Герцог де Гарнье - Helene P. Scheglova

Луиза, конечно же, догадалась, в чём истинная причина. И в то же время знала, как Мариэль относится к предмету под названием «математика», но она не хотела, однако, чтобы он во время пребывания в Нанте совсем всё забыл, включая само название предмета. Недолго думая, она принесла учебник по геометрии и, найдя довольно-таки нелёгкую задачу, усадила за неё Мариэля. Таким образом Луиза хотела помочь сыну, думая, что он начнёт решать её и не заметит, как пролетит время.

Когда мать вышла, Мариэль стал читать условие задачи, он даже попробовал её решить, но голова его в тот момент думала не о её решении, а об Элен…

Юноша мучался, мучался и в конечном итоге написал вместо ответа в тетради фразу «глупая задача», поставив в конце три восклицательных знака, и швырнул перо на землю.

За столом мать спросила его об успехах, но Мариэль ответил, что не успел дописать решение, которое, как известно читателю, и не начинал писать. За столом он ел так быстро, словно от того, насколько он быстро всё съест, зависела его собственная жизнь.

Несколько раз Рози дразнила его «худым», но Мариэль даже не обращал внимания на её слова и не называл «пончиком».

«Наш Мариэль какой-то странный сегодня», – подумала Рози, наблюдая за полным отсутствием реакции брата на её слова.

Наконец эта противная стрелка часов стала приближаться к цифре семь. Луиза с детьми и мужем вышла из дому и направилась к калитке в глубине сада. Когда они подходили к порогу дома Элен, у бедного Мариэля так начало биться сердце, как будто оно готово было выпрыгнуть из груди; ему казалось, что если бы Элен сейчас заговорила с ним, он не смог бы сказать ни единого слова от волнения.

Луиза позвонила в дверь. Открыла Андреа. Каково же было её удивление, когда она увидела свою подругу спустя столько лет. Жан и Луи обменялись рукопожатиями как старые добрые друзья. Андреа поприветствовала маленькую Рози и сделала комплимент в пользу её упитанности; Мариэлю она тоже любезно сказала: «Здравствуйте, мой милый Мариэль», на что он, не заметив ни капли искренности в её словах, несколько холодно и сухо ответил: «Добрый вечер, госпожа де ла Роуз…» Он едва не сказал «Фурия», но вовремя опомнился. Андреа, не обладавшая особой проницательностью, не обратила внимания на тон, каким было сказано приветствие юноши.

«Где же Элен?» – задал себе вопрос Мариэль, не увидев девушки рядом с родителями.

– Дорогая, выпей со мной чашечку чаю с тортом, моя дочь, – Андреа перед гостями назвала её «дочерью», – сейчас готовит его, а потому вы не видите её здесь.

Хозяйка пригласила всех к столу, приказав служанке Лоре принести все приборы. Всё было произнесено таким ласковым голосом, так искренне, что Лора почти поверила, что её госпожу подменили. Заметил это и Мариэль, унаследовав от матери способность проницательности. Ему не нужно было трудными путями докапываться до истины, как это свойственно большинству обычных людей; он словно видел правду, как на ладони. От него трудно было скрыть ложь и неискренность, обман и лицемерие. И хотя он хорошо различал то, что пытались скрыть окружающие, ему иногда было трудно скрыть свои чувства.

Пока шли приготовления, присутствующие разговаривали между собой – у них накопилось так много, что можно поведать своему другу, что всё это обязательно нужно было рассказать.

Вдруг двери в гостиную открылись, и в дверях появилась Элен, неся на подносе большой торт. Элен очень приветливо, с улыбкой поздоровалась с гостями и поставила торт на середину стола.

– Познакомьтесь, – сказала Андреа, – это моя дочь, Элен.

– Здравствуй, моя милая Элен, – улыбаясь, сказала мать Мариэля, который в свою очередь не отрывал глаз от девушки, лишь только она вошла.

Жак и Мариэль тоже поприветствовали её. Манеры Элен оставили хорошее впечатление у всей семьи д'Ансель, включая Рози, которая, кроме самой Элен, была восхищена испечённым ею тортом, который соблазнял своими кремовыми розочками.

– Ты можешь идти, Элен, – словно к прислуге, обратилась Андреа к дочери.

– А почему она не останется с нами, за столом? – спросила Луиза.

– Она не хочет, правда, Элен? – с фальшивой улыбкой проговорила Андреа, посмотрев в лицо дочери так, словно говоря: «Попробуй только возразить мне!»

– Спасибо, – поняв намёк матери, ответила Элен, – большое спасибо, мадам д'Ансель, но я не голодна.

Она извинилась и вышла.

Мариэль понял всё, несмотря на то, что госпожа де ла Роуз всё скрыла под милой улыбкой. От этой сцены ему стало противно. Он вскочил со стула и довольно-таки грубовато сказал:

– Извините, госпожа де ла Роуз, но я не буду с вами пить чай и есть торт: я уже сыт по горло другим. Извините. – И прихватив свою тетрадь, которую он не понятно почему таскал за собой, вышел на улицу вслед за девушкой.

– Что с Мариэлем?

– Прости его, Андреа, он с самого обеда сам не свой, наверное, устал с дороги, вот и нервничает, – оправдывалась Луиза.

Мариэль тем временен был за порогом дома. Он сразу направился к скамейке, предполагая, что там найдёт Элен. Сердце его после всего случившегося билось ещё сильнее. Ему снова показалось, что Элен на свои вопросы, кроме несвязных фраз, от него не услышит ни единого вразумительного ответа.

Он действительно нашёл девушку, сидящей на той самой скамейке; она что-то старательно вывязывала крючком. Как только она услышала шаги, подняла голову и, увидев Мариэля, с улыбкою тихо сказала:

– Ах, это вы, Мариэль…

Положительная аура, царившая вокруг девушки, словно передалась молодому человеку, даруя его душе спокойствие.

– Знаете, Элен, когда я шёл сюда, я думал, что не смогу вам и слова сказать.

– Почему?

– От волнения.

– А что вас так огорчило?.. Я спрашиваю потому, что вы выглядите немного огорчённым.

– Да так.… А что у вас в руках, Элен? – не отвечая на её вопрос, спросил Мариэль.

Она развернула кусочек белого батиста и подала его собеседнику. В руках юноши очутился платок с изящными вышитыми белыми цветами и ручной работы кружевом.

– Как красиво!

– Вам нравится? А мама говорит, что грубо и неаккуратно…

«Снова эта женщина!.. Она вообще хоть раз в жизни похвалила свою дочь? Уверен, что нет: она хвалит только саму себя, да и то боится недооценить.»

– А мне кажется, что это очень нежная и тонкая работа и очень аккуратная, – словно он сейчас возражал матери Элен, говорил Мариэль, отдавая платок обратно.

– Мариэль, а разве там ещё не пьют чай, раз вы пришли сюда?

– Если там не позволяют находиться вам, то и я не хочу оставаться…

– Отчего вы полагаете, что мне не позволили… я просто сама…

– Не говорите больше ничего, – специально перебил молодой человек, пристально посмотрев Элен в глаза, – я знаю истинную причину вашего ухода.

– Но так вы не попробуете торт…

– К чёрту торт!.. – выпалил он, но тут же опомнился, – простите, я знаю, что вы его приготовили, и я бы с удовольствием его попробовал, но я не желаю сидеть рядом с…

Он не договорил, но Элен поняла, что речь шла о её матери; она печально вздохнула и ничего не ответила.

– Если хотите, то я могу предложить вам эти печенья, – она взяла стоявшую рядом корзинку и протянула её юноше. – Угощайтесь, пожалуйста, я испекла их для вас…

– Элен, скажите, почему вы так добры ко мне? – вдруг спросил он, испытывающе глядя на девушку. – Ведь вы меня так мало знаете… а может, я совсем не такой на самом деле?

– Если бы вы были не таким, каким я вас знаю, вы бы не сказали сейчас этого.

Слова девушки были произнесены так искренне, что это застало врасплох Мариэля, он не знал, как на них можно возразить. «Элен, моя милая Элен, – подумал он, – но ты так и не ответила на мой вопрос: почему?» Он вертел в руках свою тетрадь; почему он таскал эту ненавистную ему тетрадь всюду за собой, он и сам толком не знал. Он только сидел и разглядывал её, листая страницы. Элен внимательно посмотрела на задумчивого Мариэля и слегка улыбнулась. Юноша почувствовал её взгляд на себе и даже краем глаза заметил улыбку на её лице.

– Мариэль, зачем, позвольте вас спросить, вы принесли с собой сюда тетрадь… да ещё и по математике… вы любите этот предмет?

– Терпеть не могу… это всё мама: она боится, что я здесь позабываю даже основы предмета. Мой учитель остался в Лондоне, вот она и решила заменить мне его и дала задачу, а я не могу – а, может, просто не хочу – её решать. Знаете, что я написал вместо ответа?

– «Глупая задача» с тремя восклицательными знаками в конце, – засмеялась девушка. – Вы как раз открыли тетрадь на той странице… Дайте мне посмотреть на эту «глупую задачу». А вы пока угощайтесь печеньем. Вы до сих пор его так и не попробовали. Вы обижаете меня.

– Нет, конечно же, нет, я просто забыл о нём.

Мариэль стал с аппетитом жевать печенье, а тем временем Элен что-то писала карандашом в его тетради. Закончив, она положила предметы рядом с собой.