С непонятным концом история Птицы, рассказанная им самим - Тарасик Петриченка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ещё одно теперь я знаю точно:
«Дай этого – я дам того-другого» -
Суть – не его игра… Он не играет.
Играет тот, где
Страшно, страшно, страшно, страшно, страшно…
…Холодным был седьмой день января.
Родился Бог – пришла двойная дата –
Из новых дата третья для меня…
Я помню: минус тридцать – где-то рядом.
На улице гудит, гостей встречая,
Военненький подвыпивший оркестрик…
Мы – на халтуре в тёплом ресторане:
За нас ведь Джаз!
Вот там я встретил девушку, в которой
Ответный механизм был предусмотрен
Ко мне… Как ключ-замок по ДНК,
Горошина-стручок по фильму «Форест Гамп»,
Которая потом женой мне стала
Второй…
По жизни до того всё рядом мы ходили,
Не замечаясь,
Как в Пастернака «Докторе Живаго».
Мы долго с ней потом уже смеялись
Количеству друзей, людей, знакомых,
Которые нас с ней объединяли
До встречи… Я увидел и влюбился…
Да так, как не влюблялся никогда.
И SMS-ки рвали провода.
Какие провода! Давно уж воздух!..
Она меня боялась… Я боролся…
Я был в привычке, что не мог не побеждать…
Узнав, что у меня жена и дочка,
Послала на…
Я перестал… Тут правильность была…
Как раньше не увидел?! Напоролся!
И подавился…
Прошла одна неделя… Может две…
Я вышиваю с другом Вовой – он сейчас в Москве
В родной позиции – герой на контрабасе…
И тут она звонит (потом узнал –
Её прокинул
Очередной заезженный бой-френд
Из неудавшихся артистов. Лучше б мент:
Тогда б, глядишь, стрелялись – дрались…
Просто слился…) Звонит.
А я влюбился… До того в неё влюбился,
Что места для себя не находил…
В тот вечер я у Бога попросил:
Ты отпусти меня, оставь меня в покое!
Я отдохнуть хочу… И отдохнул… Он отпустил.
Так завертелись наши с нею отношенья…
Так первую жену я подкосил,
Убрав её в истерику на год,
Всё рассказав ей про измены, похожденья,
Всю правду рассказав, что я такое,
Что не люблю…
Так я вернулся к правде, которая важней всего была.
Ушёл к второй… Вторая…
Она была почти ребёнком.
Загадочная девочка моя,
Меня, понять пытаясь, принимала.
Она влюбилась также как и я…
Тут было невозможно не влюбиться:
Птица
(Ведь Бог то отпустил.)
Пришла в меня…
Сейчас сижу в свой N-ский День Рожденья
И думаю, как пишется о близком прошлом трудно.
О давнем пишется гораздо легче,
Хотя и там всё
Страшно, страшно, страшно, страшно…
Итак, мы понеслись…
Мы полетели…
Эмоции пришли и я писал.
Записывались потихоньку песни,
Шли репетиции,
Вернулись в жизнь мою мои друзья,
Которые в меня так верили
И принимали то, что я пишу…
Союз, предполагаемый давно:
Тот, о котором размышлял я долго
Состоялся…
Ведь он уже давно существовал,
В нём были все, кто говорил,
Кто слышал, знал,
Кто увозил эмоцию
На Родины и страны,
Кто читал…
Я пиво пил, я улыбался, я смеялся…
На студии отрезки проводил.
И ноты заполняли пустоту…
Стихи и ноты… Репетиции…
Вернулась музыка МОЯ ко мне,
И я, как белый рыцарь на коне,
Рванулся в бой: «Получишь, мир драконов!»
…Мир принял бой.
И бой два года длился,
Пока писал, записывал, писал…
Всё это время девушка держала
И защищала всё, что делал я, собой…
Спасала…
Я закурил… Явился KENT 4-й.
До этого его я предвкушал
В стихах,
И знал, что если будут сигареты,
То только KENT – другого не дано.
Мне нравилось название и пачка.
И содержимым KENT не подкачал.
Он крут – и тот, кто курит это знает.
Я закурил… Пришли мои драконы…
Всё заводнее становилась Птица…
Порою стало мне не удержать
Её жестокие и резкие движенья.
Мир потихоньку начал побеждать
И понемногу становилось страшно…
Вокруг плясали девки, как всегда…
Тут я могу не продолжать…
А девушка держалась и прощала.
Любила и пока ещё держала
Меня…
Бог отпустил, но правильность осталась.
Я думаю сейчас, что Бог и правильность –
Есть не одно и то же…
Пришла мне мысль про первую жену:
Что поступил неправильно и больно –
Хороший человек, а я ему…
И дочка подрастала. Вырастала…
Её я навещал, но… что с того?
На детские вопросы: Оставайся, папка,
Куда ты? – Ответить я не мог….
Чтоб ты перевернулось слово «мог»!
Мне слово «можешь» больше по душе:
Кто? Что нам запрещает? – Всё в порядке!
Ещё я рассуждал с собой о Боге:
Что вот неправильно тогда я поступил,
Когда просился и меня он отпустил…
Я девушку всем этим сильно бил…
Она терпела…
Сильный человечек
Попался миру рядышком со мной…
Тем интересней завалить.
Мальчишка сам покорно лезет в бой,
Но вот его эмоции и Птица.
До кучи девушку – вон ту, что под рукой,
Завалит…
Был у меня забавный друг Мурад,
С которым я учился в институте,
Когда мы постигали этот мир
И спорили в дыму о Кастанеде…
Ему я в нашем детстве всё твердил:
«Да не сиди ты в раковине! Вылезь!»
И, помню, закрывали мы плащами
На Петроградской между двух пивных ларьков
Дружище – Олю: «Девушке пописать…»
Сейчас она – актриса и жена
Мурадика…
Короче, в раковинах точно не сидели…
Теперь в то время, о котором шел рассказ.
Мурад тогда, как помню, говорил мне:
«Зачем воюешь?! Тут не победить!
Мир побеждать не надо… Надо аккуратно,
Тихонько свою линию долбить.
Причём долбить по правилам Его –
Того, что называешь «мир драконов».
А ты!? Ну что за шашки наголо?!
Получишь, брат…»
(Где он сейчас с козырным аккуратно?
Продолбил?..)
Но я хотел красиво, чтоб показать,
Что это всё возможно,
Если верить…
Правил мира я не принимал:
Я не хотел… А верил ли? –
Вопрос. Ведь сам просил – Бог отпустил…
Во что покрепче здесь возможно верить?
…Меж тем я написал крутую книгу
И пожинал отдачу в Интернет(е),
Спокойно приручая благодарных,
Подкидывая им стихи, рассказы –
Тем расширяя рыжий мой союз…
Я не стеснялся вышивать и шить –
Все под меня плясали… Страх ушёл.
И Птица одолела человечка,
Который перестал её давить.
Тогда подумал я о том, что можно
Сей мир моей методой победить.
Дурак!.. Мир мог уже меня убить:
Он знал, где страшно, страшно, страшно, страшно…
Бог не держал… Давно пришли драконы,
Которых я ещё не замечал,
Эмоции…
И вскоре девушка отпустит птицу тоже…
Пока ж «Лети! Не бойся!» на глазах у птицы…
Дальше – нож
Будет…
Я в детстве занимался спортом – бегом
И
