Слишком живые звёзды 2 - Даниил Юлианов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О сияющем светлячке, зависшем перед кроваво-красной звездой.
* * *Она очнулась в белой комнате.
Над головой жужжали лампы, но она их не видела. Вокруг были стены, но и они таяли в слишком чистой белизне. Она покрыла весь мир, прогнала мрак и развеяла тьму.
Но лучше бы оставила.
Во тьме можно спрятаться, а свет лишь выдаёт тебя. Катя попыталась встать с той кровати, на которой лежала, но мышцы полностью онемели и отказывались подчиняться. Руки будто прибили гвоздями, а ноги затянули тугими верёвками, пережимающими кожу. Каждый вдох давался с трудом, каждый вдох наливал в лёгкие тяжёлый свинец, сжигающий всё изнутри. Свет ослеплял даже с закрытыми глазами, намекая на то, что от этих лучей нигде не спрятаться.
И тут раздался плач.
Плач Мишы, находящегося под обломками. Он умирает – Катя слышала, как он умирает! Она со всей силы сжала кулаки, почувствовала, как ногти впиваются в кожу, и сорвалась с места, ведь совсем рядом умирал её ребёнок!
Катя бежала по бесконечной белизне, бежала на зов малыша, выкрикивала его имя, рыдала, но никак не могла приблизиться к звуку, так сильно рвущему душу. Он исходил отовсюду, отражался эхом в голове и бил по сердцу. Бил, бил и бил! Катя слышала, что Миша где-то рядом, но постоянно путалась в белом тумане и громко рыдала, будто это могло что-то исправить.
И остановилась она только тогда, когда плач прекратился.
Под ногами появился пол, а впереди растянулся длинный коридор больничного отделения… все двери которого были закрыты. Все до единой. В самом конце, у самого поворота располагался сестринский пост, судя по всему, пустующий. Катя медленным шагом пошла к посту, аккуратно ступая на пол босыми ногами. Жужжание ламп усилилось, и оно заполнило всё тело, заставило кровь бурлить, а кости трещать, не утихая ни на секунду. Этот шум заполнил собой всё сознание, и Катя побежала от него прочь, закрыв уши руками и закричав во весь голос. Её крик отражался от стен, звенел в голове и раздавался на весь мир, который так и хотел её придавить.
Но жужжание исчезло, как и сам коридор.
Катя подошла к сестринскому посту и облокотилась на него, после чего опустила голову вниз, успокаивая своё дыхание. Воздух сновал в груди горячими волнами, но мгновенно застыл, когда рук коснулись чьи-то пальцы.
Чьи-то мёртвые, гнилые пальцы.
Катя подняла взгляд и увидела по другую сторону стола Женю, улыбающегося во весь рот. Верхней губы не было вовсе, а вторая наполовину свисала вниз. Кожа сочилась гноем. Он сползал по лицу, скапливался во рту и вытекал их огромной дыры, на месте которой должен быть нос. И глаза… Женя взирал на Катю пустыми глазницами, у краешков которых болталась свежая плоть. И в самых их глубинах, в непроглядной мгле двух пустых ям переливался слабый жёлтый свет, лишь слегка разбавляющий тьму.
Женя нагнулся и заговорил прогнившим языком, не снимая с лица широкой улыбки:
– Помнишь, ты сказала, что снимешь с меня скальп? – Костлявая рука поднялась к черепу, пальцы ухватились за влажные отверстия в коже и начали снимать с головы скальп. – Я подарю его тебе! Подарю, дорогая! Подарю тебе свой скальп! Забирай его! – Теперь обе руки разрывали голову на части, тонкие пальцы раскидывали плоть, а улыбка тем временем становилась только шире. – Я подарю тебе всего себя! ДАВАЙ! ОПЛАШАЙ И СЕЙЧАС! ПОКАЖИ, КТО ТЫ ТАКАЯ НА САМОМ ДЕЛЕ!
Катя завизжала и закрыла лицо руками. Вдавила их в кожу, попыталась убежать, но крик Жени возвращал её к посту. Из глаз брызнули слёзы, всхлип вырвался наружу, и весь мир…
Затих.
По щеке провели чем-то тёплым, слегка шершавым, но тем не менее приятным. Катя тут же открыла глаза и увидела оранжевые кольца, внутри которых находились глубокие зрачки. Из открытого рта выходило спокойное дыхание, ложившееся на кожу тёплым покрывалом. Стоячие ушки чуть шевельнулись, когда из поднятых век показались серые глаза, а губы, вроде как, расплылись в улыбке.
– Рэндж! – Катя обняла его за шею и прижала к себе, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Он поддался ей и лёг рядышком, позволяя обнимать себя. – Рэндж! Господи, Рэндж! Я… – Она не знала, что сказать, поэтому просто поцеловала влажный носик и начала поглаживать шёрстку за ухом. – Спасибо, что вытащил меня оттуда. Я бы, наверное, сошла с ума. Теперь ты настоящий герой. – Улыбка попыталась появиться на её лице, но вместо этого глаза вновь защипало, а мир поплыл в контурах и очертаниях.
Катя огляделась и уже готова была встретить непонимающий взгляд, но Жени в палатке не оказалось. Оставленный ею включённым фонарик не позволял темноте завладеть всем вокруг, хоть та и пыталась пролезть в палатку из внешнего мира. Рэндж положил голову Кате на плечо, а одну из своих лап – между грудей, обтянутых майкой. Пальцы тонули в чёрной шерсти, и уже вскоре раздалось лёгкое-лёгкое сопение. Оно будто уговаривало присоединиться к нему, снова заснуть и забыть обо всём как о страшном сне.
Катя закрыла глаза, расслабилась, позволила сну делать своё дело.
Помнишь, ты сказала, что снимешь с меня скальп?
Она вцепилась в матрас и судорожно вздохнула. Её пальцев снова коснулись чужие, наполовину разложившиеся. Крик попытался вырваться наружу, но вместо него с губ сорвался лишь слабый стон, еле слышимый Рэнджу. Но как только он его услышал – почуял страх, выходящий из Кати при выдохе, – то тут же вскочил и принялся царапать руку. Боль пробилась в сознание, и уже через секунду серые глаза раскрылись подобно двум серым огням, нашедших друг друга.
Тело изливалось холодным потом. Он был везде: на коже, на простыне и даже на Рэндже. Катя старалась вдохнуть как можно больше воздуха, но он всё время застревал в горле, не желая идти дальше. Призрачные контуры сна стали потихоньку возвращаться: сначала по стенкам черепа постучал Женя, и при каждом стуке с его кисти отрывалось по одному пальцу; потом голову заполнило это мерзкое жужжание ламп, и напоследок оно взорвалось ослепительной вспышкой белого света, затмившей всё вокруг.
– Нужно выйти на улицу. – Катя поднялась и посмотрела на тонкие линии, оставленные на её руки когтями Рэнджа. – Спасибо, красавчик. Ты опять вытащил меня оттуда.
Они вместе вышли в ночной парк, высокий потолок которого покрывали звёзды. Где-то недалеко жужжали сверчки, но жужжание это было приятным, не отталкивающим. Сколько раз Катя слышала его, когда тайком убегала от родителей в лес? Сколько раз пыталась понять, о чём разговаривают эти насекомые, пока пряталась в кустах, желая, чтобы её никогда не нашли? Катя уже и не помнила. Она старалась забывать всё плохое,