Эй-ай - Степан Вартанов

На один из тросов этой сети, по всей вероятности, и налетел при посадке вертолетик, потерял полвинта и грохнулся. Почему не сработал двигатель мягкой посадки, для Джулиана оставалось загадкой, по крайней мере считалось, что это невозможно. Системы безопасности подобных машин и вправду были очень хороши.

Затем Джулиан заглянул в кабину вертолета и замер, забыв на несколько мгновений о ледяной воде, льющейся ему за шиворот.

— Вот это, значит, оно и есть… — неуверенно произнес он, ни к кому специально не обращаясь. — Белая горячка… Жалко, хороший был я…

В кабине лежал робот. Лежал — потому что вставший на дыбы вертолет так его расположил — на спине и ногами кверху. А вообще-то проблема была не в этом, а в корпусе машины, который прогнулся и словно капкан захватил свою жертву поперек туловища.

— И что? — спросил у мокрой пустоты Джулиан.

— Возьмите из любой машины домкрат, — довольно приятным голосом отозвался робот. — Установите его между нижним ребром жесткости и передним крюком буксировки. Затем…

— Понял, понял… — Джулиан направился к ближайшему «крайслеру» и не без удовольствия раскурочил ему багажник. Он даже не пытался понять, что это за робот и почему он тут оказался. Зачем ломать себе голову? Пусть этим занимаются другие.

Затем началось мучение. Домкрат не хотел становиться так, как надо, он норовил соскользнуть, и под дождем было холодно, а молнии били чаще и ближе, чем хотелось бы.

Два раза вдали раздавался знакомый вой турбинок, но оба раза «одеяла» охотились на кого-то другого, возможно даже, на уцелевших членов его группы. Наконец смятый металл со скрежетом распрямился, выпуская пленника. С неожиданной легкостью тот выскользнул из кабинки и приблизился к своему спасителю.

— Ты кто? — с опаской спросил тот.

— Меня зовут Люк, — последовал ответ. То, что казалось Джулиану серебристой униформой пилота, на деле оказалось скорее темно-серого цвета и очень необычного, но, похоже, удобного покроя.

— Нет, ну ты кто? — повторил Джулиан. — По жизни?

— Это тайна, — серьезно отозвался его новый знакомый. — А как вас зовут?

«Вот так, — подумал Джулиан. — Спасаешь их, спасаешь, а вместо спасибо — „это тайна“. Арестовать его, что ли? Самого бы, впрочем, кто не арестовал…»

Вслух он сказал:

— Меня зовут Джулиан, Джулиан Берд. А ты… — Он поколебался, однако продолжать не потребовалось.

— Я не являюсь одним из участников игры, — перебил его робот. — Я просто пытаюсь разобраться, что здесь происходит. Мне… мне интересно.

— Ни фига себе! — начал было Джулиан, однако затем, вместо продолжения, сгреб Люка за рукав его куртки — жесткая, надо сказать, штука, наверняка с сюрпризами — и затащил его в ближайшую подворотню. И вовремя. Окна дома напротив, на уровне четвертого этажа, вылетели наружу вместе с рамами, и что-то длинное, жужжащее и дымящееся скатилось вниз по отвесной стене и с разгону врезалось в асфальт. По пешеходной дорожке и куску мостовой прошла волна, и все кончилось.

— Что это было? — поинтересовался Люк, когда ему надоело переводить взгляд с оконного проема на то место, где исчезло неведомое наваждение.

— Сколопендра, — шепотом отозвался Джулиан.

— А куда оно… она делась? В асфальте нет отверстия…

— Да не знаю я! Пошли отсюда!

— Я хотел бы посмотреть, что находится там, наверху… — осторожно предложил Люк.

— Ну уж нет!

— Тогда подожди меня здесь, Я быстро.

Так получилось, что вместо того чтобы пробираться на место встречи, назначенное Шилой как раз на случай, если группа вынуждена будет рассыпаться, Джулиан вошел в этот идиотский дом. Впрочем, не дом, то есть — не жилой дом. Это был бордель. Самый настоящий — с тонкими кружевными занавесками, запахами благовоний и огромным количеством мягких подушек в удобных и красивых кабинках.

«Я вообще-то невезучий, — подумал Джулиан, — но до такого пока еще не доходило. В бордель — с роботом!»

— Что это за место? — с интересом спросил Люк. — Гостиница?

— А? — Джулиан сел на одну из подушек и принялся хохотать. Хохотал он долго, со всхлипываниями, стуча иногда головой в обитую красной кожей спинку кровати. Ему было мокро и холодно, он сидел в борделе, с винтовкой и рюкзаком, в армейских ботинках, оставляющих мокрую дорожку на дорогих — или дешевых, кто их разберет? — коврах, и ржал. Слишком много пришлось ему вытерпеть за последние три дня, так что разрядка, видимо, была необходима. Остановился он только тогда, когда Люк, совершенно как то по-самурайски выхватив из ножен на поясе полуметровую трубу с ручкой, одним стремительным движением направил ее куда-то за Джулианово ухо, и тут же за спиной у юноши что-то грохнуло и покатилось.

— Лихо, — медленно произнес Джулиан, изучая остатки паука. — Он бы нас сейчас… Это у тебя что — лазер?

— Лазер, — подтвердил Люк. — А почему ты смеялся? Я так понял, что это НЕ гостиница?

— Это публичный дом, — объяснил Джулиан, поднимаясь. — Ты меня просто… врасплох застал. Со своим вопросом. Даже роботу полагается знать…

— Понятно, — задумчиво произнес Люк. — Только я не робот.

— А кто?

— Это секрет.

— Да какой там секрет? — возмутился Джулиан. — Я бы сказал, что ты — фотер, но тут такие помехи, что фотером невозможно было бы управлять. Значит, ты — Эй-Ай. Я думаю — голливудский. Слишком меч… лазер то есть, свой красиво выхватываешь.

— Школа годзю-рю… Кажется.

— Давай смотри, что ты хотел, и будем уносить ноги. Через полчаса сюда еще сотня пауков припрется.

Они не нашли ничего. Сколопендра, чем бы она ни была на самом деле, похоже, возникла в кабинке женского туалета и, проломив стену, вылетела в коридор. Затем — на улицу. Все.

— Интересно, — резюмировал Люк. — Но непонятно. Можно идти.

Глава 7

Группа Шилы должна была ждать в течение пяти часов в условленном месте, очень хорошем месте, по мнению того типа из городской полиции, который вводил их в обстановку. Точнее — из бывшей городской полиции, так как из города они вылетели чуть ли не первыми. Так или иначе, на эту маленькую площадь, зажатую между двадцатиэтажными бетонными коробками, выходило сразу пять улочек, а двери, ведущие в подвалы, отданные китайцам под складские помещения, не запирались никогда, так что можно было по идее и эти подвалы использовать для отступления. Вот только тогда они не знали, что из подвалов могут появляться пауки, а с крыш слетать «одеяла». Про сети, очень прочные сети из металлопласта, которыми тут и там затянуты были улицы, в ориентировке тоже ничего не говорилось, а между тем большинство сетей было под током.

— Сколько прошло? — поинтересовался Том Дикле, меланхоличный коротышка, который выполнял теперь обязанности радиста группы. То есть ничего не делал. Помехи…

Шила не ответила. Во-первых, у него есть часы. Во-вторых — не годится командиру поддерживать разговоры на заведомо дурацкие темы. Вместо этого она принялась изучать в бинокль окна домов на противоположной стороне. Смотреть было трудно, дождь продолжал поливать улицы с прежним упорством, и непонятно было, радоваться этому обстоятельству или огорчаться. Механической дряни на улицах точно поубавилось, хотя «призраков», кажется, стало больше.

Дома непривычно чернели в вечерних сумерках, ни огонька, ни музыки — уж на что Шила не любила тех, кто слушает музыку сам и вынуждает слушать ее своих соседей, но сейчас она предпочла бы звуки какой-нибудь вечеринки этой тишине. Затем на какое-то время в вышине вспыхнул ослепительный бело-голубой свет, и паутина, висящая вдоль дороги, пошла сыпать искрами. По крайней мере электричество у них есть. У террористов.

Впрочем, Шила не верила в сказку про злых террористов, захвативших столицу Америки. Не верила потому, что не было выдвинуто никаких условий, а также потому, что то, что наворотили эти «террористы» за месяц, регулярная армия не сделала бы и за год. Нет, в Нью-Йорке хозяйничало нечто новое, небритые дяди с самодельными бомбами в эту картину не вписывались. И потом — где они, террористы? Покажите хоть одного!

Свет погас минуты через полторы, и искр сразу стало меньше.

Затем ее внимание привлекло движение в полутьме, квартала за два. Шила подняла бинокль и нажатием кнопки перевела его в режим сумеречного видения.

Их было двое, то есть по меньшей мере двое, столько она насчитала, ругая вполголоса проклятые потоки дождя, закрывающие все на свете мутной пеленой, и проклятые молнии, от которых оптика поминутно слепла. Двое, и один из них явно был Джулиан. Забыв об осторожности, он и кто-то еще, судя по росту, лет пятнадцати — только пацанов им тут не хватало! — тащили по улице раненого, а может, и убитого, от этих болванов всего можно ожидать. Тащили к месту сбора.