Та, что красивее - Барбара Данлоп

— Мисс Маккинли останется на ленч?

Хороший вопрос. Скажет ли Эмма «да» и упростит им обоим жизнь или будет продолжать делать хорошую мину при плохой игре? Алекс оценил эти возможности как равные.

Он глубоко вдохнул.

— Понятия не имею.

Миссис Нэш кивнула и удалилась. Немного помедлив, Апекс покинул кабинет и направился по галерее под пристальными взглядами своих предков, чьи портреты висели на стенах. Портрет его отца был последним в ряду. Отец печально смотрел на Алекса, словно переживал, что не может помочь, в то время как его сын был вынужден в одиночку решать столь серьезные проблемы.

Завернув за угол, Алекс увидел свою последнюю проблему, стоящую в круглом фойе со стеклянной крышей. На Эмме Маккинли было строгое платье цвета слоновой кости. Ее каштановые волосы до плеч сегодня были убраны за уши; темные ресницы оттеняли светло-карие глаза; в ушах поблескивали бриллиантовые сережки. Она была безукоризненно накрашена и, судя по всему, сильно нервничала.

— Эмма. — Алекс приветливо протянул ей руку, сделав вид, что забыл, на какой ноте закончилась их вчерашняя встреча.

— Алекс, — произнесла она, обменявшись с ним рукопожатием.

— Может, пройдем в мой кабинет? — предложил он, указывая в сторону галереи. — Там нам будет удобнее.

Эмма кивнула.

— Хорошо.

— Как вы доехали? — спросил Алекс для поддержания разговора. Он не волновался. Когда дело касалось бизнеса, он всегда был абсолютно спокоен, а эта сделка ничем не отличалась от других.

— Хорошо, спасибо, — ответила она.

Если Эмма скажет «нет», то он либо переубедит ее, либо перейдет к плану Б. Гантер и Райан придавали этому браку слишком большое значение. Алекс не должен был позволять, чтобы его будущее зависело от капризов мисс Маккинли.

Когда они вошли в кабинет, Алекс указал Эмме на одно из кресел рядом с камином, и она опустилась в него, разгладив юбку. Сев напротив, Алекс невольно залюбовался ее стройными ногами.

— Итак, приняли решение?

Немного поколебавшись, она кивнула.

— Да.

Он вскинул голову.

— И каково оно?

Эмма повернула кольцо с изумрудами и сапфирами на безымянном пальце правой руки.

— Я выйду за вас замуж.

Это прозвучало так, словно она только что подписала свой смертный приговор.

Впрочем, Алекс тоже не находил в этом особого удовольствия. Он собирался обременить себя нелюбимой женой, придется ограничить и свою половую жизнь. Но так как их брак будет простой формальностью, совсем отказываться от встреч с женщинами он не хотел.

— Спасибо, — выдавил он из себя.

Кивнув, Эмма начала подниматься, но Алекс ее остановил.

— Подождите.

Она вопросительно подняла бровь.

— Вам не кажется, что нам нужно еще многое обсудить?

— Что тут обсуждать? — обреченно спросила Эмма, но снова опустилась в кресло.

— Вы уже кому-нибудь сказали?

— О том, что я выхожу за вас замуж?

Он покачал головой.

— О том, что наш брак будет фиктивным.

— Моя сестра в курсе.

— А еще кто-нибудь знает?

— Мой поверенный. — Настала ее очередь диктовать свои условия. — Он свяжется с вами, чтобы обсудить детали брачного контракта.

Алекс выдавил из себя смешок.

— Вы хотите составить брачный контракт?

— Разумеется.

— Вы проверяли в «Форбс» стоимость моего имущества? — Брачный контракт защищал в большей степени его интересы, нежели ее.

— Конечно, нет, — возмутилась Эмма. — Меня меньше всего интересует стоимость вашего имущества.

Верится с трудом, однако он не стал говорить об этом вслух.

— Для начала мы должны обручиться.

— Я думала, мы сделали это только что… — Алекс хотел что-то сказать, но Эмма продолжила: — Вы сказали что-то вроде «выходите за меня замуж, или я вас разорю», и я решила выбрать меньшее из двух зол. — Она поджала губы. — Романтичнее и быть не может, правда?

Откуда этот сарказм? Она получит миллионы долларов, в то время как он вынужден согласиться на не очень выгодную для себя сделку ради сохранения доброго имени.

— Вы не очень-то благодарны, — заметил Алекс.

— Неужели те, кого вы шантажируете, обычно вас благодарят?

Алекс недоверчиво покачал головой. А он-то еще думал, что она паникует!

— А вы ожидали цветов и шампанского?

— Я надеялась на банковскую ссуду.

— А вместо этого получили меня.

Эмма выразительно кивнула.

— Именно так.

Этот разговор ни к чему не приведет, подумал Алекс, поднимаясь.

— Если мы хотим, чтобы план сработал, нам нужно с самого начала кое о чем договориться.

— Научиться терпеть друг друга?

— Убедить прессу в том, что мы друг в друга влюблены.

Губы Эммы медленно расплылись в улыбке. И Алекс впервые увидел, как она улыбается. В ее глазах появился золотистый блеск, на правой щеке образовалась ямочка. Когда она кончиком языка коснулась передних зубов, его бросило в жар.

Как только у Райана язык повернулся назвать ее дурнушкой! Еще неизвестно, которая из двух сестер была красивее.

— Вы хотите что-то сказать? — спросил Алекс, подавив неожиданную реакцию.

— Я только что поняла, что между нами есть одно существенное различие. — (Алекс искоса посмотрел на нее. Неужели он что-то упустил?) — Я реалист, а вы мечтаете о невозможном.

Он был вынужден признать, что в целом Эмма права.

— Думаю, мы сможем научиться друг друга терпеть, — продолжила она, — но сомневаюсь, что нам удастся убедить кого-то в том, что мы влюбленная пара.

Алекс сделал шаг вперед и, уловив тонкий аромат ее духов, подавил еще один прилив желания. Это какое-то безумие. Он не мог испытывать влечение к Эмме. Он не допустит, чтобы его к ней влекло.

— Знаете, какая ваша главная проблема?

Эмма встала, но он все равно возвышался над ней.

— Нет, но, уверена, вы мне сейчас скажете.

— Ваш пессимистический настрой.

— В действительности моя главная проблема — это вы.

— Моя дорогая, я — ваше спасение.

— От скромности вы не умрете.

— В бизнесе скромность ни к чему. — Он подошел ближе и понизил голос. — Во всем мире только шесть человек знают, что я в вас не влюблен, и я намерен убедить остальных в обратном.

— Весь мир? — Она дерзко подняла бровь.

— Будьте оптимисткой, Эмма.

— Будьте реалистом, Алекс.

— Одно не исключает другого.

— Думаю, все же это слишком противоречивые качества.

— Тогда вы, должно быть, исключение. — Алекс ухмыльнулся. Он не собирался оставлять без ответа ее дерзкий выпад. — А я, моя дорогая Эмма, исключительный.