Темень (СИ) - Шашков Михаил

— Кхм-кхм, Ася, — вмешался Вячеслав, — мне тут кое-какую бумагу подписать, и я пойду, — Кучер достал из сумки документ и ручку, — раз Саши нет, подпиши ты. Тут, как и договаривались, за то, что Вы приютили охотника, Вам выплачивается по 4 рубля в день на её содержание. Договор вступает завтра. Деньги можно хоть каждый день забирать у секретаря, но лучше забирать сразу за несколько раз. Так мороки меньше.

Ася расписалась и проводила Вячеслава, а затем вернулась за стол.

— Мария, Вы сколько будете времени в шахте? — спросила Ася.

— С начала второй смены и до конца четвёртой. Чем больше времени я потрачу на поиски чудовища, тем быстрее я его убью.

— А четвёртая смена пока не работает. Из-за чудовища.

— О, так секретарь всё же предпринимал какие-то меры. И похвально, и смешно. Тогда буду с первой по третью.

— Хорошо. Мы Вам постелили кровать на втором этаже. Раз так, на ужин с нами Вы успевать не будете, на завтрак либо я или матушка что готовим, либо то, что остаётся с прошлого ужина, — Ася указала на угол рядом со стулом, на котором сидел Вячеслав, — здесь под половиком у нас погреб, там мы и храним еду. Это если захотите есть, а дома никого не будет.

— Я правильно понимаю, что Ваш муж работает в третью смену?

— Да, с прошлого месяца, с шести вечера до двух ночи. Из-за чудища смены уже второй месяц те же. Так что можете его не ждать, а встретиться с ним утром. Он встаёт обычно в двенадцать.

— Тогда я пойду спать.

Мария встала из-за стола, лениво закинула сумку на плечо и подошла к лестнице.

— Вам помочь? — спросила Ася.

— Не стоит.

— Хорошо. Спокойной ночи. Спите крепко.

Мария посмотрела на Асю, но потом опустила глаза и мыкнула коротко под нос.

Второй этаж представлял собой скорее жилой чердак. В отличие от первого этажа, где было две комнаты: одна с печью, а вторая спальня Васи и родителей, чердак был одной комнатой. Здесь был здоровый старый шкаф, узенькая дверь, ведущая в подсобку и две кровати, одна у печной трубы, а вторая у стены. Вторая сумка Марии была у второй кровати. Мария бросила тяжёлую сумку в основании кровати, тихо бряцнул металл.

Рядом с её кроватью стоял маленький столик и стул. Мария поспешно стянула с себя одежду, бросила её на спинку стула и плюхнулась в постель. Девушка укрылась похрустывающим одеялом, от которого пахло крахмальной свежестью. Марии так хотелось спать, что она не стала даже тушить лампы.

На новом месте Мария долго не засыпала. Глотая зевоту, она продолжала лежать с закрытыми глазами и не двигаться, надеясь со временем внезапно провалиться в сон. Девушка слышала, как Ася и Люба разговаривают на первом этаже. Старуха говорила про то, что ни за какие деньги нельзя пускать в дом упыря, да и поругивала Асю за легкомысленность. Марии было безразлично, что говорит старуха, но ей хотелось, чтобы Люба продолжала, так как её приглушённый бубнёж, едва доходивший даже до уха Марии, усыплял охотницу. Спустя время невероятно долгое, Мария провалилась в сон без снов.

Глава 3

Когда Мария проснулась, она долго не могла открыть глаз. Сквозь веки в темноту сна пробирался свет. Пытаясь проснуться и встать, Мария с трудом продирала глаза. Только у неё получалось хоть немного их приоткрыть, чтобы увидеть всего лишь размытые образы чердака, как сон накатывал с новой силой, и Мария, потягиваясь, зарывалась обратно в подушку. Даже во сне она ощущала, будто всю ночь её кости и мышцы обмывали водой, ощущала усталость, с которой она всегда просыпается.

Через неопределённое время Марию стал будить не только свет, но и скрипучий шум. Раздастся сначала громкое и хрустящее вжу, а вслед за ним идёт восходящее вш-ш-ш. Через какое-то время снова вжу и вш-ш-ш. Только внезапно проскочившая в голове мысль, что это может быть муж Аси, заставила Марию подняться и сесть на краю кровати. Наклонив голову вбок, пока ухо не коснулось плеча, а шея не хрустнула, окатив приятным мелким приливом сил, Мария вновь продрала глаза — теперь перед ней был не образ чердака, а сам чердак, хоть в глазах ещё и рябило спросонья. Слабый свет, пробивавшийся через маленькое зашторенное окно, едва освещал комнату. Вторая кровать уже была пустой.

Натянув рубашку и брюки, Мария спустилась по лестнице. Она надела сапоги и накинула шинель на плечи. Мария вышла на улицу. Рассеянный свет ослепил её на время. Когда зрение вернулось, через прищур Мария увидела широкоплечего мужчину в полушубке и посеревшей шерстяной шапке с ушами. Он с силой вбивал широкую лопату под снег, поднимал его и отбрасывал в сторону от дороги.

— Я закурю? — спросила Мария, потянувшись в карман шинели за портсигаром.

Мужчина выпрямился, опёрся на лопату и повернулся к Марии в пол-оборота. Это был молодой и смуглый мужчина с широким лицом и чёрными глазами. Короткие чёрные усы над губой были побелены снегом. Хоть по некоторой вялости в чертах лица и было заметно, что человек давно не отдыхал, в целом его зоркие глаза, его манера держаться как можно прямее, почти как солдат, его лёгкая и довольная улыбка, большие руки, что лежали на лопате — всё говорило о большой внутренней силе этого человека.

— Доброе утро! Хотя вижу, утро не совсем доброе, — сказал Александр, взглянув прямо в глаза Марии, — да и не утро уже. Конечно, можете закурить.

Мария достала сигарету и спичечный коробок из другого кармана. Зажав сигарету зубами и чиркнув спичкой по коробку, Мария закурила.

— Выбросить мусор можно прямо в печь. Но что же, теперь и я могу поприветствовать Вас в Павловке. С приездом! Надеюсь, Вы уже худо-бедно освоились в нашем доме. Я Александр Булат-оглу. Но лучше просто Саша, а то имя слишком царским выходит, — Саша улыбнулся. Его голос звучал резко и звонко.

— Я Мария.

— Приятно познакомиться, Мария.

— Когда мы сможем отправиться к шахте?

— В доме на первом этаже, рядом с печью висят маленькие часики. Можете посмотреть время?

— Видела. Сейчас два с небольшим.

— Хороший глаз у Вас. Идти до шахты отсюда около получаса. Моя смена начинается в шесть, но Вас могу отвезти раньше. Я только дорогу хотел бы сначала откопать.

Мария ушла в дом. Только Саша вернулся к уборке снега, как дверь снова открылась, Мария вышла без сигареты, застёгнутая и с лопатой на плече.

— Вам совсем не обязательно: я сам справлюсь, — сказал Саша с плохо скрываемым удивлением.

— Чем быстрее покончим с этим делом, тем быстрее я приступлю к работе.

Мария встала сбоку от Саши и начала разгребать снег. Шахтёр поправил шапку, прошептал под нос: «Вот те на», — и тоже продолжил своё дело.

Равномерный труд, рассеянный свет, идущий будто бы ото всюду и особенно от ярких сугробов, морозный сухой воздух окончательно разбудили Марию. И она, занимаясь монотонной работой, вновь обдумала вчерашний разговор с секретарём на свежую голову.

«Разве для мешков с деньгами есть различие между ста пятьюдесятью и тысячью рублями? В словах секретаря о преимуществах найма одного охотника был смысл, но только если совсем не думать. Да, при найме целой группы придётся прикрыть шахту, но только на два или три дня. Разве простой будет настолько большим, что найм одного охотника с риском затяжной охоты, которая ещё и рискует кончится провалом, такой найм будет выгоднее, чем целая группа профессионалов без риска провала? Да чёрта-с два! Зато вот с зарплатой секретаря можно себе позволить потратить сто пятьдесят рублей, но не получиться потратить тысячу. Секретарь мне не показал ни приказов начальства, ни писем. Все приказы начальства существуют только в словах самого Варлама. Вот только слова сами по себе ничего не решают. Знает ли вообще руководство шахты об инциденте? Если вызывать по всем правилам группу охотников — это не только будет не по карману секретарю, это, как он сам и сказал, приведёт к проверке работы шахты, а того и гляди вскроется какая-нибудь секретарская подлость. Быть может, я опять надумываю попусту, но узнать что-нибудь о работе этого Варлама я обязана. В конце концов, если есть какая-нибудь секретарская подлость, то мне будет чем давить на слизняка, чтобы он писал тот отчёт, который нужен мне».