Высшая справедливость - Филип Марголин

– О, Брэд, – проворковала Гинни. – Ты никогда не перестанешь быть нужным мне.

Брэд рассмеялся:

– Полагаю, я еще могу общаться с человеком, который считает меня Богом.

– Так далеко я не захожу.

Брэд чмокнул Гинни в щеку:

– Пойдем. Может, для тебя нет ничего лучшего, как красоваться перед зеркалом по утрам… Я же очень занятой человек.

Посетители Верховного суда первоначально пересекают площадку, выложенную серо-белым мрамором, затем поднимаются по широкой лестнице из пятидесяти трех ступеней к рифленым коринфским колоннам, поддерживающим портик, и входят в помещение высшего суда страны сквозь пару великолепных бронзовых дверей, украшенных восемью панелями, запечатлевшими сюжеты «Эволюции правосудия». Брэд Миллер и другие судебные клерки проходят на работу через другую мраморную площадку, примыкающую к черному входу в здание, и входят через служебный подъезд, что на Секонд-стрит. Набрав свой код, Брэд минует небольшой столик, за которым сидит охранник. Тот не спрашивает удостоверения, поскольку знает каждого служащего в лицо.

С первого дня у Брэда сложилось ощущение, что все, относящееся к Верховному суду, очень серьезно. Куда бы он ни глянул, везде видел монументальность мрамора, солидность темного дерева. Ни единого признака архитектурных вольностей! Даже атмосфера здания воспринималась как тяжелая. А клерки… Их было тридцать шесть, и в большинстве своем коллеги напоминали людей, согласившихся бы назваться перфекционистами.

Многие из этих клерков считали Брэда в некотором роде типажом экзотическим, экспонатом карнавального шоу. Ведь он не принадлежал ни к Фи Бета Каппа (привилегированное общество студентов и выпускников колледжей), не учился он и в престижном колледже или на знаменитом факультете права, не работал клерком при судье федерального апелляционного суда. С другой стороны, ни один из коллег не смог дискредитировать президента Соединенных Штатов. Брэд чувствовал себя неловко среди этих юридических гениев, хотя некогда был редактором юридического обозрения в своем рядовом правовом колледже. Он нервничал, когда высказывал свое мнение по правовым вопросам перед судьей Мосс, опасаясь упустить то, что с легкостью заметила бы выпускница Гарварда. Но Мосс, кажется, была довольна работой Брэда, и он пользовался доверием босса. На прошлой неделе она похвалила его за составленный меморандум. Судья была скупа на похвалы, и ее одобрение приподняло его во мнении о себе.

Рабочий день Брэда был занят обоснованием решений за и против, написанием судебных докладных записок, которые помогали судье Мосс готовить дела для заслушивания в судах. Он составлял меморандумы, комментирующие заключения других судебных инстанций, представлял рекомендации принять или отклонить апелляции на решения судов низших инстанций, обсуждал с судьей срочные обращения, которые часто представляли собой поданные в последнюю минуту просьбы отложить казнь.

Темпы работы в суде никогда не снижались, и жонглирование важными поручениями семь дней в неделю было очень утомительным. Благо в этом здании размещались также тренажерный зал, кафетерий, парикмахерская и другие объекты обслуживания, которые позволяли ухаживать за собой, перекусывать или переключиться на спорт, то есть заниматься тем, что нормальные люди делают обычно вне работы. Так что Брэд не жаловался. Он мог работать как лошадь, и сознание своей причастности к решениям, формирующим историю Америки, воодушевляло.

В помощь судье Мосс были определены четыре клерка. Брэд делил кабинет, примыкавший к офису судьи, с Гэрриет Лезак. Странноватая особа, она не следила за собой. Возникало впечатление, что к черным вьющимся волосам Гэрриет никогда не прикасался гребень, а высокая, жилистая фигура стала результатом пренебрежения питанием и увлечения бегом на длинные дистанции. Брэд постоянно боролся с желанием согнать ее с места. Интересно, покидала ли она когда-нибудь здание суда по каким-нибудь делам, кроме своих пробежек на длинные дистанции? Начало работы клерков не регламентировалось определенным временем, но Брэд чувствовал потребность приходить пораньше. Когда бы он ни приходил, Гэрриет всегда сидела за своим письменным столом и очень редко уходила с работы раньше его. Брэд считал ее новой разновидностью вампира, который вместо человеческой крови питается правовыми изысканиями.

Комната Брэда и Гэрриет представляла собой одно из нескольких помещений для клерков, расположенных вдоль коридора первого этажа. Это был небольшой кабинет, где едва могли разместиться два письменных стола. Спасительная благодать исходила лишь от высокого, от пола до потолка, окна, которое давало много света, и от лицезрения внутреннего дворика с цветами и фонтаном на другой стороне холла, которые можно было разглядеть, когда дверь была открыта.

– Доброе утро, Гэрриет, – поздоровался Брэд.

Глаза Гэрриет были прикованы к монитору компьютера, она просто махнула ему рукой вместо ответа.

– Босс на месте?

– Ждет эту докладную записку, – рассеянно ответила Гэрриет, манипулируя мышкой. Зажужжал принтер, Гэрриет, стоя над ним, нетерпеливо постукивала пальцами по бедру. Когда механизм завершил работу, Гэрриет схватила бумаги, которые он выдал, и помчалась к соседней двери.

Глава 5

Каждому члену суда полагалось трехкомнатное помещение, отделанное дубовыми панелями, состоявшее из личного кабинета судьи и двух комнат для персонала. Сорокалетняя афроамериканка Кэрри Харрис, секретарша судьи Мосс с самого ее назначения в федеральный апелляционный окружной суд второй инстанции, сидела на страже двери офиса судьи.

– Она может меня принять? – спросила Гэрриет.

– Ждет эту докладную записку, – ответила Харрис, кивая на кипу бумаг в руке клерка.

Гэрриет слегка нажала суставами пальцев на дверь. Судья Мосс сидела за большим письменным столом из красного дерева и знакомилась с делом. Она оторвалась от чтения и поманила Гэрриет.

В кабинете судьи имелся камин, и незаметная дверь вела в ванную комнату. Значительную часть пространства стены кабинета занимали сборники «Отчетов Соединенных Штатов», содержавшие судебные решения. На оставшейся поверхности стен разместились написанный маслом портрет бывшего судьи Таргуда Маршалла, фотографии, сделанные во время бесед судьи Мосс со священником Мартином Лютером Кингом-младшим. Имелись также обрамленные копии ее заключений по апелляциям, касающимся судьбоносных дел Верховного суда, по которым она выносила приговоры, и цитата в розовой рамке, свидетельствовавшая о наличии у судьи чувства юмора. Цитировалось мнение судьи Брэдли, совпадавшее с позицией большинства состава суда по делу 1872 года «Брэдуэлл против штата Иллинойс», по которому Верховный суд постановил, что некоей Мире Брэдуэлл следует отказать в праве юридической практики из-за того, что она женщина.

«…Гражданское право, как и сама природа, всегда признавало большое различие в соответствующих сферах и судьбах между мужчиной и женщиной, – отмечал судья Брэдли. – Естественная мягкость и деликатность, присущие женскому полу, делают его явно непригодным для многих профессий гражданской жизни. Домашняя сфера… справедливо входит в круг обязанностей и функций женщины…

…Вечная судьба и миссия женщины заключаются в выполнении благородных и благотворных обязанностей жены и матери…»

Мосс выглядела крепкой, пусть и поседевшей женщиной, и больше походила на мудрую чернокожую бабушку, чем на одного из самых могущественных судей Соединенных Штатов. Подлинный возраст судьи хранился в глубокой тайне, а на вопрос о возрасте она отвечала: «Не ваше дело», что вызвало взрыв смеха на слушаниях по поводу ее утверждения на должность.

Те, кто не были знакомы с биографией судьи Мосс, с удивлением узнавали, что она проводила время с группами подростков в бедных кварталах Нью-Йорка, прежде чем поняла, что ее надежды на лучшую жизнь станут реальнее, если она покинет гетто.

Мосс не имела представления о том, кем был ее отец. Мать родила ее в подростковом возрасте дома, а вырастила бабушка, после того как мать умерла от передозировки наркотиков. Став первым членом семейства, учившимся в колледже, она платила за обучение в городском колледже Нью-Йорка благодаря тому, что выполняла черную работу, которая оставляла мало времени на учебу. Но даже в таких условиях успеваемость позволила ей получить грант на обучение на юридическом факультете Колумбийского университета, который она закончила в числе пяти лучших выпускников. К сожалению, профессия юриста в середине шестидесятых годов открывала мало возможностей для женщины, особенно цветной. Чувство возмущения в связи с тем, что она выполняла обязанности секретарши, в то время как мужчины ее уровня образования имели крупные заработки на Уолл-стрит, погнало ее в глубинку южных штатов, где она использовала свои юридические способности, чтобы помочь священнику Кингу. В молодости Мосс была чрезвычайно привлекательной, ходили слухи – так и не получившие подтверждения, – что у нее с Кингом была любовная связь.