Наваждение - Хоружик

Мы с Ромой должны быть на пути к свадьбе вместе с остальными гостями. Однако мы со всеми не поехали, я солгала его маме и сказала ей, что мне нужна помощь Ромы с сюрпризом для моего отца.

— У тебя все нормально? — спрашивает он, когда лимузин останавливается.

— Я на минутку. Спасибо, что приехал сюда со мной.

Он кивает, — Я могу пойти с тобой, если хочешь.

— Нет, — говорю я ему, — Я ненадолго, — я беру цветы и иду по траве, пятки утопают в грязи. Милана сойдет с ума, когда увидит, как мои туфли на шпильке оставят после себя комочки грязи, пока я иду по проходу, но мне все равно. Подол моего платья волочится по траве, но я совсем не волнуюсь по этому поводу.

Я кладу цветы на могилу моей матери, заменяя увядшие.

Кажется странным, делать это в платье подружки невесты прямо перед тем, как мой отец женится на другой. Но я не могла заставить себя участвовать на этом событии, не поговорив сначала с ней. У меня ком стоит в горле.

— Я скучаю по тебе, — говорю я, — Я думаю, Милана бы тебе понравилась. Но вот Рома я думаю её ненавидит. Думаю, он относится к ней так же, как я к отцу. На самом деле тебе бы это не понравилось, как я отношусь к папе, — я часто прихожу сюда и разговариваю с ней, но я не могу заставить себя поговорить с ней о Громове.

— Итак, свадьба сегодня. И я уже туда еду, с Ромой, — говорю я, — Я люблю тебя, мама.

Возвращаясь к машине, я чувствую себя подавленной, странная грусть окутывает меня.

Есть маленькая часть меня, которая думает, что политические устремления моего отца не должны определять всю мою жизнь. Та часть меня, которая хранит письмо о предложении о работе в галерее. Та часть меня, которая на прошлой неделе отправила электронное письмо директору этой галереи, чтобы узнать, могу ли я договориться о визите, пока мой отец и Милана уехали в медовый месяц. Та часть меня, которая думает, что я должна сказать отцу, чтобы он пошел на хуй, потому что я собираюсь делать то, что хочу.

Жаль, что это только внутри меня и никогда не выйдет на ружу.

Вернувшись в машину, Громов с беспокойством смотрит на меня, —Ты готова?

— Я готова.

РОМА

Весь этот чертов день отстой.

Её отец что-то говорит, а я все время смотрю на Катю. Ранее она сказала мне, что перед церемонией должна зайти на могилу матери и хочет, чтобы я пошел с ней. Я думал, что не смогу чувствовать себя более защищенным от нее, чем в ту ночь на вечеринке, но мне понадобилось все, чтобы не пойти туда и не держать ее за руку, когда она стояла у могилы.

Но я не хотел вмешиваться, если ей нужно было сделать это в одиночку. Когда она вернулась в лимузин, на нее как будто легла какая-то тяжесть, и она молчала во время поездки сюда, все время глядя в окно.

Невозможно оторвать от нее взгляд, она стоит напротив меня, зажатая между другими подружками невесты. Другие девушки по сравнению с ней, пресные.

Даже с улыбкой на ее лице, которая не скрывает грусти в ее глазах, она чертовски великолепна. Ее волосы собраны наверх, маленькие пряди падают на ее лицо, а платье без бретелек, обнажает ключицы и придает ей царственный вид.

Мои мысли застряли на том, что вчера Катя сказала о том, что нам двоим нужно перестать делать то, что мы делали. Было трудно воспринимать ее всерьез, когда она последовала за этим заявлением, выкручивая мне мозги.

Тот факт, что она сказала это, раздражает меня. Я никогда так не зацикливался на девушке, чтобы продолжать спать с ней. И теперь я не могу представить, что рядом нет её.

КАТЯ

— Люди смотрят на нас? — я наклоняюсь и шепчу Громову, который сидит рядом со мной за свадебным столом, — Я чувствую, что люди смотрят на нас.

— Конечно смотрят, — говорит он, — Мы за свадебным столом на глазах у всех. Все пялятся на нас или на наших родителей.

Ко мне наклоняется какой то парень, чтобы поговорить со мной, — Итак, значит осенью ты уезжаешь за границу, по работе?

Я хочу сказать ему, чтобы он пошел нахуй. Я невероятно на взводе и раздражительна,— Не уверена, — рассеянно говорю я.

— Не уверена? — повторил он, —Твой отец говорит, что ты поедешь до выборов.

— Да. Да, конечно, — я качаю головой, полностью зациклившись на женщине за столиком впереди, которая смотрит в свой телефон и показывает что-то другой девушке рядом с ней. Обе смотрят в нашу сторону и хихикают, прикрывая рты рукой. Что-то здесь не так. Я тянусь к своей сумке и вытаскиваю телефон.

Громов смотрит на меня, — Что с тобой?

— Здесь что-то не так, — шиплю я, — Люди смотрят на нас. И это не просто несколько человек.

— Наверное, они просто пялятся на твои сиськи, — шепчет он.

— Это не смешно, придурок, — я просматриваю несколько новостных веб-сайтов, время от времени поднимая глаза, чтобы ответить на какой-нибудь глупый вопрос, который задает сосед рядом со мной. Нет ничего — ни крупного террористического акта, ни войны, разразившейся с тех пор, как мы начали прием.

—Ну? — шепчет Громов, — Ты что ни будь нашла?

Затем я проверяю один из сайтов сплетен. И вот он, заголовок, выделенный по всему экрану ярко-красными буквами на случай, если кто-нибудь его пропустит. Мое сердце замирает.

ГРОМОВ РОМАН И ЛОГИНОВА КАТЯ ТРАХАЮТСЯ, ИХ РОДИТЕЛИ В КУРСЕ?

Я думаю, это просто таблоид. Моя голова плывёт. Это просто тупой онлайн-таблоид без каких-либо доказательств. Это ничто. Просто слух.

Я прокручиваю вниз. Есть вчерашнее фото, где мы в машине, где мы припарковались, рука Ромы на моем плече. Ладно, по крайней мере, это не фото того,