по подставке. Звонкий звук сменился глухим: палец пошёл. Через 20 минут замена ролика закончилась

– Саня, ты, на сколько перехватов опускал фаркоп.

– 53

– Сделай 49.

Напарник вернулся. Вижу наверху старшего резчика

– Денис! Смотри клапана!

– Нормально? Давай сработай!

– Всё, поехали! Давай, гони «дуру»!

Обычно в парилку после смены ходят только любители попариться. Но в мороз в ней всегда битком народу. Тоже стою, толкаюсь со всеми. Мне предлагают место наверху. Отказываюсь. Вспоминаю нашего бывшего начальника цеха, Александра Павловича. Молодец мужик. Сделал ремонт во всех трёх душевых и парилки построил. Плюс – навёл порядок на станах, поднял дисциплину производства и зарплату тоже. Строгий и справедливый. Он начинал вальцовщиком на нашем проволочном стане и вырос до начальника всего цеха. Знал по имени каждого рабочего. Его все побаивались и уважали, как настоящего специалиста, как лидера, просто, как человека. Молодец, молодец, мужик! Не то, что нынешний балбес.

Залажу наверх и сразу обжигаю свои уши и нос. Быстро наклоняю голову низко, к коленям. Мужики смеются. В парилке вся кожа и мышцы сварились, а кости остаются ледяными. Пора идти мыться. Убираю черпак из ведра, выливаю всю воду на раскалённые изоляторы, быстро выскакиваю из парилки и плотно держу дверь. В дверь начинают ломиться, слышу мат и угрозы. Держу дверь ещё пару секунд и бегом в душевую.

Моя остановка. Открывается дверь маршрутки. Выхожу в ночной, морозный Челябинск. Вроде бы не замёрз, да и в прогретой маршрутке согрелся, а по телу гуляет мелкая дрожь. Ничего, сейчас, грамм 50 спиртику и всё будет просто отлично.

Захожу в квартиру. Встречает внучок и рядом прыгает радостная Чара.

– Папа, я с Чарой уже гуляла. Там на плите кастрюля с борщом. Покорми Игоря: он не ел – тебя ждёт.

Улыбаюсь Игорёшке. Самым кончиком указательного пальца ледяной руки дотрагиваюсь до щёчки внука. Игорь весь съёживается