Все в шоколаде - Татьяна Полякова

Волков выпрямился, нажал кнопку, и ворота, как по волшебству, открылись, а мне осталось лишь громко чертыхнуться, что я и сделала.

– Если ты врешь, – вздохнул он, – самое время придумать что-нибудь более стоящее. – Он закрыл ворота и пошел из гаража, я поплелась следом. – Где у тебя телефон с автоответчиком? – спросил Волков.

– В холле.

– Ага. – Он подошел к телефону, достал из кармана крохотную кассету, вынул из телефона мою, вставил свою кассету, перемотал, потом включил, а я покрылась гусиной кожей, услышав свой голос. “Артур Петрович? Здравствуйте, нам надо срочно поговорить. Немедленно подходите к центральному парку. Жду возле входа”. Испуганный голос Черника: “А в чем дело?” И мой: “Немедленно”.

– Прокрути еще раз, – попросила я. Волков повиновался, хмуро наблюдая за мной. – Ничего странного не заметил? – прослушав запись, спросила я.

– Нет, – фыркнул он.

– Несовпадение интонации. Послушай.., вот здесь.

– Хочешь сказать, это фальшивка?

– Уверена. Проведи экспертизу.

– Да ты спятила. Знаешь, чего мне стоило получить ее?

– Ты был в квартире Черника?

– Конечно. До тебя что, так и не дошло? Речь идет о предумышленном убийстве. Он записал на кассету разговор с тобой, следовательно боялся и решил подстраховаться.

– Разговор он мог записать год назад или два…

– Вынужден тебя разочаровать. Запись перед этой датирована, так что записать разговор он мог только вчера вечером.

– Тебе не кажется странным, что предыдущая запись датирована? Много там таких записей?

– Ты по-прежнему утверждаешь, что тебя подставляют?

– Конечно. Ты думаешь по-другому?

– Думаю. Совершено убийство, есть запись разговора, есть свидетель, который видел, как вчера днем вы на повышенных тонах разговаривали с убиенным в его кабинете…

– Кто этот свидетель?

– Да пошла ты к черту, – взорвался Волков. – Разговор имел место…

– Допустим, только…

– Заткнись. Ты рассказываешь мне сказки, а в гараже стоит машина со свежими вмятинами, и у меня пять человек свидетелей, что за рулем “Мицубиси” сидела блондинка, и все это…

– Волков, зачем мне его убивать? – перебила его я, стараясь не впадать в панику.

– Не знаю, – зло ответил он, разводя руками. – Но если твоя машина стояла в гараже…

– Я ее не брала.

– Где ты была этой ночью?

– Говорю тебе, я выпила лишнего…

– В каком баре ты подцепила парня?

– Не в баре, он пристал ко мне на улице.

– У тебя есть свидетели? Кто-нибудь тебя видел?

– Меня видел сосед Черника. Какого черта ты меня не слушаешь? Я же сказала, в тот момент, когда Черник погиб, я влезла в его квартиру через балкон.

– Надеюсь, сосед это подтвердит. Само собой, разговор с Черником по телефону ты не записала?

– Конечно, с какой стати?

– Значит, нет никаких доказательств, что звонок был?

– Волков…

– Заткнись. Имей в виду, – ткнув в меня пальцем, устало сказал он, – если выяснится.., если никакого соседа нет и алиби тоже нет, я палец о палец не ударю… Нет, я тебя собственноручно в тюрьму отправлю, даже если самому придется… Я не буду покрывать убийц за ваши паршивые деньги. Поняла? Не буду.

– Не ори, – вздохнула я, налила водки в две рюмки, залпом выпила свою, вторую подвинула Волкову. – Черник вчера здорово нервничал, – заметила я, – даже наорал на меня. Ему не понравилось, что мы весь день торчали в офисе.

– Мы?

– Я и заморский гость, то есть…

– Даже в такое время ты не можешь обойтись без дурацких шуточек.

– Ладно, извини. Черник пригласил меня в кабинет и понес какую-то ахинею, дескать, мы ждем, что у него не выдержат нервы. Он был уверен, что я подозреваю его в убийстве девушки.

– А ты подозревала?

– Конечно, хотя это и казалось мне крайне сомнительным. Он в самом деле здорово нервничал. Я посоветовала ему держать себя в руках и удалилась. А вечером он позвонил. И я поехала. Хотя мне очень не понравилось то, что ворота гаража не открылись. Было еще кое-что: мне не понравился сам телефонный звонок. Теперь я уверена, он такая же лажа, как и мой звонок ему. Я приехала и даже обследовала его квартиру, и это не понравилось мне еще больше. Я позвонила Марку, но без всякого толка, и поехала в гостиницу, чтобы переговорить с нашим дорогим гостем, который тоже не отвечал. Когда я подъехала к гостинице, она вовсю пылала. Мне стало тошно, и я напилась. Как попала домой, не помню, но точно знаю, что за руль не садилась.

Волков выпил водки и теперь молчал, он сверлил меня взглядом, но чувствовалось, что душой Волков подобрел. Наконец он спросил ворчливо:

– Кто-нибудь мог взять твою машину?

– Теоретически – конечно.

– А блондинка за рулем? Впрочем, было уже темно, а достать парик не проблема, вот тебе и блондинка. Но главное – сосед Черника. Если он подтвердит твои слова, то снимет с моей души тяжелый камень. Тебе пока лучше сидеть тише мыши. Не вздумай раскатывать на своей машине, доедешь только до первого постового.

– Волков, зачем кому-то понадобилось его убивать? – спросила я.

– А я откуда знаю? Сил нет, как мне осточертели ваши… Ладно, извини. Думаешь, его убийство как-то связано с теми тремя?

– Логично предположить такое, разве нет?

– Не знаю.., не знаю, – со вздохом повторил он.

– Есть еще новости?

– Тебе что, мало?

– Не злись.

– Я думаю, у тебя теперь голова не о том должна болеть, – ехидно заметил он и спросил:

– А этот взрыв? Что это, черт возьми?

– Скоро выборы…

– По-твоему, это все объясняет?

– Ты сам мне советовал подумать о другом.

– Там по меньшей мере три трупа. Слава богу, хоть это не моя головная боль. – Волков налил себе еще водки, выпил и испытующе поглядел на меня. – Наверное, пора уходить на пенсию, – заметил он с тоской.

– Я бы тоже с удовольствием ушла. Он хмыкнул и направился к двери. Остановился, оглядел холл и хмуро поинтересовался:

– У тебя что, кто-то есть?

– Вообще или сейчас?

– Не дури. Я спрашиваю, ты одна в квартире?

– О господи, по-твоему, в таком виде я способна заниматься любовью?

– Я вовсе не это имел в виду.

– А что?

– Да пошла ты к черту, – не выдержал он и наконец убрался восвояси, оставив меня в глубокой задумчивости.

Не успела за ним захлопнуться дверь, как сверху спустился Лукьянов.

– Слышал? – вздохнула я.

– Вы так орали, что подслушивать было ни к чему.

– Что скажешь?

– Это тот самый мент? – Я оставила вопрос без ответа, а Лукьянов продолжил:

– А что, он прав: ты вполне могла его хлопнуть.

– Черника?

– Конечно. Ты ведь не очень удивилась, что он неожиданно скончался?

– Не очень. Я же сказала: мне не понравился его звонок и пустая квартира тоже не понравилась. В общем, мне все это не нравится в комплексе.

– Еще бы. Если у тебя не окажется алиби…

– У меня есть алиби…

– Хорошо, коли так. Однако я имею право на собственное мнение. Ты могла убить девчонку, а Черник что-то видел, но боялся в этом признаться, не понимая, что происходит, оттого-то и нервничал. Вчера он в горячке сказал об этом, и ты решила, что он опасен.

– Если бы я решила его убить, то не стала бы использовать свою машину. Уж на это бы у меня ума хватило.

– Значит, тебя подставляют? А смысл?

– Смысл есть. Мы трясем чужое грязное белье. Ты и я. Кому-то это пришлось не по вкусу. Предположим, вчера меня пытались убрать, однако киллер оказался недотепой, и ребятам срочно пришлось все переигрывать. Результат налицо: ты должен быть трупом, а я беспокоиться лишь о том, чтобы не оказаться в тюрьме уже сегодня.

Лукьянов пожал плечами; никак не прокомментировав мои слова. Я села в кресло, запрокинула голову и закрыла глаза.

– Представляешь себя на зоне? – развеселился он, устраиваясь рядом.

– Не смеши. Я скончаюсь от сердечного приступа на следующий день после ареста.

– А как же большая любовь Деда? К тебе, я имею в виду?

– Любовь приходит и уходит, а у него грандиозные замыслы. Можешь мне поверить, ради меня он ими не пожертвует… Худо мне…

– Представляю.

– Я говорю не о душевных ранах. Кажется, у меня температура.

– Выпей аспирин.

– Обязательно. Только сначала навещу одного человека.

– Соседа Черника?

– Нет, своего соседа.

Оставив Лукьянова в некотором недоумении, я прошла в гостиную, переоделась и постаралась придать себе достойный вид, но через пять минут поняла, что дело это зряшное, и махнула рукой, после чего отправилась к отставному генералу.

На душе было муторно, и что-то подсказывало, что будет еще хуже. Так и оказалось. Генерал открыл сразу, свежевыбритый, подтянутый, в белой рубашке, форменных брюках и тапочках, моему приходу он удивился, хотя вида старался не подавать.

– Здравствуйте, Оленька, – сказал генерал ласково. – Ведь я прав, вас зовут Ольга?

– Да. А вас Константин Павлович?