Наказание сватьбой - Луи Бриньон

-Чего ждать? – спросил, было Артью, но Лареф уже побрел по коридору с опущенной головой. Артью не понимал, что это с ним случилось. Поэтому и не стал придавать значения короткому разговору с Ларефом. В кабинете деда не оказалось, но…Артью ждал сюрприз в виде…старого знакомого в красной шапочке. Он на мгновение онемел, когда увидел его в кабинете деда. Тот человек стоял возле открытого окна. Увидев Артью, он приветливо улыбнулся. Артью с весьма раздражѐнным видом подошѐл к нему. -Видно, эта шапочка у тебя вроде заразной болезни. Никак не можешь от неѐ избавиться. И вообще, как тебе удаѐтся бывать в стольких местах? Я понимаю, конечно, ты можешь всѐ разболтать, но, тем не менее, я не потерплю твоего присутствия в этом дворце. Лучше будет, если ты прямо сейчас отправишься в свой балаган, или как вы его там называете…

-Ватикан! – с некоторой долей злорадства подсказал человек в шапочке. -Ватикан так Ватикан! Я ничего не имею против названия. Главное, чтобы тебя здесь не было. Я даже могу сам тебя проводить. Да, вероятно, так будет намного лучше…- Артью не успел продолжить, потому что в это мгновение вошѐл герцог Орлеанский. Убеленный сединами герцог шел, опираясь на трость. Бросив на человека в шапочке угрожающий взгляд, Артью заулыбался, и, раскрыв объятия, направился к герцогу Орлеанскому. Они нежно обнялись. Престарелый герцог несколько раз поцеловал своего внука, а потом вместе с ним направился к человеку в красной шапочке.

-Поблагодари моего доброго друга, Артью, - воодушевлѐнно воскликнул герцог Орлеанский. – Он никому до тебя не оказывал такой чести. Мы сорок лет дружим. Именно это обстоятельство и горячие просьбы твоей матушки склонили его к принятию решения.

По мере того как герцог Орлеанский говорил, Артью менялся в лице. Теперь уже человек в шапочке смотрел на него с явной угрозой.

-Горячие просьбы моей матушки? – очень медленно переспросил Артью. – Вы дружили сорок лет…с этим человеком?

-Не смей называть, таким образом, его высокопреосвященство! - герцог Орлеанский сделал ему очень резкое замечание по поводу вольности обращения к гостю. -Его высоко…преосвященство?

-Да. Это кардинал Шатолье. Папский нунций во Франции. А ты разве не знал? –

добавил герцог Орлеанский, наблюдая за лицом своего внука. Тот остолбенел,

услышав эти слова.

Артью не мигая, уставился на деда.

-Кардинал?

-Так, как насчѐт отправки в балаган? – раздался притворно ласковый голос

кардинала. – Мне прямо сейчас отправляться?

-Нет. Подождите…я сейчас, -Артью торопливо вышел из кабинета и сразу же

побежал по коридору.

-Это невозможно. Невозможно. Неужели меня предали? Похоже на то…

Артью не останавливаясь, добежал до своих покоев и резко рванул дверь. В глаза

сразу бросилась жалкая фигура Ларефа. Он весь сжался и стоял, прижимаясь к

стене. Как только Артью показался в комнате, он сразу же закричал:

-Хозяин. Я не хотел говорить. Они меня заставили.

Услышав эти слова, Артью мгновенно пришѐл в неописуемую ярость.

-Ах, предатель! – прорычал он, бросаясь на несчастного Ларефа. Артью схватил

его за грудь и затряс изо всех сил. Потом отпустил, отступил назад и выхватил из

ножен шпагу. Этот жест в связке с перекошенным от гнева лицом Артью, вызвал

у Ларефа полуобморочное состояние.

-Хозяин, вы же обещали не убивать меня! – пролепетал Лареф.

-А я тебе уши отрежу. Они меня давно бесят!

-Оставь его! – раздался позади Артью повелительный голос. Он обернулся как

ужаленный. Увидев мать, он с нервным смешком вскричал.

-Дорогая матушка,…пришли посмеяться над моим горем?

-Нет. Напомнить твоѐ обещание. Как мне помнится, ты говорил, что после

свадьбы не станешь изменять своей жене!

-Какой жене? Какая свадьба? – закричал вне себя от горя Артью. – Вы тут

все…из одной шайки,…но ничего…я справлюсь. У вас ничего не получится. Я

всѐ исправлю,…всѐ исправлю,…но как? Как?

Из груди Артью вырвался восторженный крик:

-Кардинал…кардинал…он здесь…только бы он не ушѐл…скорее…

Он сорвался с места и со шпагой в руке на огромной скорости пронѐсся мимо

матери.

-Хозяин очень зол! – подал голос Лареф, чудом избавившийся от гнева Артью.

-У него слабый шок. Скоро пройдѐт! – уверенно ответила графиня.

-Не такой он уж и слабый, этот шок!

Артью во всю прыть мчался по коридору и буквально с ходу ворвался в кабинет

деда. Кардинал, увидев его лицо и шпагу в руках, испуганно попятился назад.

Завидев кардинала, Артью бросился к нему, с непередаваемой радостью крича во

всѐ горло:

-Брат мой…отец мой…ваше преосвященство…ваше

высокопреосвященство…ваше святейшество. Меня жестоко обманули! Подло

обманули! Свадьба не настоящая…невеста не настоящая…мне сказали, что даже

вы не настоящий…

-Подождите, - кардинал осознал, что от графа не исходит опасность, и потому

приняв прежний вид, степенно спросил. – Кто вас обманул?

-Та, которую вы венчали со мной! – закричал Артью.

-Спокойней, граф. Спокойней. Мы во всѐм разберѐмся. Вы свою супругу имели в

виду?

-Какая она мне супруга? – снова закричал Артью, - вы, что не слышите меня?

Она меня обманула. Я хочу аннулировать брак. Немедленно.

-Не получится!

-Не получится? – Артью изменился в лице.

-Если только…

-Если только?

-Если только она собственноручно не напишет признание, в котором подтвердит,

что ввела вас в заблуждение. Тогда брак можно будет аннулировать.

-Напишет! Это я вам обещаю. Ждите здесь. А ты дедушка присмотри за

кардиналом. С ним ничего не должно случится до моего возвращения.

Бросив эти слова, Артью выскочил из кабинета и понѐсся обратно. Мать и Лареф

всѐ ещѐ находились в комнате. Он влетел в комнату и сразу, в спешке бросился

собирать вещи. При этом он яростно бормотал под нос:

66

-Я всю Испанию переверну, но еѐ найду, где бы она ни пряталась. Пусть только

посмеет отказаться…я не посмотрю ,что она женщина….так жестоко обмануть

меня. Но ничего…я за всѐ расквитаюсь…самое необходимое…бери самое

необходимое…бери побольше денег Артью…побольше денег,…а лучше забери

всѐ….мерзавка…я ещѐ доберусь до неѐ….посмотрим, кто ей тогда поможет…

Наспех собрав вещи, и прихватив все деньги, Артью снова выбежал из комнаты.

В коридоре ещѐ долго раздавался топот его ног.

-Да, - протянула графиня, - нелегко придѐтся Ремике. Очень нелегко. – В глазах