Темень (СИ) - Шашков Михаил

Когда Мария и Саша расчистили дорожку до калитки, они вернулись в дом. Саша добавил дров в жаркую печь и снял с неё кастрюлю с булькающим щи. Шахтёр поставил тарелку с супом на стол и пригласил Марию. Девушка ела кислый суп с горьким лицом. Не потому, что суп был невкусен, а потому, что в этом доме не водится мясо; упыри — существа более плотоядные, чем люди, и совсем без мяса жить им тяжко.

Пока Мария ела, Саша спустился в погреб и вернулся оттуда с двумя маленькими корзинками, замотанными в платки. Сказал, что Ася будет готовить кушанье с собой и для Марии, раз девушка отправляется в шахту на все смены. По словам шахтёра, в корзинке были пара ломтиков хлеба, сало, яблоко, сушёные ягоды. После трапезы девушка ушла на чердак.

Из своей большой сумки Мария достала тёмно-бежевый испещрённый ромбами стёганный акетон, который надела на рубашку; поверх акетона женщина надела тёмную бригантину. Мария опустила голову и собрала падающие на лицо локоны, оттянула их на затылок и завязала лентой в хвост. На руки она надела кожаные перчатки с заклёпками на костяшках. К левому бедру охотник привязала ремнями ножны с двумя кинжалами. На грудь Мария надела кобуру с 4.2-линейным револьвером, так, чтобы рукоять пистолета смотрела влево.

Завершив этот маленький обряд, женщина достала из сумки своё главное сокровище — короткий полуторный меч. Девушка твёрдо схватилась за рукоять и достала меч из кожаных ножен. В тусклой комнате холодный серебристый клинок будто сам становился светом, самым чистым и спокойным. Это был иридиевый меч. Неразрушимый, способный смять любую сталь клинок. Он есть подлинное оружие, рождённое только для боёв, презрительное к уходу, потому и не требующее его.

Когда Мария спустилась, Александр увидел перед собой совсем другого человека. Вместо усталой сутулящейся женщины с дремучим от свалившихся на лоб волос взглядом, перед ним стоял во весь рост солдат с офицерской выправкой. Оттянутые в хвост волосы обнажили перед шахтёром резкие черты лица сильного, могучего хищника, чьи глаза из-за синяков и длинных ресниц казались бездонными, но не смотрели они вовнутрь — из-под прищура в лицо шахтёра впились глаза зоркого кота.

— Я готова идти, — безразлично сказала Мария.

— Офицерская выправка Вам идёт, — сказал Саша, запирая дверь дома.

— Естественно. Надо же выжимать всё из своего роста, когда большинству людей ты упираешься в подбородок.

С Марией они выдвинулись.

— Пойдёмте, тут до шахты недалеко. Можно вопрос? — Мария кивнула. — Вы работаете одни или Варлам ещё кого нанимал?

— А что?

— Я не сомневаюсь в Ваших силах, Вы не подумайте. Но ведь шахта у нас немаленькая. Трудно будет искать одной чудовище.

— В одиночку будет труднее, чем в команде, бесспорно. Но я упырь, так что хорошее зрение и слух вполне возместят эти лишения.

— Не сомневаюсь, но другие мужики могут не понять. Мы тут все уже давно сидим на иголках, как бы другие не возмутились…

— От того, что вам прислали одного охотника, да и тот всего лишь женщина-карлик? — Мария едко усмехнулась. — Не переживай. Передо мной стоит чёткая задача — выследить и убить. Эту задачу я должна выполнить. Пока мне не будут мешать другие, чужое мнение обо мне меня не беспокоит.

Семья Саши живёт недалеко от шахтёрского комплекса. Пятнадцать или двадцать минут пешком хватает, чтобы дойти до шахты, которая находилась недалеко от черты городка. Дорога к ней идёт через холм, с которого легко увидеть вход в штольню — чёрную дыру в пригорке. Из неё, из-под земли выходит и забегает в небольшое здание одноколейка, по которой в вагонетках и выходит на поверхность железная руда. Здание это — приёмка — связана с толстыми высокими и длинными зданиями складов, под крышами которых прячется железная дорога. С другой стороны железной дороги был деревообрабатывающий цех, а рядом с ним стояли пыхающая котельная и большой углообразный дом.

Окидывая комплекс взглядом, Мария понимала, что видит лишь малую часть комплекса. Главное тело, сама жизнь комплекса лежит под землёй. Пока она не увидит карту, она может только гадать, какие тоннели, ходы и ветвления скрываются под мёрзлой и заснеженной землёй, как далеко и насколько глубоко они уходят. Мария размышляла, какие угрозы её ждут — темнота, теснота, кругом будет лишь серый камень, лишь острые стены, духота и мерзкая прохлада, что проникнет в кости — там совсем другой мир, где она будет одна, а чудовище может подстерегать на каждом метре, на каждом шагу. Мария потёрла рукоять меча. Этот мир был ей понятен, он был ей приятен. Она легко вздохнула.

Саша открыл дверь в углообразный дом и пригласил охотника. Они попали в узкий коридор, который, заворачивая сразу влево, вёл к нескольким кабинетам. В доме стоял прохладный воздух. Саша постучал в первую дверь и сразу же открыл её, что-то сказал человеку, который сидел в кабинете. Затем Саша развернулся и сказал: «Передаю Вас Кате, до вечера». Простившись с Марией, Саша ушёл в конец коридора и исчез за дверью. Мария вошла в кабинет.

Кабинет главного бухгалтера — Екатерины Ромашиной — был гораздо скромнее кабинета секретаря. Сидела бухгалтер за высоким фанерным столом, который был чист и убран, а рабочие бумаги были собраны столь аккуратно, сколь могли быть собраны бумаги, с которыми работает человек. Ближе к краю на столе стояла печатная машинка. В общем, это всё — были здесь и полки и ещё что-то, но всё это непримечательно и скучно; глазу толком не за что зацепиться.

Из-за стола на вошедшую Марию глядела девушка, не молодая и не старая, она сидела, слегка сгорбившись, на плечах её лежала старенькая шубка. У девушки были прямые тёмные волосы, собранные в пучок на голове, и мутные, как у сонного хорька, глаза. Больше о главном бухгалтере нечего сказать.

— Добрый день, — Екатерина представилась Марии, — Варлам Прокофьевич писал мне, чтобы я Вас приняла и отзывалась на все Ваши просьбы. Скоро начнётся вечерняя смена, так что пока можете подождать здесь.

Мария села на стул перед Екатериной.

— Благодарю, но пока смена не началась, я отвлекла бы Вас от работы — нужно обсудить пару вещей, — Екатерина не успела ничего ответить прежде, чем Мария начала задавать вопросы, — во-первых, были ли среди шахтёров жертвы, сколько их было, когда начались убийства и что вы сделали с их телами? И, пожалуйста, без имён — говорите в хронологическом порядке. Мне так проще запомнить будет.

— Д-да, хорошо. За последние две недели умерло четверо шахтёров. Первый убитый мужчина был найден на следующий день после пропажи, это было двенадцать дней назад. Второй мужчина пропал восемь дней назад, нашли мы его тело через два дня. Третий пропал в четверг, а нашли мы его в пятницу. Всех их похоронили, вот в прошедшее воскресение похоронили последнего. Погодите, убитых было четыре — тело последнего мы до сих пор не нашли. Он пропал также в четверг.

— Чудно, значит, одного тела меня всё-таки не лишили, — про себя рассудила Мария, — сейчас как раз идёт пятый день гниения, так что труп можно будет вынюхать. Плохо только то, что чудовище делает перерывы в четыре дня, но, раз вчера никто не погиб, то оно должно напасть сегодня. Медлить нельзя, — дальше Мария вновь обратилась к бухгалтеру, — следующий вопрос: были ли шахтёры, которые говорили, что видели чудовище? Сколько их? Где видели?

— Да, были такие, — главный бухгалтер немного замялась, — но на остальные вопросы я ответить не могу.

— Мне ясно, что Вы всё это дело не фиксировали, но просто устно опросить можно же было. Эх, морока, — вздохнула Мария, — хорошо, тогда могу я как-нибудь опросить шахтёров? Не так, чтобы выхватывать их по одному, а всех и сразу?

— Вряд ли это хорошая идея, — тихо и жалобно сказала Екатерина, будто умоляя Марию понять некий намёк.

— Почему?

— Им работать надо, а собрать их и всё обсудить — это займёт время.

— Если хотите, чтобы я избавилась от монстра, желательно, чтобы вся доступная информация была у меня как можно скорее, так что небольшая заминка лишней не будет, уверяю.