Людовик возлюбленный - Виктория Холт

Герцог кивнул.

– Да, его величеству пришлось постараться, чтобы завоевать вас, – проговорил Ришелье. – Впрочем, преследование заняло чуть больше времени, чем обычно, оно стало более захватывающим и, к счастью, благодаря моему безнравственному племяннику не слишком утомительно. Стоит запомнить, что именно таким и должно быть преследование. Оно должно быть в меру захватывающим и в меру долгим. Но никогда, никогда охотник не должен отчаиваться. В таком случае он прекратит преследование. Перед нами два примера. Мадам де Майи оказалась слишком глупа: преследования не было вовсе. Зачем охотиться на прирученного оленя? Мадам де Винтимиль… О, она умерла слишком рано. Кто знает… Возможно, его величеству начали бы докучать вспышки ее раздражения… через некоторое время.

Мадам де ла Турнель кивнула в знак согласия:

– Ни та, ни другая не обладали физической красотой.

– Пресытиться можно даже красотой. Я бы хотел подчеркнуть лишь то, что вы должны настаивать на признании. Не позволяйте, чтобы ваша связь была тайной. Это ниже вашего достоинства. Настаивайте на том, чтобы вас объявили официальной любовницей. Ваш статус не должен равняться статусу проститутки.

– Я думала об этом. Ришелье кивнул:

– Вижу, мадам, что вы попросили моего совета вовсе не потому, что он был вам необходим. Это было проявление доброты по отношению к тому, кто восхищается вами и желает всяческих успехов.

– Об этом я тоже думала, – ответила она. – Если у нас появятся дети, то они должны стать законнорожденными. Что касается моего финансового положения…

– Забота о деньгах также ниже вашего достоинства. В вашем распоряжении их будет столько, сколько потребуется вам. Они – воздух, которым вы дышите.

– Мне понадобится титул…

– Герцогиня, не меньше.

– Среди придворных есть несколько вельмож. Я не желаю, чтобы они оставались при дворе.

– Кардинал очень стар. Не подобает девяностолетнему старику оставаться главой государства.

Мари-Анн де ла Турнель философски улыбнулась.

– Вижу, месье герцог, что ваше мнение совпадает с моим, – сказала она.

– Тогда мы друзья, мадам, – сказал Ришелье. – Есть лишь одна форма отношений между нами, которая может доставить мне большее удовольствие.

В ее холодном взгляде читался упрек. Ришелье улыбался про себя. «Она уже мнит себя первой дамой в государстве», – думал он. С мадам де ла Турнель нужно быть очень осторожным, но она не забудет друга, который сделал все для ее возвышения.

Мари-Анн де ла Турнель стала признанной фавориткой. Король пребывал в полном восторге. Она сделала для него то, чего он не смог сделать сам: помогла выкинуть из головы воспоминания о мадам де Винтимиль.

Те, кто помнил времена Людовика XIV, говорили, что при дворе появилась вторая мадам де Монтеспан. Ришелье был в восторге от интриг Мари-Анн. Он бесконечно давал советы своему кузену, который теперь называл его дядей, потому что, как она говорила, Ришелье был как раз в том возрасте, когда пора становиться дядей, и ей нравилось видеть его в этой роли.

Они работали сообща, и их первоочередными задачами было сместить Флери и ограничить власть Морепа. Однако и Флери и Морепа знали о планах герцога и любовницы короля и были готовы бороться.

Мадам де ла Турнель постепенно получала все большую власть над королем. Она презирала свою сестру, мадам де Майи, и считала ее дурой, но не могла не видеть, как в глубине сердца король хранит частичку любви к бывшей фаворитке.

Кроткий характер и добрая душа Луиз-Жюли не могли не трогать Людовика. Ему было очень трудно поступить с нею жестоко. Но Мари-Анн решила, что Луиз-Жюли должна уйти, потому она не собирается делить внимание короля пусть даже и с отставной, но любовницей.

У мадам де ла Турнель созрел план: необходимо было заставить короля заинтересоваться государственными делами и постараться сделать из него воина. Франция в состоянии войны – что может быть лучше, чем появление короля во главе его армии?

Но прежде надо одержать победу в домашних битвах.

Прежде чем сдаться, король обещал выполнить все требования Мари-Анн. Королевский двор признал ее официальной фавориткой Людовика XV. Она стала богата; ей льстили на каждом углу; вельможи и торговцы посещали ее уборную с таким почтением, какого не всегда удостаивались особы королевской крови. Мари-Анн принимала почести с надменной важностью, но ей до сих пор не удалось стать герцогиней лишь потому, что хитрый Морепа всячески мешал исполнению всех необходимых формальностей. Он заплатит за это.

Флери же всячески старался уговорить короля расстаться с этой женщиной, в которой открылась бездна тщеславия. Дни Флери при дворе были сочтены.

Новая фаворитка знала, что нужно уметь ждать, и была готова к этому.

Король условным стуком предупредил ее о своем приходе. Он пришел без сопровождения, и после плотских утех Мари-Анн решила, что пришло ее время, время ее желаний.

– Людовик, – сказала она. – Я нахожу унизительным то, что моя сестра все еще остается при дворе.

Ее слова застали короля врасплох.

– Но… она не делает ничего предосудительного.

– Но мое положение… Как можно спокойно смотреть на ту, которую вы когда-то любили?

– Нет причин для ревности. Сейчас я даже думать о ней не могу!

– Тогда, – сказала Мари-Анн, – для вас не составит труда выполнить мою просьбу. Вышлите ее.

Людовик мысленно представил неприятную сцену и ужаснулся. Это была одна из тех сцен, которых он всегда пытался избегать.

– Для вас не имеет значения, останется она или уедет, – продолжала Мари-Анн. – Вы позволяете ей оставаться лишь потому, что вы слишком добры. Одна из нас должна покинуть королевский двор. Непереносимо быть «одной из девочек Нель».

– Но вы не девочка Нель. Вы станете герцогиней де Шатору.

– Да, действительно, но лишь тогда, когда позволит месье де Морепа. Людовик, вы король, но иногда в это сложно поверить. Морепа, Флери… вот кого считают реальными правителями Франции.

– Они хорошие министры. Они делают то, что считают своим долгом.

– То есть настраивают вас против меня!

– Они же не только этим занимаются. В любом случае, это им никогда не удастся, – поспешно добавил Людовик.

Они уйдут, поняла мадам де ла Турнель. Но пока она не будет настаивать на их отставке.

– Вы должны сами решить, – кротко заметила мадам, – кто покинет королевский двор: я или моя сестра.

Людовик с грустью посмотрел на Луиз-Жюли де Майи. Он не мог не помнить, как счастливы они были в первые годы. Он знал, что Луиз-Жюли все еще любила его и продолжала бы любить его с той же искренностью, даже если бы он потерял корону и остался без гроша. Ее любовь всегда была неизменной. Людовик понимал, что король редко находит такое чувство в приближенных. Окруженный льстецами, подхалимами, надеющимися получить место под солнцем, он должен был бы молиться на эту женщину и всегда держать ее рядом.