Северные сказки. Книга 2 - Николай Евгеньевич Ончуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На, Ахонька, гашники рушай,
А, Федор Еремеев, проходы очищай.
Ну вот, муж мой возлюбленной,
Говорят, у тебя..... отрубленной,
Если это правда да былица,
Я, родна жена, с тобой не жилица.
Я живу барыня барствую,
Скота убавила, двора прибавила,
На серёд двора боину поставила;
Выкормила борова,
Убить этого борова,
Купить хорошаго .....
Пошол я к барину с оброком.
Взял я утку,
Взял я курку,
Кадушку масла,
Коробку яиц,
Охапку творогу,
Господину своему.
Выбежал баринище:
— Что ж ты за мужичище?
— Вашей милости крестьянин,
К вам с оброком:
Вот вам утка,
Вот вам курка,
Кадушка масла,
Коробка яиц,
Охабка творогу,
Господину своему.
Это барину прилюбилось,
Дал он лошадь,
Впрёг и в сани,
Дал долгую кнутину;
День я ехал, другой я ехал,
Прямо господскаго дома приехал;
Так ю мать не потянула.
Вышел с саней,
Поттену и сани,
Приворочу хвосты,
Посмотрю на восьмой нумер.
Выбежал лакеишко,
Начел меня бить,
Начел колотить:
— Не веди кобылы,
Не тени саней,
Не заворачивай хвоста,
Не смотри на восьмой нумер,
Мать твою ...
Не страми господского дому.
(Понял от падмозёрского старика Ефима Андреева.)
205
Бабьи заповеди
Жил бедный мужик, и так ему плохо пришлось, что уж и кормиться нечем. Отправился он куда-нибудь денег наживать. Идёт дорогой, стало ему горько, он и подумал: «Хоть бы черт денег мне дал! Я бы лучше ему душу продал, штобы робят кормить». Черт и явился, заговорил, и написали условие кровью из безымянного пальца. Черт дал мужику денег; с этих денег мужик розжился, начал торговать.
Стал мужик стареть, стал задумываться, баба и спрашивает:
— Што ты, мужик, задумываешься? Раньше нам думать, как мы жили бедно, а теперь што нам думать!
— Ты не знаешь, где я денег взял? Я ведь черту душу продал!
— Э, не горюй, мужик, — говорит баба, — пусть сначала черт мою душу возьмёт; а мою не возьмёт, дак и твою не возьмёт.
Пришло время, черт явился к мужику за душой, баба черту и говорит:
— Возьми и мою душу. А черт рад:
— Сколько возьмёшь за душу?
— Я денег не возьму, а справь мне три заповеди. Черт согласился.
Баба приказала истопить байну, пошла в байну, и черт вслед. Выстала баба на полок, пёрнула.
— На, имай!
Черт ловил, ловил, поймать не мог.
— Ты, што же? Не мог и первой заповеди справить! Выдернула из хохла волосинку.
— На, сделай эту волосинку прямой.
Черт крутил, крутил, вертел, вертел, меж ладонями катал, выпрямить не мог, да и сорвал. Баба и говорит:
— Ты и второй не мог справить? Ну, третью заповедь справляй.
Подняла рубаху, приздынула ноги.
— На, залижи эту рану.
Черт лизал, лизал, стало язык больно, да и бабе натёр. Баба терпела, терпела да и пёрнула. Черт и плюнул. «Тьфу! Первой зализать не мог, а возле друга лопнула». И отступился от бабы и от мужика.
206
Поп и работник
Нанял поп работника, поехали за сеном; кладут сено, роботник и говорит: «Вот што, хозяин, будет тебя хозяин (в деревне) садить ужинать, ты взараз не садись: ты ведь не роботник. И раз позовёт, и другой позовёт, а не то и особё соберёт». Поп послушался. Остановились они у мужика, роботник и говорит: «Ты смотри, попа два да три раза не потчевай, а то поп с ума сойдёт». Стали ужинать, садится хозяин и говорит: «Ну, батынко, садись». Поп не сел. В полвыти хозяин опять подтвердил: «Батюшко, сел бы со мной поись». Поп опять не сел. Ужин кончили. Убрались хозяева спать. Легли и поп с роботником, поп и говорит: «Я есть хочу. Большуха солодягу (для квасу) из печи вынимала, я съем». Роботник научает: «Вывези пригоршнями из горшка». Поп пригоршни и забил в горшок; горшок-то был узкой, а солодяга горячая, поп руки завезил, а вытащить не можот и забегал по избе: «Ой-вой-вой-вой, руки горят». Ночь была месячная, перед окном хозяйской роботник лежал, плешь у него от месяца блестит. Попов роботник и говорит: «Вон на лавке камень лежит, ударь об его, легче будет». Поп побежал, да по плеше хозяйского роботника и ударил; горшок сломался, а хозяйской роботник и завопил: «А вой-вой-вой, убили!» Поп испугался, из избы и побежал в свою деревню босиком, а дело было зимой. Хозяин из другой избы пришел с огнём и видит: солодяга на полу, роботник в крови, и спрашивает: «Што у вас такое?» Поповской роботник и говорит: «Я говорил не потчевай попа два-три раза! Ты два раза попотчивал, он с ума и сошел».
207
Предание о Падмозере
В нашей волости (в заселении около озера) когда-то жили всего два жителя. Жили близко, о друг друге не знали. Один жил при истоке речки Падмозёрки из озера, а другой при впадении ее в Онёго (длина речки всего 1,5 версты). Как-то у верхнего жителя (по течению речки) унесло речкой веник и прибило к избе нижнего жителя. Тогда нижний житель пошел искать, кто живет по реке, и познакомился с верхним жителем.
208
Как не стыдно?
У мужика жена погуливала. Мужик слышал, а своими глазами не видал, а посмотреть охота. Вот он собрался будто в Питер. Жена сшила мешок:
— Ступай мужичек, заработаешь, денег пошлёшь.
И пошла проводить. Проводила до лесу. Воротилась сказать побратиму.
— Мужик в Питер ушел, мы што хочём, то и сделаем. А мужик обратно домой причесал и лёг на полати. Пришла жена, пришел и побратим, и говорит:
— Ну, душечка, всяко мы пробовали, а сзаду нет.
— Нынь на просторе всяко можно.
Заголила ж..., стала к порогу, побратим штаны снял, бегат по избе и ржет по-жеребячьи.
— Иго-го-го-го.
А баба тонким голосом:
— Ив-ив-ив-ив...
Мужик смотрел, смотрел, вытенулся, да с полатей и упал. Побратим скочил через бабу и бежать. А баба встала и давай стыдить мужа:
— Не стыдно, мужичек: в Питер, в Питер, а сам дома! Не стыдно, мужичек: в Питер, в Питер, а сам дома!..
209
Кирасиры, поспевай, гренадеры, подпирай
Солдат по билету возвращался домой; пришел в барское селение. Барыня приказала никого не пускать в селение к ночи: к ей поп ездил в гости, дак штобы не оглазели. Солдат спросился к
