Степной рассвет - Георгий Юленков

— Уже высланы.

— Хорошо. Ускорить наведение северного моста. Японские батареи, бьющие по северной переправе, заткнуть. И заткнуть надолго! Авиакорректировщика все равно поднимай, пусть работает. Собьют, так собьют. И еще, передай начарту, пусть пару батарей 122-х на прямую наводку выкатывает, чтоб по тому берегу бить, иначе безо всякого толку, только своих накроют.

Майор Затевахин инструктировал группу опытных разведчиков.

— Все понял, старшина?

— Так точно! Мы должны успеть наладить связь со вторым плацдармом. Чтобы совместными усилиями нанести с обеих сторон удары. Да вы не волнуйтесь, товарищ майор. Вы же меня знаете. Я еще на Хасане по японским тылам хаживал. Там прошли, и тут, как нож сквозь масло проскочим.

— Ну-ну. Сам себя не перехвали. Замкомвзвода Лесницкого из третьей роты тебе на усиление даю. И чтоб не цапались там у меня. Знаю я вас! Не дай Бог, узнаю, что начали меряться, у кого язык длиннее, враз обоим укорочу. И обязательно по пути хоть одного языка возьмите. Знатоков японского я с тобой не отправляю, но они и у Кольчугина имеются. Кроме нас пойдет еще одна группа с западного берега на лодках, но вы должны пройти сами… Сами. Имейте в виду, реку сильно обстреливает артиллерия… И хватит уже ухмыляться, Гнатюк!

— Виноват!

— Угу. Все бы тебе смехуечки… Только посмей мне бойцов положить! Оружие с собой только японское бери. Пару пулеметов тебе даю, один, тот, новый, что тебе глянулся. Ну, на чешский ZB слегка похожий, и две снайперских «арисаки» возьмешь. Пистолеты можете свои оставить. Гранат побольше возьмите и взрывчатки с детонаторами. Как дойдете, сами там у них останетесь. Кольчугин решит, как вас использовать. Без его письменного приказа назад не возвращаться! Тебе всё ясно?

— Так точно, товарищ майор.

— Ну гляди у меня, старшина…

— Все, комэск! Два вылета сделали и хватит. И так вы уже со всех сторон «красавцы»… Все-таки потеряли мы «Кантонца»! А-эхх! Теперь и Полынкину из-за вас работа, да и моим людям тоже. Эх старлей, старлей! Ну зачем ты его пустил, зачем?? Ведь и так все нормально уже было…

— Я думал, на истребителях ему безопаснее будет…

— Плохо ты думал! Если вообще думал.

— Виноват, готов ответить…

— Ответишь. Если «Кантонец» не вернется, и если секреты свои прошляпим. И вот что… Все вылеты особой пока отменить! Понял, комэск!? Звони Смушкевичу или Лакееву…

— Товарищ старший майор! Ну пожалуйста… Десант только-только на позициях закрепился. Что на одном плацдарме, что на втором. Ну пожалуйста! Их же сейчас там снова с землей мешать начнут и контратаками затопчут. Они и так еле-еле держатся, я сам видел. Ну еще хоть парочку вылетов штурмовикам. Я очень прошу! Ну хоть один вылет «Кирасирам»…

— Отставить просьбы! Тут тебе не богадельня! «Видел» он, «просит»… Ты еще на колени бухнись!

«Виктор Михалыч! Там же сейчас внизу ребята за каждый час нашего промедления жизнями платят! А «Кантонца» этого я потом сам пристрелю… Когда вернется. Если вернется. А я, балда, еще думал что ему вот так безопаснее будет. У-у-у, скотина! У этого анархиста каждый раз… не понос так золотуха! Товарищ старший майор…»

— Иван Олегович, не надо на меня как на предателя глядеть. Было согласовано два вылета и все. Я вам три вылета разрешил. ТРИ.

— Разрешите… Обещаю, потерь больше не будет. Вшестером они пойдут. Ванин от учебного новое крыло взял и за остаток ночи пулеметы с бомбодержателями на него поставил. Снова полный комплект у нас! Вшестером они там…

— Дообещался ты уже! Вон, один хвостом кверху из реки торчит. Что тебе такого там десант по рации сообщал, когда ты над японской переправой висел? Что такого… чтоб ты… Тьфу ты!

— Виктор Михайлович… Да они на наших «Кирасиров» молились! Раз только самураи их из окопов уже почти выбили, как Колун своей «парикмахерской машинкой» все обратно причесал. Даже артиллерию они так не просили, как штурмовики… Р-Z и истребители днем точно не справятся. Виктор Михайлович…

— Как юродивый на паперти запел! Что же с тобой случилось, старлей госбезопасности, что ты вот так выпрашиваешь!?! И не стыдно тебе?

«Стыдно. Если не смогу вас убедить, мне очень стыдно будет». Глаза комэска и впрямь глядели с мольбой. За эти несколько дней пилот и воздушный боец в нем все больше и больше побеждали и вытесняли чекиста. Он чувствовал это и злился. Злился, но не мог идти против совести. А если пошел бы, то расхотел бы летать… Насовсем наверное…

— Разрешаю! Два последних. На один плацдарм и на второй. И всё. ВСЁ!

— Спасибо!!! Можно мне с ними?!

— Нет.

— Прикрытием на И-14.

— НЕТ!

— Хоть одним звеном, чтоб от истребителей их прикрыть! Без эрэсов пойдем…

— Это он тебя этому научил?! А?! Забыл, как в нашем наркомате приказы выполняют?!

— То есть я ваш приказ получу, я же Мещерякову приказ отдам, а сам стало быть в кусты? Так выходит, товарищ старший майор? Там сейчас 97-е резвятся, не могу я «Кирасиры» одних без прикрытия пускать. Я своим партбилетом клянусь, возвратимся…

— Тьфу ты! Горелкин! Ладно, готовься. И партбилет готовь. И чтоб… В общем, гляди у меня!

Выбираясь из перевернувшегося и тонущего, но пока не утонувшего истребителя, Павла судорожно освобождалась от привязных ремней, и случайно дернула кольцо парашютного ранца. Освобожденные стропы щупальцами медузы опутали все вокруг. Серая илистая вода полезла в уши и рот. Ремни парашютной системы никак не удавалось расстегнуть. Павла несколько раз ныряла и снова выныривала рядом с берегом. Кружева парашютных строп никак не хотели отпускать свою игрушку. В одном из этих купаний, она даже коснулась каменистого выступа на дне. Глубина под самолетом была небольшая, но выбраться на сухое место у пилота пока не получалось.

— Кху, кху, тфу! Аупф! Фу! Сука. Аха, аха! Твою… Буль…

«Вот ведь б…дство! Боевой летчик тонет в двух шагах от суши, не получив даже ранения. Врешь, сука! Не дамся! Перегрызу эти ремни со стропами нахрен. Только бы этой грязной воды сильно не наглотаться. Потом же месяц с горшка не слезу от дизентерии. Засмеют ведь. Угу. Если жива останусь…»

— Оп-па! Ты глянь, Витюнь! Вот и язык наш нашелся. Эй, самурай! А ну сдавайся, сука! Как там по-японски это?

— На кой хрен он такой тебе нужен? Лучше другого найдем, чтоб не мокнуть. А этого лучше пристрели, чтоб не мучился…

— Угу, патрон на него тратить. Сказали нам пару языков доставить, вот мы пару и доставим. Добавим этого к тому лейтенанту…

— Я те дам, …… "пристрели"! Фу-ух! Я вас, двоих …… научу как надо со своими обращаться. Вы у меня …… и в … Упфу!..А ну, вынимайте меня из воды расп…дяи китайско-японские!

— О! Ты только послухай, Лесницкий! Цеж родное сердце со стихией бьется. Ты хто будешь, утопленичек?!

— Ффуу! Сами кто такие? Кху!

— Не с. ы вылазь, свои русские мы!

— Тут акромя совсем своих еще и чужие русские могут быть. Представьтесь сперва.

— Нет, ты только глянь, сержант какие невежливые утопленники пошли! Может ну его, пусть еще поплавает? У нас и у самих дел много…

«Ведь уйдут, гады! Как есть уйдут. Но унижаться они меня не заставят. И складень мой, как назло, не раскрывается. Выберусь – для всех пилотов обязательно нормальные ножи из начальства выбью».

— Ну так как, скажешь нам кто ты такой, или тебе на дне веселее жить?

— Ну и пи..уйте, … к ……! Хрен я вас в следующий раз с неба прикрывать буду. А когда все-таки сам выберусь, лично каждого из вас найду и черепушку мягкой сделаю! Последний раз спрашиваю, кто такие?!

— Не, старшина, самураи так не могут ругаться. Зуб даю, наш это! Да скажи ты ему, Сань…

— 212-я бригада десанта мы. Сам-то кто такой?

«Все правильно, наши это. Как вовремя! — силы у изрядно уставшего начлета заканчивались. — Будем жить, значит. Сейчас вот эту стропу разрежу и привяжу…»

— Лейтенант Колун, летчик из особого авиаполка погранвойск.

— Это не ты ночью ту зенитную батарею накрыл, что нам подняться не давала?

— Нет, это из другого звена нашей части ребята были…

— А-а-а. Может тогда не спасать тебя?

— Хватит лясы точить. Вас небось на плацдарме давно уже ждут, а вы тут со мной трендите. А ну ловите сейчас шлемофон со стропой и тащите меня к берегу. И не дай Бог, вы мое имущество потеряете, заставлю до завтрашнего утра на дно за ним нырять…

Долго знакомиться и благодарить было некогда. Десантники спешили, пилот тоже. Взаимный показ документов и перечисление фамилий и званий провели быстро. Спасителей Павла запомнила. После купания ее мозги работали на удивление просветленно. До первых позиций на плацдарме оказалось не больше километра. Вскоре живописная процессия в составе восьмерых десантников, взнузданного через рот японца со связанными за спиной руками, и промокшего как ворона под дождем летчика, вытянулась с поднятыми руками под прицелами родных трехлинеек.