Непосредственный человек - Ричард Руссо

чем я ожидал, как будто песком набит. Обернувшись к камере, я убедился, что лампочка еще горит. Я как со стороны услышал свой на редкость размеренный голос. Оказывается, я уже нацепил очки с носом. Для начала я представился как глава кафедры, который желает остаться анонимным, затем сообщил, что до сих пор, в разгар весны, так и не получил бюджет на следующий год, чтобы нанять младший педагогический состав, необходимый для обучения первокурсников следующего набора. Университет вложил миллионы в новое здание, но не готов гарантировать оплату примерно десятка дополнительных курсов, в которых мы нуждаемся, жалкие три тысячи долларов за курс. Все это я проговорил очень сжато, прекрасно понимая ограничения эфирного времени. Красноречиво, иронично изложил я приоритеты нашей системы образования, смутно сознавая, что толпа вокруг собралась немалая и многие аплодируют. Также краем глаза я заметил прибытие на парковку некоего лимузина.

— Итак, вот мои условия! — проорал я. Проорал вынужденно, чтобы перекрыть трубящего Финни и аплодирующую толпу. — Начиная с понедельника я буду убивать каждый день по утке, пока не получу свой бюджет. Требования не обсуждаются! Деньги на мой стол непомеченными купюрами — к утру понедельника, или вечером понедельника этот малый будет плавать в апельсиновом соусе, набитый кукурузным хлебом!

Для убедительности я крепко встряхнул выпучившего глаза Финни — тот возопил ужаснее прежнего и вновь бессильно захлопал крыльями.

Среди выходящих из лимузина я узнал Дикки Поупа, главного администратора кампуса, и Джека Проктора, сенатора штата, все еще на костылях, — явились освящать строительство нового здания. Богатым воображением ни один из них не отличался, впрочем, и самая буйная фантазия едва ли могла бы подготовить их к этой сцене: средних лет профессор с постоянным контрактом, глава кафедры, в твидовом пиджаке и в очках с фальшивым носом, размахивает живым, насмерть перепуганным гусем.

Толпа и съемочная группа неистово меня приветствовали. Обещанное жертвоприношение здорово всех подогрело, но в мою душу уже прокралось и сочувствие к тем парням в деловых костюмах.

Глава 11

Близится время одиннадцатичасовых новостей, я сижу в рэйлтонском баре под названием «Шпалы», это главный водопой всех местных новостников — и ребят из телестудии, и из газеты «Зеркало Рэйлтона». Удивительно шумное место. Помимо нескольких телеэкранов и громкой музыки, с полдюжины игрушечных поездов, клацая и свистя, носятся по кругу на специально сооруженных полках в двух с половиной метрах от пола.

У меня тут огромная свита. Мы сдвинули вместе столы, чтобы все могли крутиться рядом и никто не уклонился от выпивки. Нам тащат ее целыми кувшинами. По два зараз, один с пивом, один с маргаритами. Я не разобрал, кто их заказывает, вроде бы никто и не расплачивается. Лично я потребляю маргариты, как и Тони, которого я уговорил присоединиться к вечеринке. А меня самого уговорила присоединиться к вечеринке телеведущая, заявившая, что я сделал ее день, ее неделю, ее год. Как раз когда она думала, что помрет от скуки с рубрикой «Наши люди» — о живописных сельчанах со странными хобби вроде вырезания фигурок из мыла. «Записки из страны шестипалых» — так она ее именует.

Звали ее Мисси Блейлок, это я и сам вспомнил в тот момент, когда она представилась. Я почти что смотрю ее по телевизору в последний год, ее сегмент завершает одиннадцатичасовые новости, уже после погоды и спорта, и для нас с Лили ее появление на экране — сигнал, если кто-то из нас еще не спит, выключить телевизор и верхний свет. В тусклом освещении «Шпал» Мисси Блейлок выглядит совсем иначе. Она успела съездить на студию, сдать запись и заскочить переодеться, но предварительно вытянула из нас с Тони обещание дождаться ее. Идея состояла в том, чтобы вместе посмотреть новости на большом экране в баре. «Надеюсь, у вас постоянный контракт», — сказала она мне.

За четыре часа, что мы тут сидим, я много чего успел, не только напиться. Сделал полдюжины звонков и столько же раз наведался в угрюмую уборную. Я позвонил всем трем женщинам, в которых, как убедила меня потребленная за четыре часа текила, я влюблен. Прежде всего — Лили, единственной, как я говорю себе, женщине, в которую я действительно влюблен. Она предупредила, что остановится у отца, и я набрал его номер, один раз из дома, второй раз в баре, из автомата. С тех пор как я в последний раз общался с Анджело, он обзавелся автоответчиком. Я бы спросил, зачем он это сделал, — если бы кто-нибудь поднял трубку. Анджело никогда не выходит из дома, и у него нет ни друзей, ни деловых знакомств. Все его бывшие сослуживцы либо умерли, либо отправились жить на полицейскую пенсию во Флориду. Зачем человеку без друзей, никогда не отлучающемуся из дома, понадобился автоответчик? Но говорит эта машина в безошибочно узнаваемом стиле Анджело: «Вы позвонили Анджело. Может быть, я здесь. Может быть, нет. Хотите что-то мне сообщить? Самое время». Позвонив из дома, я оставил сообщение Лили — попросил перезвонить мне, чтобы я знал, что она благополучно добралась, но затем я уехал в бар, так что неизвестно, звонила ли она. Кажется, есть какой-то способ прослушать сообщения на моем автоответчике отсюда, из «Шпал», но для этого требуется секретный код, который я забыл через полминуты после того, как сам же его составил.

— Возьми трубку, Анджело, если ты дома! — потребовал я во второй раз. — Это Хэнк Деверо.

Голос мой звучал странно, и я подумал, что Анджело может и не признать меня. Из-за текилы голос сделался ниже и брутальнее. Этот голос мог принадлежать мужчине, который больше устроил бы Анджело в роли мужа его единственной дочери. Мне Анджело всегда нравился, хотя я ему и не по вкусу. Я не воспринимаю его нелюбовь как личную обиду. Стараюсь напоминать себе, что столь же бесполезным кажется ему любой мужчина, который не носит оружие. А уж если этот мужчина вооружен недоступными Анджело словами, то он и вовсе ни на что не годен.

Мне бы радоваться, что дома никого нет. Пригрозив на камеру убивать по утке в день, пока не получу бюджет, я сделался героем для своей свиты, но я же знаю, что будь жена здесь, она бы не присоединилась к моим поклонникам. Отсюда вопрос: почему я так стремлюсь рассказать ей эту историю, почему огорчен тем, что ее нет рядом и она не увидит меня в местных новостях? Также недостает мне и Джейкоба Роуза, который тоже будет весьма недоволен тем, что