Небесный корабль - Софус Михаэлис

Впервые постигли земные гости вечный голос чистого мышления — без слов, без твердых понятий, не связанного никакими представлениями, подобного аромату, испаряющемуся в мировую бесконечность.

XXV

На седьмой террасе

Этот час в Храмине Молчания напомнил Аванти легенду о веках, незаметно пролетевших для монаха в стране вечности. Снова увидев вокруг себя знакомые лица, капитан «Космополиса» удивился, что не может прочесть на них, сколько лет протекло с тех пор, как он их не видал. Все лица сохранили след того глубокого впечатления, которое произвела на них просветленная улыбка мудрого старца, улыбка, как бы посвятившая их новому бытию на Марсе; но не морщинами запечатлен был этот след.

Земные гости покинули священную рощу, полноправными марсианами — каждый получил свой «жизненный посох» или «жезл свободы». Лишь теперь поняли они, что он был не простой палкой. И крупная васильковая звезда, венчавшая золотой жезл, была не искусственным, но живым цветком. Нежные лепестки его источали сладкий и чистый аромат, и самый посох, очевидно, содержал в себе соки для питания нежного цветка. Это напоминало библейский жезл Ааронов, и земным гостям предстояло научиться бережным уходом поддерживать его вечное цветение.

Являясь символом возмужалости свободного марсианина, жезл играл, по видимому, также роль религиозного талисмана. Без него не ступали ногою в пределы священной рощи. Не ложились вечером спать, не поставив его у своего изголовья, и к нему обращали свой первый взгляд, просыпаясь по утрам.

Эрколэ Сабенэ, до глубины, души потрясенный и возмущенный поведением вождя марсиан, понюхавшего его крестик с распятием, получил некоторое моральное удовлетворение, увидав, что у марсиан есть свой религиозный символ. Жезл с душистым цветком, очевидно, заменял на Рале крест и четки.

Земные гости вполне освоились со своими хозяевами. Вручение «жезла свободы» обеспечивало им гостеприимство. К пище они скоро привыкли. Здесь процветало чистое вегетарианство, о котором на Земле и, понятия не имеют. Путем Тысячелетней культуры марсиане достигли настоящего совершенства в выращивании хлебных деревьев. Качество пищи строго отвечало потребностям организма и легкому обмену веществ, обусловленному как чистой и здоровой атмосферой, так и малой весомостью на Марсе. И столь идеально умеренное питание совершенно исключало возможность обжорства и ожирения, как на Земле. Кроме хлебных деревьев, выращивались также растения, собиравшие в своих зеленых кувшинчиках жидкий приятный сок для утоления жажды. Правда, не всем пассажирам «Космополиса» напиток этот пришелся по вкусу. Многие считали отсутствие на Марсе благородной виноградной лозы признаком низшей культуры. Другие скучали по земным продуктам, из которых можно было извлечь еще более крепкие напитки.

Для каждого гостя с земли нашелся свой хозяин. Фон Хюльзен последовал за своим выздоровевшим пациентом и другом, да и остальные не расставались со своими названными братьями из «Ущелья Возмездия».

Аванти сопровождал старого вождя. Вместе поднялись они на седьмую террасу, в прохладный, зеленый плодовый сад, И там долго гуляли то в глубокомысленном молчании, то обмениваясь между собой взглядами и мыслями. Аванти дивился тому, как прекрасно они понимали друг друга, хотя каждый из них знал весьма мало слов на языке другого.

Между ними поистине установился ток взаимного доверия и понимания; они следили за ходом, мыслей по лицам друг друга. Аванти в сильнейшей, степени почувствовал себя здесь способным к тому немому общению с живыми существами вокруг себя, которое знакомо было ему еще на Земле. Язык взглядов часто более красноречив и духовно содержателен, нежели та болтливость, которую принято называть обменом мыслей, но которая редко имеет что-либо общее с мышлением. Погружая свой взгляд в глаза старца, он чувствовал, как переливаются друг в друга невидимыми струями их сознания. Золотистые глаза, старца казались Аванти двумя глубокими колодцами, полными мудрости, которой жаждала его душа…

Старый вождь марсиан был самым совершенным типом своей расы и своего народа, в смысле всеобъемлющей силы разума, становящейся в высшем своем развитии как бы «шестым чувством», посредством которого человек постигает смысл бытия. Прогуливаясь между дивными густолиственными деревьями, не только питавшими своим кислородом его легкие, но, так сказать, укреплявшими и его ум, Аванти невольно вспоминал рощи Академии, где укрепляли своего рода духовным эндосмозом свой дух греческие философы. Жизненные соки так и переливались в нем, он чувствовал себя подобным дереву в период цветения.

Каково было его изумление, когда хозяин провел его под самый верхний небесный купол; там оказалась обсерватория, куполообразный свод которой уподоблялся пышной древесной кроне. В темной густой зелени мерцали бриллиантовые созвездия, расположенные в знакомом порядке и сохраняющие присущий каждому особый блеск. Все указывало на доскональное знакомство со вселенной. Планеты из более тусклых самоцветных камней медленно двигались по своим орбитам. Похоже было, как-будто радужно-золотистые колибри порхали в зелени листвы.

Под звездным деревом был разлит странный полусвет. Низкие глубокие сиденья располагали к отдыху и созерцанию. Источниками освещения, видимо, являлись бриллиантовые планеты и звезды, мерцавшие в листве этого гигантского небесного дерева.

На север, на юг, на запад и на восток от этого главного среднего купола помещались четыре обсерватории поменьше, образуя как бы четырехугольник. В каждой было по одному телескопу, которым наблюдатель мог управлять, как подвижною пушкой. Эти небесные орудия были значительно меньшего калибра, нежели колоссальные телескопы Земли, но зато неизмеримо большей мощности. На Марсе, видимо, известны были иные системы расположения оптических стекол, и самые стекла были сильнее. Во всяком случае, Аванти видел здесь звездные карты с такими подробностями, каких не видывал на Земле.

С этих-то сторожевых постов и был замечен «Небесный Корабль», снижавшийся в пустыне. Огромное шарообразное ядро приняли сначала за гигантский метеор, хотя никто не мог истолковать себе его странных движений и не понимал, почему он не воспламенился при столкновении. Ни один из летунов и бегунов, отправившихся с восходом солнца навстречу «Космополису», не ожидал встретить живые существа, выходящие из шара.

Было еще слишком рано, чтобы наблюдать звезды в телескоп. Но Аванти долго стоял, откинувшись назад и созерцая диковинную крону небесного дерева, как бы объединявшего все бесчисленные звезды. Он лишь смутно угадывал идею культа этого большого прекрасного дерева; очевидно, оно являлось высшим символом миропонимания обитателей Раля.